«О нет!» — простонал Огастос мысленно. Он ощутил себя костяной фигуркой из игры Тан, которую поудобнее перехватил за горло расчётливый игрок.

— Хороший образ, но неверный, Огги, — усмехнулся отец. — Не в этот раз. В этой игре ты мне не нужен, но можешь понадобиться в другой, а фигура ты, прямо скажу, неважнецкая. — Великий Маг вздохнул, словно и впрямь был обычным родителем, переживающим за недотёпу-сына, и продолжил: — Ты переезжаешь. Слышал, что тебе не нравится холод? Вот и славно. Поживешь на Западе, у Водопадов. Там и магия твоя в цене, кстати. Ничего нового: смотри, слушай. Думай. Вдруг и научишься чему…

— Но, отец! — Огастос запротестовал скорее от неожиданности, чем осознанно.

Пять минут назад он мечтал избавиться от скуки — мечта сбывалась самым неожиданным образом.

— Завтра вернешься за вещами, и — в путь. Местечко называется Прощальный Лог. Там устроишься. И не надо сообщать никому, что ты Фресс. Побудь кем-нибудь попроще.

Великий Маг ещё раз оглядел сына, слишком похожего на мать, какой она была когда-то, чтобы не причинять ему боль одним своим видом, и поднялся.

— Я позову, когда ты станешь нужен, сынок. Развлекайся.

Потерявший дар речи Огастос молча смотрел, как исчезает за деревьями прямая спина отца. Потом затихли и шаги.

«Водопады? — Он судорожно пытался припомнить всё, что знал об этом месте. — Переход?»

Появления услужника он не заметил и, только обнаружив на скамье поднос, догадался поднять глаза. Давешний мальчишка молча застыл рядом, пытаясь выровнять сбившееся дыхание.

— Свободен, исчезни.

Его желание мгновенно исполнилось: услужка беззвучно растворился в неосвещённой части сада. Оказывается, за прозрачной крышей сада уже совсем стемнело и яркие шары гори-огня остались только там, где он сидел.

Огастос сердито зашвырнул вьюки на широкий стол, занимавший чуть ли не половину его нового жилища. Пол скрипел под ногами, по углам бахромилась пылью паутина, единственное окно без занавески не мыли лет сто…

Его действительно встретили. Смурной мужичонка, поблёскивающий умными глазками из-под мохнатых бровей, представился Врошшем, облапил смазливую хозяйку постоялого двора, пошептался с ней — и был таков, уводя присмиревшего, под словом, горлана и пообещав зайти завтра.

Огастосу пришлось вытерпеть недвусмысленные прикосновения широких бёдер хозяйки в тесном коридорчике второго этажа, и это — не считая всех масляных взглядов, которые вызывали у него одно желание — немедленно помыться.

Прощальный Лог оказался грязным небольшим городишкой с хаотичным нагромождением разных по стилю, достатку хозяев и времени постройки домов. Улицы, презрев всякую логику, петляли и обрывались в самых неожиданных местах. Везде проглядывали нашлёпки сырого зелёного мха — верный признак того, что недалёкие Водопады щедро делились влагой с этими местами. Едва различимый, но неумолчный гул тоже не позволял забыть об их близости.

«Спасибо, отец!» — ядовито подумал Огастос, плюхаясь на широкую и крепкую на вид кровать. Деревянная рама протестующе заскрипела, но выдержала. Узорчатое покрывало, как и бельё, оказалось на удивление чистым.

От одной мысли, что придётся спуститься вниз и пообщаться с хозяйкой, его замутило, но нужно было как-то обустраиваться в этой новой жизни. Огастос (Огги — так он теперь представлялся) вытянул руки и перебросил с одной ладони на другую голубой язычок холодного пламени. Его основная магия, ничем не пригодившаяся отпрыску самого богатого Дома Ариса, и впрямь могла сослужить неплохую службу здесь, на фронтире. Этот голубой огонёк, невинный и безобидный в его руках, творил чудеса в кузне, сплавляя и закаляя любой металл. Ножи, мечи и наконечники любых орудий приобретали благородный синий отлив, побывав в этом пламени, что о многом могло сказать тем, кто разбирался в кузнечном деле — магическая закалка дорогого стоила. Вот только породить такое пламя удавалось не всем. Когда-то Огги нравилось болтаться в большой кузне замка, намертво прилипнув к неразговорчивому оружейнику отца. Но его быстро лишили этого удовольствия, сочтя забаву неподходящей его положению. Как будто оно у него было, это положение… Он протяжно вздохнул и направился вниз — желудок настойчиво рекомендовал ему смириться с прилипчивостью хозяйки.

Сытная еда, отменное пиво и запросто, одной сияющей монеткой, решённый вопрос о тщательной уборке комнаты немного скрасили вечер. Тальди, так звали пышнобёдрую хозяйку, похоже, смирилась с тем, что ей не удастся окрутить постояльца, и вела себя вполне в рамках приличий. Охотно поделилась местными сплетнями, из которых Огастос сумел вычленить кое-что интересное, обещала познакомить с завсегдатаями, раз уж парень решил пожить в Прощальном Логе какое-то время…

Утром явился Врошш и отвёл Огги в кузню. Там в него буквально вцепился хозяин — здоровенный детина, заросший нечёсаными рыжими кудрями, весь в веснушках и капельных ожогах — чёрные и коричневые крапинки усеивали и его лицо, и могучие ручищи. Ему позарез был нужен маг Огня, а тот, что вызывает синее пламя — так и разговора нет, — нужнее нужного в любой кузне. О цене сговорились быстро, и Огастоса удивило, что она не так и мала, для заштатного-то городишки…

Подмастерья мельтешили поблизости, украдкой поглядывая на новичка. Он насчитал пятерых, но мог и сбиться. Работы кузни лежали здесь же да продавались в лавке за углом. Огастос неплохо разбирался в оружии и владел им неплохо, как и все дети Фресс. Товар был годный. Без изысков, но на рабочих качествах это не сказывалось. Делали здесь и плуги, и другие инструменты, названия которым он не знал, гнули подковы, выстукивали пряжки на ремни — работа кипела. Так и получилось, что к местной достопримечательности — Водопадам — он попал только через неделю. Работа в весёлой и дружной команде Нераса, кузнеца, неожиданно его затянула.

Прежде чем Водопады становились видны, путников оглушал их рёв. Врошш ехал впереди на толстой мохнатой лошадёнке, словно только что выпряженной из телеги, а Огастос — следом, на пегом мерине той же породы, просто покрупнее. Они выехали из-под разлапистых ветвей высоких местных деревьев на большую вытоптанную прогалину. Под самыми деревьями была сколочена длинная коновязь — дальше ехать было некуда, прогалина обрывалась в никуда.

Спешились, не разговаривая — услышать другого здесь было бы непросто. Врошш махнул рукой куда-то в сторону обрыва, и Огги пошёл за ним, учуяв шелест слова. Вниз вела крутая тропинка, но парень замер наверху, невольно приоткрыв рот. Огромный подковообразный провал, начинавшийся далеко за ревущей водяной пеленой, уступчатый и разорванный неведомой силой на части, ронял в глубокую пропасть воды широкой реки целым каскадом водопадов. Путники стояли на противоположном конце провала.

Тропинка, весьма нахоженная, а местами и выправленная в камне чьими-то руками, скакала по выступам скальной стены, уводя вниз и в сторону. Идти было трудно да и страшновато. Они промокли бы насквозь, не шепни Врошш своё слово. Камень под ногами скользил, а ухватиться было не за что. Огастос с завистью поглядывал, как ловко перебирает своими коротковатыми кривыми ногами коренастый попутчик — он явно совершал это путешествие не впервые. Тропинка вела прямо к ревущей стене воды, и лишь когда они подобрались почти вплотную, стало понятно — куда. Громадным языком над стеной выползал уступ, вода рушилась с него, а под ним получался широкий, заполненный оглушительным грохотом проход.

Врошш снова махнул рукой: «Дальше…», и двинулся вперёд. Огастос пожал плечами. Они вышли из-под широкой ленты первого водопада на свободный участок. Далеко наверху в этом месте реку делил высокий палец скалы, возможно, бывший когда-то частью острова. Здесь тропинка заметно расширялась и заканчивалась у вертикальной расщелины. В её сырой глубине клубился туман.