Только Виктор собрался покинуть надоевшую приёмную и спуститься в буфет, чтобы скрасить ожидание, как в дверях приёмной показались совершенно неожиданные люди — два незнакомых офицера Мемконтроля в сиреневой форме. Это было немного странно: обычно мемконтролёры не любят форму и предпочитают появляться на публике в гражданской одежде. Один из них, с капитанскими погонами, подошёл к Катиному столу и махнул «корочками»:

— Сидорова Екатерина Алексеевна?

— Да… — выдавила слегка озадаченная Катя.

— Откройте, пожалуйста, кабинет проректора и никого сюда не впускайте!

Растерявшаяся Катя пошарила в столе, нащупала ключи и послушно направилась к двери проректорского кабинета.

— А что случилось? — встрял Виктор.

— А вы, собственно, кто такой? — обернулся к нему капитан.

— А я, собственно, здесь работаю.

— Вот идите и работайте! — грубо отреагировал сотрудник Мемконтроля. — Не мешайте нам работать!

«Я-то пойду, — подумал Виктор. — Только не работать, а звонить Бурлакову, чтобы унял своих псов!»

— Вы меня не поняли? — продолжил хамить капитан. — Покиньте, пожалуйста, помещение!

С силовиками лучше не связываться. Обернувшись на Катю, возившуюся с дверью, Холодов вышел в коридор. И там он увидел ещё более странную картину. По коридору в сопровождении двух мемконтролёров по бокам следовала стройная приятная женщина лет сорока. Она старалась сохранить гордый и независимый вид, но лицо её выдавало внутреннее напряжение. В это время в этом корпусе шли занятия, народу в коридоре было мало. Редкие студенты и преподаватели косились на странную процессию и перешёптывались.

Когда троица поравнялась с Холодовым, женщина неожиданно остановилась и внимательно посмотрела на мемориста:

— Виктор Холодов?

— Да… — Виктор догадался, кто это. Проректор, наконец, вернулась с обеда, но под конвоем.

— Не разговаривать! — сурово одёрнул проректора один из конвоиров.

Но она, презрительно глянув на него, обратилась к мемористу:

— Найди профессора Воздвиженского! Понял меня? По всем вопросам к нему.

Виктор не знал, кто такой Воздвиженский, не понял, по каким вопросам к нему следует обращаться, и зачем проректор открытым текстом подставила профессора. К нему ведь теперь ищейки из Мемконтроля обязательно нагрянут! Или этот профессор займётся приёмом на работу вместо проректора?

— Я понял, Алевтина Сергеевна. Обязательно обращусь, — успокоил Холодов задержанную.

Её имя он прочёл на табличке в приёмной.

К задержанию проректора приложил руку Евгений Кудрявцев ещё сутки назад, хотя он сам об этом не догадывался. Похитителя Железной Берты вычислил Бурлаков. Он сообщил Кудрявцеву, что по сводным отчётам с мемкапсул подозрение на похищение прошляков, точнее их личностей, падает на некую Завьялову Алевтину Сергеевну. Но необходимо на месте убедиться, что эта особа в самом деле имеет отношение к похищениям. Для этого Кудрявцеву нужно отправиться в одну приватную альтерну и поймать похитительницу за руку. Естественно, не саму, а её порожденца.

Кудрявцев никогда не был в альтернариуме: так учёные-мемористы называли область мемориума, отличную от Основной линии. Альтернариум не был однороден и состоял из огромного количества разнообразных альтерн, как крохотных, так и огромных. В некоторых учебниках мемориум сравнивали с бассейном реки, руслом которой являлась Основная Историческая линия, аальтерны — её многочисленные протоки и старицы.

До принятия Исторической доктрины в альтернариуме царил хаос. Самопроизвольные альтерны под влиянием настоящего возникали сами по себе. Некоторые из них были вполне логичные, а некоторые представляли собой мешанину из странных явлений и нелепых законов. Погружаясь в такие места мемориума, мемпутешественник сильно рисковал: вероятность свихнуться была слишком высока. Теперь это в прошлом: с помощью мнемотронов относительный порядок был наведён, а Мемконтроль пресекал возникновение неучтённых протоков и стариц. Ведь самопроизвольные альтерны могли причинить вред Основной линии. Например, случалось, что возникали отдельные русла — рукава, которые «впадали» в Основную линию «ниже по течению». И тогда в разгар обороны Севастополя изумлённый адмирал Нахимов наблюдал среди английских кораблей древнегреческие триеры и пентеконторы, а не менее ошарашенный Александр Македонский во время похода видел в небе пролетающих птеродактилей.

Зато появилось большое количество искусственных альтерн, сгенерированных по техническим заданиям с помощью мнемотронов. Каждое солидное общественное движение, организация или партия старались обзавестись собственной альтерной для пропагандистских целей, для экскурсий сочувствующих или морального отдыха соратников. Кудрявцев слышал об одной экзотической альтерне с плоской Землёй, которую держали на спинах слоны-атланты. В последнее время всё чаще стали появляться коммерческие альтерны, созданные по заказу крупных корпораций. Состоятельные люди могли себе позволить приватные альтерны.

Первую приватную альтерну в городе смоделировали по заказу известного бизнесмена — владельца крупной торговой сети некоего Вячеслава Карликанова. Кудрявцев хорошо помнил эту историю, он тогда работал эпохальным инспектором. Грустная история заказчика альтерны разошлась по всему Мемконтролю — повесть о психотрамве, тянущейся из раннего детства. Когда господин Карликанов, будучи ещё маленьким Славиком, гостил у бабушки, ему подарили щенка — забавного, беспородного, ласкового и глупого, похожего на мохнатый шар. Ему даже не успели придумать имени, называя просто кутькой. Однажды Славика отправили за молоком к соседке, и он забыл закрыть за собой калитку. Кутька выскочил и помчался за хозяином. Щенка сбила машина. С того момента прошло полвека, но до сих пор бизнесмен не мог забыть того страшного дня, когда он, онемевший от горя, сидел в пыли у обочины, прижимая к груди окровавленное тельце любимца.

Сначала господин Карликанов требовал внесения изменений в Основную линию, чтобы щенок остался жив. Но ему отказали по нескольким причинам. Во-первых, все изменения на Основной линии согласовываются в Москве и требуют визы очень крупных руководителей, включая самого начальника Мемконтроля. Во-вторых, столица вряд ли будет заниматься такой ерундой, как погибший когда-то щенок: мало ли их гибнет под колёсами, не перекраивать же из-за каждого Основную линию! А в-третьих, даже такая мелочёвка понесёт огромные временные и финансовые расходы, не покрываемые никакой взяткой: расчёты влияния щенка на исторические события, учёт рисков возникновения эффекта бабочки, затраты на электроэнергию для мнемотронов, оплата труда меминженеров и прочее, и прочее.

Плюнув на бюрократию, господин Карликанов продал часть бизнеса и заказал себе крохотную альтерночку, состоящую из бабушкиного дома и двора. Ворота не открывались, да и открывать их не было смысла: за ними была Пустота. Эта альтерна была населена только одним существом — мохнатым шариком по имени Кутька, который был бессмертен, никогда не рос и не старел. В альтерну бизнесмен убегал от мирской суеты и проблем, где он мог целыми днями возиться с вечным щенком.

Приватная альтерна, куда погрузился Кудрявцев, была сделана по заказу господина Завьялова из областной администрации. Это был очень дорогой проект; Валерий Павлович утверждал, что построил альтерну на свои сбережения, что вызывало сомнения. Скорее всего, на это недешёвое удовольствие была списана часть областного бюджета.

По мнению Евгения, тут всё и так было ясно, незачем лишний раз и погружаться. Жена рассердилась, что муж приобрёл себе новую игрушку, решила заявиться сюда и выкрасть его сознание. Возможно, приревновала к какой-нибудь хорошенькой прошлячке. Не совсем было понятно, как Алевтина Сергеевна связана с другими случаями похищения. Но Бурлаков всё же настоял на погружении и наблюдении.

— Ну, пей уже, не задерживай посуду!

Кудрявцев встряхнулся, поморгал и огляделся. Трое парней с хулиганистыми физиономиями, окружающие его, громко заржали: