Виго снова вспомнил Эмбер, и совершенно чётко осознал, что несмотря на всё, что она сделала, он не хочет для неё такой участи. Он вспомнил, как здесь в сенате в прошлое посещение она спрашивала его, ещё будучи в облике Эмерта:

«А вы, сеньор, как вы считаете, эйфайров нужно уничтожить?»

«Но это ведь, и правда, бесчеловечно, вы не считаете?»

И сейчас эти воспоминания задевали что-то в его душе, он сам не знал что именно. Это был внутренний протест против всей той подлости, которая стояла за этим документом. Его отец и дядя придумали эту мистификацию с нападениями, чтобы дядя, в итоге, смог заработать на торговле ониксидом и строительстве, и отдать отцу долги. А отец ненавидел эйфайров по каким — то своим причинам, не имеющим никакого отношения к здоровью и безопасности жителей страны. Это было недостойно. Это было мерзко.

Теперь Виго понимал, почему Оливия защищала эйфайров. Возможно именно из — за этого чувства справедливости, которое было у неё таким же, как и у Виго.

«…у меня выбора не было, уж не знаю, какому богу было угодно, чтобы я стала такой, но это точно был не мой выбор. Зато у того, кто меня отправит в петлю — выбор будет. Так что за свою бессмертную душу бояться нужно ему».

Эти слова Эмбер, сказанные в сердцах вчера вечером, всё ещё звучали в его голове.

«Принимай решения не головой, а сердцем и собственной совестью. Не голосуй за этот закон. Это важно».

Он вспомнил письмо Доменика. Вспомнил его слова, которые он сказал в вечер разоблачения Эмерта.

«Она хорошая девушка и предана тебе…»

Если ты стал эйфайром, ты уже совершил преступление первой категории!

«…у меня не было выбора…»

Виго захлопнул папку. Ненавистный запах ромний накатывал удушливыми волнами, огненная игла боли медленно зародилась где-то в голове, и направила своё остриё в левый глаз.

В сенате стоял шум, представители каждой ложи пытались друг друга перекричать, отстаивая каждый свои аргументы, но все они сводились не столько к закону, сколько к дележу денег из казны на его реализацию. Граф Морено то и дело стучал молотком по подставке, пытаясь урезонить стороны и призвать тишину, но это ему слабо удавалось. Спорили почти целый час, но наконец — то пришли к какому — то понимаю, и граф Морено провозгласил, что прения закончены и пора переходить к голосованию. От каждой ложи могли голосовать представители домов и все мужчины семьи гранда, возглавлявшего ложу.

— Итак, прежде чем мы перейдём к голосованию, есть ли у вас, многоуважаемые гранды, достаточно веские причины, чтобы не участвовать в голосовании, или применить право вето?

Вопрос был формальным и всегда задавался перед голосованием, но обычно, к этому моменту стороны успевали договориться, тем более на финальном заседании перед постом. Вопрос с законом был уже решён закулисно, а деньги из казны поделили только что. И даже если кто — то оставался недоволен, уже позже, на других заседаниях, эти вопросы обычно решались полюбовно.

Граф занёс молоток, чтобы стукнуть по подставке и перейти к голосованию, но в этот момент Виго поднял руку и встал.

— Я хочу использовать своё право и наложить вето на принятие этого закона.

Наверное, выстрел из пушки произвёл бы меньший эффект, чем эти слова.

В сенате наступила абсолютная тишина.

*Гаучо — Термин «гаучо» — приблизительный эквивалент североамериканского слова «ковбой»; появился он в XVIII веке в Уругвае, Аргентине и т. д. Жители пампасов, занимающиеся кочевым скотоводством.

— Ты что творишь?! — прошипел дон Диего, опомнившийся первым. — Умом подвинулся?!

В ложах раздались недоумённые шепотки, постепенно переросшие в гул обсуждения. Никто не мог понять, что случилось? Дом Агиларов был едва ли не главным бенефициаром* этого закона и вдруг такой внезапный пируэт?

Все уставились на Виго, а он следил за тем, как медленно граф Морено опускает молоток и кладёт его рядом с подставкой.

— Что же, сеньор де Агилар… надо же… какой неожиданный поворот, — произнёс он, глядя на Виго.

В его словах почудилась тонкая насмешка понимания, как будто граф точно знал, чем вызваны колебания Виго. Не просто знал — он этого от него и ожидал. И только герцог Дельгадо откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди с довольным видом.

Ну, как минимум, один союзник у него тут есть. Хотя, отец бы точно не одобрил такой союз.

В голове пульсировала боль, и каждое слово, произнесённое в сенате, казалось, входило в голову огненным гвоздём. И хотелось только одного: сбежать куда — нибудь в темноту, выпить лауданума и приложить ко лбу горячую серебряную ложку.

Шум нарастал и граф, чтобы упредить хаос, стукнул молотком по подставке, произнеся громко и чётко, так чтобы услышали все:

— Сеньор де Агилар, каковы будут ваши аргументы?

Виго неторопливо открыл папку и, доставая один лист за другим, изложил все свои возражения, закончив аргументацию тем, что внедрение его изобретения позволит с высокой долей вероятности отделять обычных людей от эйфайров. И что деньги нужно выделить на поиск лекарства, а не на строительство новых тюрем.

— … и перед заседанием я говорил с инспектором Альваресом. Тот факт, что эйфайры смогли попасть на Голубой холм и в особняк гранд — канцлера является следствием острой нехватки людей в полиции. И прежде чем, принимать этот закон, необходимо увеличить финансирование полиции и добавить туда людей. Вот, — он достал из кармана монету, которую подобрал когда — то в комнате Эмерта, — с помощью этого бандиты, которые напали на карету моего отца и не только они, проходят на Голубой холм, как к себе домой, потому что жандармы на Золотых воротах оказались подкуплены…

По ложам сената пронёсся шепоток, и герцог Наварро напряжённо выпрямился, ведь Жандармерия была его вотчиной, и слышать подобное обвинение ему было крайне неприятно.

— … и недавно разговаривал с доктором Гаспаром Хуаресом, — продолжал рассказывать Виго, откладывая листы, — который сказал мне, что на сегодняшний день он не может подтвердить с подлинной точностью, кто перед ним: эйфайр или человек. Что нет никаких инструментальных, химических или каких — либо других научных способов определения этого. Что ему приходится опираться на слова камалео, являющихся, по сути, другими эйфайрами. И мы не знаем, объективны ли они? Как далеко распространяются их способности и что на самом деле они видят? А главное, нет ли у них иных мотивов, чтобы признать или не признать в человеке эйфайра, — он посмотрел на сеньору Кэтэрину.

Она сидела, застыв, как каменное изваяние, не шелохнувшись и стараясь не смотреть на Виго.

— … подобное изобретение могло бы стать таким же инструментом в работе, как микроскоп или лупа, позволяя с достаточной объективностью подтверждать в ауре человека наличие эфира. И, безусловно, помогло бы в разработке лекарства. Поскольку маэстро Хуарес, который, к слову, указан в этом документе, как председатель медицинского консилиума, подтвердил мне в личной беседе, что находится в процессе создания подобного лекарства. В ближайшие дни я посещу остров Дежавю, чтобы…

Виго встретился взглядом с герцогом Дельгадо. На его лицо застыло странное скептическое выражение. Он обвёл взглядом ложи — все гранды Лазурного двора: Медина, Наварро, Беласко, представители других, менее титулованных домов, смотрели на него напряжённо и внимательно, не понимая к чему он ведёт.

— … учитывая, какие это может вызвать волнения, когда люди захотят, воспользовавшись несовершенством методов определения, отомстить своему соседу или извести конкурента. Тюрьмы будут забиты подозреваемыми, а полиция собьётся с ног, особенно в условиях нехватки людей. А вильях все вспомнят о том, что Голубого холма закон не коснулся и это вызовет волну провокаций. Нужно здраво оценивать риски, которые могут возникнуть…