Ф у р ь е. Должен ли я… Следует ли мне… Могу ли я понимать эти слова как согласие?

Д ю ж а р д е н. Да. Согласен.

Клодетт молча прижимает к глазам платок. На лице и во всей позе Фурье отразилось необычайное волнение.

Ф у р ь е. Месье Дюжарден, тогда позвольте мне сказать несколько слов, приличествующих торжественности и значению этой минуты. Месье Дюжарден! В течение пятнадцати лет я ждал того благородного и гуманного человека, который практически возьмет на себя задачу величайшего мирного преобразования человеческого общества. Я обращался к многим: к бывшему императору Наполеону и барону Ротшильду, к американскому послу, ко многим и многим сильным мира. Никто из них не откликнулся… Вы оказались выше их всех. Выше душой и сердцем. В благородной памяти поколений золотыми буквами будет сиять…

Д ю ж а р д е н. Месье Фурье, будьте любезны пригласить завтра к двенадцати часам своего нотариуса. Я приеду с моим поверенным, и мы оформим наше соглашение.

Ф у р ь е. Хорошо, месье Дюжарден…

Раздается стук в дверь.

…Войдите!

Входит молодой, хорошо одетый человек.

В о ш е д ш и й. Месье Дюжарден, я еле нашел вас.

Д ю ж а р д е н (Фурье). Это мой секретарь, месье Фражон.

Фурье кланяется.

Ф р а ж о н. Пойдемте же скорее, месье Дюжарден. Накопились важнейшие бумаги на подпись.

Д ю ж а р д е н. Переведены ли деньги по счетам из лондонского банка?

Ф р а ж о н. Да, месье, нужно срочно подписать подтверждение.

Д ю ж а р д е н. А капитан Тратье прибыл из Гавра? Я вызвал его на сегодня.

Ф р а ж о н. Он уже в Париже, месье. Но идемте же, пожалуйста, идемте, месье Дюжарден.

Д ю ж а р д е н. Да, надо спешить. До завтра, месье Фурье!

Ф у р ь е. До завтра, месье Дюжарден. Вы оставляете меня счастливым…

Дюжарден уходит. Фражон задерживается.

Ф р а ж о н. Ради бога извините, месье Фурье, мое внезапное появление.

Ф у р ь е. Вы нам не помешали. Наш разговор успел прийти к радостному завершению. Месье Дюжарден придет завтра к двенадцати. Надеюсь увидеть с ним и вас…

Ф р а ж о н. Нет, месье Фурье…

Ф у р ь е. Почему же «нет»?

Ф р а ж о н. Месье Дюжарден завтра не придет.

Ф у р ь е. Что-нибудь случилось? А когда же он…

Ф р а ж о н. Не ждите его вообще, месье Фурье.

Ф у р ь е. То есть как не ждать? Почему? Вы просто не знаете… Мы приняли сейчас важнейшее решение…

Ф р а ж о н. Вероятно, месье Дюжарден наговорил вам много лишнего?

Ф у р ь е. Лишнего? В смысле суммы, которую он может пожертвовать?

Ф р а ж о н. Я не знаю, о чем вам говорил месье Дюжарден… Но дело в том… Ради бога извините, месье Фурье… Дело в том, что месье Дюжарден не является хозяином тех капиталов, о которых он вам, вероятно, рассказывал…

Ф у р ь е. Как? Что вы говорите?! Разве месье Дюжарден не владелец торгового дома Дюжарден и сыновья, не владелец фабрик и кораблей? Не может быть! Какой смысл был бы так сочинять?!

Ф р а ж о н. Месье Дюжарден бывший владелец всего этого. Но вот уже около двух лет, как месье Дюжарден страдает душевной болезнью. Над ним учреждена опека…

Ф у р ь е. Но вы же сами только что звали его подписывать ценные бумаги, давать распоряжения…

Ф р а ж о н. По совету врачей мы поддерживаем у месье Дюжардена иллюзию, будто он все еще распоряжается делами фирмы.

Ф у р ь е. Выходит, что здесь был просто-напросто сумасшедший?

Ф р а ж о н. А разве вы сами этого не заметили, месье Фурье?

Ф у р ь е (сокрушенно). Сумасшедший!..

Ф р а ж о н. Это большое несчастье, но это так… Прощайте, месье Фурье.

Фражон уходит. Все так же молча прижимает платок к глазам Клодетт. На улице слышен стук отъезжающей кареты. Фурье неподвижно застыл и говорит как бы в пространство.

Ф у р ь е. Какой бы это был чудесный фаланстер. Две тысячи человек одновременно садились бы за стол, а в это время играла бы музыка.

Светлое просторное конторское помещение. За окном видно фабричное здание. Человек с добродушным, но волевым лицом, в черной («академической») шапочке на длинных волнистых волосах, в мягкой куртке, с черным бантом на белой рубашке, ходит по кабинету. Это владелец хлопчатобумажной фабрики в Северной Шотландии, в поселке Нью-Ленарк, — мистер Роберт Оуэн. За конторкой стоит его сын — Роберт Оуэн-младший.

О у э н - м л а д ш и й. Что ответить этому Фурье, папа?

О у э н. Несколько любезных слов. Скажем: «Господин Фурье! Прочел вашу книгу с удовольствием… Направление мысли благородное… Вполне благородное. Роберт Оуэн».

О у э н - м л а д ш и й. Наивный чудак этот Фурье. Говорят, он много лет ждет какого-то доброго калифа.

О у э н. Наивность его даже не в этом, Робби. Допустим, что такой богач нашелся бы. В конце концов, это возможно. Я ведь пожертвовал свое состояние на то, чтобы основать здесь, в Нью-Ленарке, образцовую фабрику… Несолидность фаланстера Фурье в том, что он носит ремесленный, сельскохозяйственный характер. Между тем основой изобилия и благосостояния является прежде всего промышленность, индустрия.

О у э н - м л а д ш и й. Твой опыт это блестяще подтвердил. Мне всегда радостно читать о тебе добрые слова, папа. (Берет газету, читает.) «Тысячи людей со всего света устремляются в Северную Шотландию, в безвестное еще недавно местечко Нью-Ленарк, чтобы познакомиться с чудом, совершенным неутомимым филантропом-фабрикантом — мистером Робертом Оуэном…» Знаешь, у меня зарегистрировано уже больше пятнадцати тысяч экскурсантов, папа!

О у э н. Посмотрим, какое впечатление произвел Нью-Ленарк на сегодняшнюю экскурсию.

О у э н - м л а д ш и й. Экскурсия уже закончилась, а экскурсанты направляются сюда. Ты их примешь, папа?

О у э н. Отчего же нет… Встреть их, пожалуйста, Робби.

О у э н - м л а д ш и й. Хорошо, папа…

Он идет к двери, распахивает ее. Из прихожей слышны голоса и легкое покашливание. Входит Николай Павлович (будущий император Николай I). Он в мундире, в длинных брюках со штрипками. Треуголка с белым султаном лежит на согнутой левой руке. Николай идет свободным шагом. За ним — два свитских генерала в лосинах и ботфортах. Все трое ласково и приветливо улыбаются.

…Мистер Оуэн, к вам… член российской императорской фамилий, его высочество великий князь Николай Павлович с сопровождающими его лицами.

Н и к о л а й. Здравствуйте, мистер Оуэн. Я рад увидеть воочию творца чудес, только что представших перед нашими глазами.

О у э н. И я в свою очередь рад приветствовать вас в Нью-Ленарке, ваше высочество.

П е р в ы й  г е н е р а л. Добрый день, дорогой мистер Оуэн.

В т о р о й  г е н е р а л. Здравствуйте, премногоуважаемый мистер Оуэн.

О у э н. Добрый день, господа. Разрешите представить вам моего сына и секретаря Роберта Оуэна-младшего.

Оуэн-младший молча кланяется.

Н и к о л а й. Каков молодец! Прямо хоть в лейб-гвардию его. В Преображенский полк…

О у э н. Приятно слышать, ваше высочество.

Н и к о л а й. Мистер Оуэн, я пришел засвидетельствовать вам свое восхищение.

П е р в ы й  г е н е р а л. Да и как не восхищаться! Воистину невидаль! Отдельные дома для рабочих. Цветущие сады… Бульвары…

В т о р о й  г е н е р а л. Меня умилило учреждение, в коем пребывают малютки, пока их родители трудятся на фабрике. Такого, кажется, в целом свете еще не заведено… Не упомнил, как вы его окрестили?

О у э н. Детский сад, сэр.

Н и к о л а й. Мне говорили, будто ваши рабочие заняты на фабрике по десять часов. Это правда?

О у э н. К сожалению, это так… Мои компаньоны не соглашаются снизить рабочий день до восьми часов, что я считаю самым правильным.

П е р в ы й  г е н е р а л. До восьми часов?! А не разорительно, мистер Оуэн?

В т о р о й  г е н е р а л. Ведь у вас есть конкуренты…

О у э н. Производительность труда в Нью-Ленарке значительно выше, чем на любой другой фабрике, где работают по четырнадцать и шестнадцать часов в день.