Г е н е р а л. Ну, зачем же так невежливо, Герман Александрович? Палачи… Работа есть работа. И в каждой профессии есть своя гордость… Я горжусь тем, что мы покончили с революционерами.

Л о п а т и н (с иронией). Покончили?

Г е н е р а л. Именно так, Лопатин… Ну-ка — где она теперь, ваша громкая партия? И название-то у нее было громкое — «Народная воля». И дела-то были громкие — государя убили (крестится), шефа моего убили. Царствие ему небесное. Всю Россию сановную в страхе держали… Так где она теперь, эта громкая партия? Справились. Покончили. Нет ее.

Л о п а т и н. Полагаю — история на этом не остановится.

Г е н е р а л. Ну еще бы! Диалектика. Знаю, Герман Александрович. Читал. То, что рождается, — развивается… Затем гибнет… Затем снова возрождается на новой основе… Все это сочинил господин Гегель. Затем господин Маркс перевернул его диалектику с головы на ноги. Затем господин Энгельс все это превратил из утопии в науку. Ну, а господин Лопатин решил применить диалектику на практике — возродить партию «Народная воля» на новой основе или, как он изволил писать, «превратить ее из партии заговорщиков в партию борьбы масс». Как все стройно. Как все складно. А что вышло?! История, говорите, не остановится… А чему она учит, история-то? Эх вы! Мало ли вас было за долгие века, различных ниспровергателей, сотрясателей основ! И что же? Порядок всегда брал верх. Особливо у нас, в России… Честь имею.

Генерал уходит. Дверь запирается.

Л о п а т и н. Освободить меня может только смерть… или революция. Истории осталось сделать один шаг до русской революции. И она его сделает. Хватит ли жизни, чтобы дожить до свободы?!

Музыкальная пауза. И сразу же лучи света одного за другим выхватывают из темноты главных героев пьесы.

Б у о н а р р о т и. Вековая идея социального равенства людей жива! Идеи не умирают!

О у э н. Я вижу общество, основанное на свободном труде… Я вижу!

С е н - С и м о н. В нем расцветут все способности, все таланты.

Ф у р ь е. Человек переродится — станет чище, благороднее, красивее.

Т о м а с  М о р. К разумному порядку придут все государства. Я твердо в это верю.

Г е р ц е н. Прощай, отходящий мир… О потомство, какая участь ожидает тебя?!

Ч е р н ы ш е в с к и й. Будущее светло и прекрасно. Надо работать для него. Надо приближать будущее.

Б а б е ф. Пусть наше мужество послужит сигналом к пробуждению народов. Пусть народы поднимутся на последний, решительный бой!

П е р ч а н к и н. Мы призываем всех и каждого на борьбу за целостное освобождение всемирного пролетариата!

К а м п а н е л л а. Люди, которым выпадет счастье встать на путь новой жизни, будут непобедимы!

Л о п а т и н. Философы до сих пор только объясняли мир — задача состоит в том, чтобы его переделать!

Пауза, и мы слышим молодой голос, к которому прислушиваются все, кто находится на сцене.

Г о л о с. Дорогая мамочка!.. Село Шушенское стоит у реки… Жизнь моя здесь проходит однообразно. День ото дня отличается лишь тем, что сегодня читаешь одну книгу, завтра — другую; сегодня идешь гулять направо из села, завтра — налево… Очень нужны книги… особенно по философии… Дорогая мамочка, пришли мне, пожалуйста, книг… Как можно больше книг!

Сенаторы, члены комиссии:

О в е р м э н — председатель

С т е р л и н г

У о л к о т

К и н г

Н е л ь с о н

М а й о р  Ю м с — секретарь комиссии

Свидетели:

Б р е ш к о - Б р е ш к о в с к а я — эмигрантка из России, член партии правых эсеров.

Ф р э н с и с — американский посол в России при царе и при Временном правительстве.

С а й м о н с — доктор богословия, в прошлом настоятель методистской церкви при американском посольстве в Петрограде.

Д э н и с }

Л е о н а р д } — члены Ассоциации христианской молодежи

С и м м о н с — торговый комиссионер.

Робинс — полковник, один из руководителей миссии американского Красного Креста в России.

Б р а й е н т }

Р и д }

Б и т т и }

В и л ь я м с } — американские журналисты.

Ш е р и ф  с е н а т а, с т е н о г р а ф ы, о б с л у ж и в а ю щ и й  п е р с о н а л, п о л и с м е н ы, п у б л и к а.

Молодая Е.  К.  Б р е ш к о - Б р е ш к о в с к а я, А.  И.  У л ь я н о в, Г.  Д и м и т р о в, Д а н и э л ь  Д е ф о, Н.  Г.  Ч е р н ы ш е в с к и й, лейтенант П.  П.  Ш м и д т, М а к с и м и л и а н  Р о б е с п ь е р, А в р а а м  Л и н к о л ь н, Д ж о н  К е н н е д и, п р е д с е д а т е л ь  особого присутствия, п р е д с е д а т е л ь  лейпцигского суда, Г е р и н г.

ВЕДУЩИЙ.

1919 год. На сцене при открытом занавесе зал заседаний Юридической комиссии сената САСШ. Стол. Высокие кресла для сенаторов. Одно из них, для председателя, — на возвышении. Другое, в торце стола, — для секретаря комиссии. Места для стенографов, свидетелей, для присутствующих официальных лиц. Места для публики — партер театра. Зрители постепенно заполняют зал, одновременно со свидетелями, стенографами и другими лицами, занимающими свои места на сцене. Служители сенатского здания заканчивают в это же время подготовку помещения к открытию заседания: стол покрывается красной суконной скатертью, кладут молоток для председателя, ставят сифоны с содовой, расправляют государственный флаг САСШ, висящий в проеме между окнами; на специальное возвышение для свидетелей кладут Библию. Всем этим распоряжается шериф сената. Он же указывает, свидетелям, где сесть. Все разговоры на сцене, перекличка служителей — «подай молоток», «подержи стремянку», «подтяни скатерть» — на английском языке.

Публика заняла места. Шериф сената делает служителям знак удалиться и обращается в зал.

Ш е р и ф (по-английски). Леди и джентльмены! Сегодня, пятого марта тысяча девятьсот девятнадцатого года, в здании Сената, в помещении номер сто шестнадцать, продолжает свою работу комиссия под председательством сенатора Ли Овермэна, образованная постановлением сената Северо-Американских Соединенных Штатов от четвертого февраля тысяча девятьсот девятнадцатого года за номером четыреста тридцать девять.

Голос шерифа постепенно гаснет. Вступает перевод.

Ш е р и ф. Публике разрешено присутствовать на заседаниях при соблюдении обычного порядка. Запрещается курить, аплодировать, свистеть, топать ногами, поднимать какие-либо транспаранты или плакаты. К присутствию на заседании не допускаются несовершеннолетние. Поэтому вы, миссис… да, вот вы, с мальчиком… Прошу вас отправить вашего мальчика домой.

Ж е н щ и н а. Как же он пойдет один? Это невозможно, сэр!

Ш е р и ф. Я тоже так думаю. Поэтому удалитесь вместе с ним.

Ж е н щ и н а. Я с таким трудом достала приглашение, сэр.

Ш е р и ф. Здесь не театр, миссис. Здесь заседание комиссии, созданной сенатом.

Женщина выходит.

Шериф продолжает свои распоряжения. Мы видим, как он приводит свидетелей к присяге. Один за другим они подходят к кафедре, кладут руку на Библию и произносят присягу.

Г о л о с (уже по-русски). Правду! Всю правду! Ничего, кроме правды!.. (Громко.) Правду! Ничего, кроме правды! Документальная хроника. Документ первый: