— Но и хулиганы при родителях не нападут, верно?

А остальные обернулись и с надеждой глянули на Рафика и Сулиму. Рафик только сейчас сообразил, что то, что он вчера весь вечер считал огромной проблемой — может сегодня оказаться большим решением.

— Супер идея! Мама, смотри — там хулиганы в дверях. Если они будут к нам приставать — покричи на них, ладно? Чтобы они от нас отстали.

Мать вздохнула, печально поглядела на него, и вдруг обняла. Рафик этого, конечно, не понимал — но одной из причин переезда в Россию для родителей была аналогичная ситуация. Тупые и агрессивные сверстники задирали умного и хилого сына. Джанабековы так надеялись, что в цивилизованной прогрессивной России всё будет по-другому…

Они были моложе и наивней.

Но сейчас, когда мать стала старше, она осознала, что в России, как и в горах, есть и другое древнее правило. Оно здесь уже почти забыто — но иногда всё же работает. Работает изнутри, через голос тела и крови. И хулиганы действительно могут поддаться, если правильно использовать этот принцип.

Уважение к старшим.

Мать поудобнее перехватила деревянную швабру и решительно двинулась вперёд. Ребята гуськом пошли за ней. Они были напряжены и ссутулены, их кулаки были сжаты, а опущенные глаза лишь иногда кидали взгляды исподлобья. Лишь Алиса держалась прямо и шла прямо за Сулимой. Её глаза метали молнии.

Они подошли к воротам.

— Ба, какие люди и на верблюде, — сказал Вадик с ленивой усмешкой, выдвигаясь вперёд.

Петя кинул взгляд на Пахана и осознал, что они с ним оба одинаково невыспанные. Только Петя ночью занимался творчеством и с утра витал в облаках. А Пахана, скорее, мучили демоны, оставившие тёмные круги под глазами. И думал он о чём-то своём. И вообще, похоже, на окружающих внимания не обращал!

Сулима остановилась и перехватила швабру поперёк, создавая естественный шлагбаум. Вадик, вероятно, решил, что это уборщица идёт в школу, а друзья за ней прячутся. В принципе, он оценил ситуацию верно — просто не обладал всей полнотой информации. Вадик попытался её обойти — но и Сулима шагнула в сторону, преграждая ему путь. И тогда Вадик впервые увидел в ней человека, а не функцию.

— Вы идите куда шли, ясно? — он осклабился. — У нас там туалеты плохо вымыты, работы много.

— Дети идут со мной, — ровным голосом сообщила уборщица.

— Вы чо, бодигарда себе на рынке взяли по дешёвке? — пошутил Вадик.

Глянул на Рафика и вдруг сообразил. Раскрыл рот, чуть присел, хлопнул себя по коленям. Обернулся резко к Пахану:

— Слышь, Пахан, ты прикинь, какая ржака! Эти лошпеды мамку с тряпкой притащили! Жопы им подтирать! Эй, Пахан!

Пахан был задумчив и реагировал медленно. А Сулима, как только Вадик отвернулся — сразу оценила диспозицию и махнула друзьям. Те немедленно рванули вперёд в обход Вадика.

— Э, стоять! — среагировал тот и схватил за рукав Лёшика. — Стоять, жирный! Ты нам должен!

— Какой должен, вы офигели? — тот дёрнул рукой. — Это вы мне должны!

Но Вадик лишь хищно улыбнулся. Остальные уже почти прошли в ворота. Бобик, стоящий на воротах, глянул на Пахана за указанием, но тот, глядя на Сулиму, лишь выдавил:

— Да, прикольно.

Ребята могли уйти — но они увидели, что Лёшик в беде. Они застыли.

— Отпусти его! — первой среагировала Алиса. — Руку убери!

Она подскочила к Вадику и попыталась стряхнуть его руку с рукава Лёшика. Вадик свободной рукой сильно толкнул её в плечо. Похоже, он больше не собирался обходить девчонку в драке. Та ахнула и машинально отступила назад. Петя дёрнулся вперёд, к ней.

— Это вы мне должны! — закричал Лёшик. — Где мои стрелы? Они денег стоят! Я в милицию заявлю!

Вадик заржал:

— Ты ещё мамке пожалуйся! — он опять обернулся к Пахану. — Паха, ты понял, да?

Но Пахан лишь вымученно улыбнулся. Ему сегодня почему-то больше хотелось курить и смотреть в свои мысли, чем стебать хилых лошпедов. Просто он не мог показать слабость и бросить начатое вчера — вот и пошёл сегодня за Вадиком.

— Вадик, ты совсем охренел? — громко спросил Петя, подходя ближе. — Думаешь, тебе это с рук сойдёт?

Вадик оглядел Петю с ленивой презрительной улыбкой, оценивая расклад. Петя, прошедший операцию на сердце, был неудобной мишенью для травли. Ударишь такого — а он возьмёт и умрёт. Начнётся буча, и мэрский сын не отмажет, а, скорее, наоборот — бросит убийцу как балласт. Поэтому Петя иногда наглел — он не ощущал полного страха перед хулиганами. Но и хулиганы не собирались вечно спускать ему невежливость.

Сдвинувшись ближе к Пете — Вадик несильно ударил того в пах. Петя охнул и согнулся. Несильно — но всё равно больно и унизительно.

К счастью, Петя знал, что эту боль можно ослабить, переместив вес на пятки. Иногда умные книжки пригождаются даже в драке…

— Ты совсем охренел… — начал Лёшик и осёкся.

Осёкся, фильтруя базар, не осмеливаясь назвать Вадика уродом, или козлом, или любым другим словом, которое вызовет физическую расправу.

Рафик мучительно понял, что он последний, кто может сейчас что-то сделать. Что ему придётся перестать прятаться и терпеть. Что больше никто не выйдет и не защитит их. Редкие запоздавшие школьники, проходящие мимо, лишь опускали глаза и торопились проскочить через ворота. Лишь Лиза, которая подошла только что и ждала чего-то метрах в тридцати, напряжённо смотрела на бывших друзей. А потом — резко вытащила свой розовый айфон и начала звонить.

Рафик сделал шаг к Вадику. Ещё один. Он дрожал и начал потеть — но шёл. Вадик наклонил голову, с ленцой изучая это аномальное природное явление:

— Отпусти его, или пожалеешь, — тихо сказал Рафик дрожащим голосом.

Вадик улыбнулся и резко, словно змея, выбросил руку вперёд, хватая Рафика за горло.

Рафик захрипел.

— Алё, это Кирилл, — устало сказал он. — Вам кого?

— Кирилл, срочно беги! Милиция! Тебя ищут! — услышал он сбивчивый нервный голос Вики.

— Что? — не врубился со сна Кирилл. — Зачем ищут?

— У Венечки родаки вдруг на день раньше с отпуска приехали. Смотрят — в квартире срач, а у сына голова в крови.

— А как это ко мне относится? — уточнил Кирилл.

— Ну… — замялась Вика. — Мы же с тобой его бутылкой стукнули…

— Ага. — по-джентльменски усмехнулся Кирилл. — Стукнули. Мы. Ага. И что дальше?

— Ну и он, тряпка, сразу ремня зассал за срач. И начал раздувать, как ему плохо и он при смерти, и ваще тут хулиганы разгром устроили. И родаки ментов вызвали.

— Ага. — вот тут уже Кирилл напрягся. — Так, а ты откуда всё успела узнать?

— А мне Дашка позвонила, она за диваном заснула, и её не сразу нашли. И её менты допросили.

— И она на меня указала? Или на тебя?

— Ну да, она им сказала, что из-за Таньки драка была. И потом сразу мне позвонила.

— А про меня они откуда знают?

— Ну может ещё и не знают, — вздохнула Вика. — Но я, как услышала, сразу за тебя заволновалась.

— Ясно… Спасибо, — Кирилл прислонился к стенке и прикрыл глаза.

Мозг начал проваливаться в сон и он встряхнулся:

— Значит, про меня они не знают? Там же никто не знает, кто я. Только вы двое.

— Кирилл, ну что ты как маленький! — нервно воскликнула Вика. — Начнут копать и всех накопают. Допросят всех… Таньку там куча народу видела… И тебя… Кто-то точно вспомнит…

Она замолчала, потом тихо добавила:

— Я им тебя не выдам, обещаю! Буду говорить, что это был кто-то другой. Незнакомый.

— Спасибо, — вздохнул Кирилл, пытаясь собрать мысли в кучку. — Но не надо. Лучше уж говори, что была пьяна и плохо помнишь. Тем более, что ты и правда была пьяна.

— Хорошо, — и она вдруг всхлипнула.

И начала рыдать в трубку.

— Ты чего? — опешил Кирилл.

— Это же я Венечку бутылкой ударила! Меня теперь посадят! Мне нельзя в тюрьму! Я слишком красивая! — хлюпая, вывалила на него Вика.

— Да не волнуйся ты, не посадят тебя. — Кирилл мучительно искал слова. — Это же самооборона!