— Так вы уже выбрали машину? — снова спрашивает он Крошкина.

— Теперь выбрал… вон ту… белую…

— Ну и на здоровье. — Механик направляется к машине.

Крошкин переводит взгляд, полный тоски, на другую сторону зала. Оттуда слепящим лаком и никелем брызнула ему в глаза черная «Волга».

— Черную! — кричит Крошкин.

Механик меняет направление.

— Белую! — кричит Крошкин.

— Не понял, вы сказали черную и белую? — оборачивается механик.

— А что, можно две?

— Если есть необходимость.

— Что есть, то есть, — оживился Крошкин, подбежав к механику. — Я, Савельич, тоже в свадебное еду… Заключил брак… А это дело, сами понимаете, обкатать надо…

— Вам, конечно, виднее!

— Вот я и хотел бы на двух машинах… На одной мы с молодой женой, а на другой наши дети.

— Какие дети?

— Обыкновенные. У моей жены от первого брака дети. Как раз целая машина наберется.

— Поздравляю, конечно, — пожал плечами Савельич. — Бывает…

Крошкин выезжает на белой «Волге» и ставит ее возле панели. Затем, все время озираясь, бежит обратно в ворота автобазы.

Тут же он выезжает на черной машине. Отъехав метров на триста, поминутно оглядываясь назад, Крошкин выскакивает из нее и бежит обратно к белой. Проехав небольшое расстояние, останавливается, опрометью несется к черной…

Крошкин бегает от машины к машине… Рядом с ним появился любопытный мальчик…

Крошкин бегает. Теперь с ним рядом бегают уже трое мальчишек и собака…

Крошкин носится как угорелый. Встречные машины и прохожие на переходах заставляют его лавировать, вскакивать на панель.

В полном изнеможении выходит Крошкин во дворе своего дома из второй машины, которую он только что подогнал к первой.

Усталый, но счастливый, обходит он каждую из них, нежно оглаживает борта машин, шаловливо похлопывает багажники.

— Родные вы мои! Как же мне вас тут оставить одних?

Крошкин видит девочек, расчерчивающих мелом классы.

Он просит кусочек мела и пишет на ветровом стекле белой «Волги»: «Ремонт. Неисправен задний мост», а на стекле черной — «Ремонт. Неисправен передний мост».

Радостно улыбающийся Крошкин взбегает по лестнице. Вот дверь с номером восемь. Крошкин берется за ручку, двери, но вдруг мрачнеет.

— Ключи! Ключей-то мне не дали!!

Пулей летит он вниз, выбегает из парадной, оглядывает огромный двор-сад, образованный целым кварталом домов.

В зеленом дворе оживленно: на детских площадках резвятся дети. На скамейках читают, играют в шахматы. Молодежь играет в настольный теннис и в волейбол.

По аллее, между двумя газонами, едет маленькая красная автоцистерна, поливающая газоны. На ней сидит человек в белом фартуке и в мягкой белой шляпе.

Крошкин пустился вдогонку.

— Дворник! Дворник! — кричит он.

Но человек на цистерне не откликается.

Крошкину трудно поравняться с ним из-за струй воды. Наконец седой человек с бородкой его заметил.

— Папаша, заткни фонтан, — просит Крошкин.

— Извольте. — Потоки воды слева иссякли.

Крошкин бежит теперь рядом с цистерной.

— Ты дворник?

— Нет. Я физиолог.

— Может, скажешь — академик?

— Вы угадали.

— Ты, батя, врешь… или вы, товарищ ученый, правду говорите?

— Это уж как вам будет угодно.

— Тогда извиняюсь: чего же вы собственноручно поливаете? Дворников, что ли, тут нет?

— Мне кажется, я вполне справляюсь. А чем, собственно, могу служить?

— Где бы взять ключики?

— Какие ключики?

— От своей квартиры.

— От квартиры? — Академик даже остановился от удивления.

— Ну… замок открыть… — Крошкин усиленно помогает себе жестами.

— У нас никаких замков нет.

— Еще не изобрели?

— Вот именно.

Академик снова двинулся в путь и включил воду.

— Видали! Замков у них нет! — пожал плечами Крошкин. — Вот дикари! Да не может этого быть!

Крошкин срывается с места, вбегает в первую же парадную, подскакивает к двери на площадке бельэтажа и дергает за ручку. Дверь распахивается. В прихожей мужчина, прощаясь, целует женщину в халате.

— Пардон! — бормочет Крошкин. — Прошу продолжать. — И захлопывает дверь. — Ну, эти просто забыли закрыть. Не то у них на уме.

Крошкин подымается на два пролета и снова дергает за ручку. Дверь раскрылась, в квартире пустынно и тихо.

— Есть кто живой? — спрашивает Крошкин. Резкий, картавый голос произнес:

— «Кто стучится в дверь ко мне?»

— Извините, что без стука, — смутился Крошкин.

— «С толстой сумкой на ремне», — с тем же выражением произнес голос, и Крошкин увидел попугая в клетке, подвешенной к потолку.

— Ду-урак ты! — обиделся Крошкин.

— А мне было приятно поговорить с таким воспитанным человеком, — картаво говорит попугай.

Ошарашенный Крошкин осторожно прикрывает дверь.

— Ну, в последний раз, — говорит он.

Спустившись на первый этаж, он открывает еще одну дверь. В квартире пусто. Крошкин уже хочет прикрыть дверь, но вдруг слышит за собой шаги. Он оборачивается. По лестнице поднимается старушка с корзинкой в руке.

— Вы уже все сделали? — улыбаясь, спрашивает она.

— Я ничего не сделал, — испуганно отвечает Крошкин. — Я только что подошел.

— Вы из «Бюро добрых услуг»? — спрашивает старушка, подойдя к двери.

— А откуда же мне еще быть? — угрюмо отвечает Крошкин.

— Пожалуйста, заходите. Я вас ждала.

Старушка пропускает Крошкина в квартиру.

Крошкин в пропотевшей рубашке, в закатанных брюках, в шлепанцах яростно натирает паркет. Пот льется градом с его лба.

Через открытую дверь виден натертый пол двух больших комнат. Мебель везде сдвинута. Хозяйка стоит в дверях и с умилением наблюдает за его работой.

— Лет пять еще назад сама бы все сделала, а теперь без хороших людей трудно… А ты сам-то давно сюда приехал?

— Я-то? Давненько… Вернее — здесь и родился.

— Да не может быть… Город-то наш вроде помоложе тебя будет.

— Ну и что же? Разве нельзя в лесу родиться? Сколько угодно… Вот я здесь и родился… В чуме охотника… Но это раньше было… А теперь мне пора идти…

— Куда же? А кофейку?

— Некогда… Мне тут еще надо сходить на доброе дело.

Крошкин выходит в прихожую.

— Ну, спасибо большое, сынок.

Крошкин на площадке. Он посмотрел на часы, тяжело вздохнул и заторопился вниз по лестнице.

Крошкин взбегает по своей лестнице к квартире номер восемь. С тревогой берется за ручку. Дверь плавно открывается. Крошкин в своей квартире. Он быстро обегает комнаты, кухню, осматривает ванну, пускает холодную и горячую воду, включает газ…

Остановившись, он оглядывает помещение.

— Пустовато. Придется поработать над уютом. Ну, на машины и в универмаг!

Крошкин прикрывает дверь, спускается на полпролета, но вдруг останавливается. Быстро возвращается к своей двери, вырывает из блокнота лист бумаги, вынимает из заднего кармана ватрушку, отламывает кусочек и, сделав четыре липких комочка, прикрепляет бумажку на дверь. Затем химическим карандашом пишет:

«Приболел чумой. Выскочил в карантин».

Теперь он идет вниз, вполне довольный.

Сверху спускается интеллигентная бабушка с пятилетним внуком.

Бабушка видит бумажку на двери. В ужасе хватает она внука за руку, шлепками загоняет его вверх по лестнице и сама бежит за ним с неожиданной резвостью.

— По машинам! — радостно кричит Крошкин, подбегая к выходу из парадной.

Выбежав во двор, он останавливается как вкопанный. Обе машины стоят дыбом. У белой — поднят перед, у черной — багажник. Обе уже изрядно разобраны. Вокруг каждой возятся люди пенсионного возраста в рабочей одежде. Им помогает ватага мальчишек, относящих детали, подающих инструменты и ветошь.

— Мотор с черной будем снимать? — слышится голос.