Я сократила расстояние, которое он проложил между нами, и прижалась к нему, положив голову ему на плечо.

— Я горжусь тобой, — сказала я и почувствовала, как его руки обняли меня за талию. Я подумала о том, не повлиял ли на меня наш ночной разговор с ним так же, как и на него. Снова пережить все это, выдвинуть обвинения, которые никто не хотел слышать, даже мысль об этом была ужасающей.

Спустя мгновение я сделала шаг назад и стрельнула в него улыбкой.

— Моя очередь.

— Ты уверена? — Его руки сжались на моих плечах.

Я кивнула.

Он бросил на меня обеспокоенный взгляд, затем кивнул, соглашаясь, прежде чем отпустить меня.

— Ты будешь в порядке. Шериф Хэнсон похож на приличного парня. Не переживай, хорошо?

Я уверила его, что не буду, хоть мы оба и понимали, что это неправда. Когда я развернулась, чтобы уйти, Райли и Колби засомневались, за кем им стоило идти.

— Кому-то нужно остаться с ним, — прошептала я им. Спенсер был слишком расстроен, чтобы оставаться одному.

Кивнув в знак понимания, Колби передал Райли свои ключи. Затем, побежал обратно, и я уже слышала, как он придумывал убедительный предлог, чтобы остаться со Спенсером.

Шерифа звали Грегори Хэнсон. Это все, что я знала о нем. Женщина за перегородкой указала на дверь и сказала:

— Он ждет Вас. Первая дверь направо.

Я знала, где находился его кабинет. Это был тот же кабинет, что занимал и предыдущий шериф. Райли подарила мне подбадривающую улыбку и уселась на стул, чтобы дождаться меня. Я уже говорила ей об этом, но надеялась, что она понимала, как сильно я благодарна ей за то, что она осталась здесь со мной.

Я не поднимала взгляд, когда входила в дверь. Я уже знала, что мне предстояло пройти через открытую комнату, где находились рабочие места всех полицейских участка. Папино место было в дальнем углу, но я только краем глаза осмотрела то место. Я не знала, был ли там Рас или еще кто-то, кого я могла знать, и я не хотела останавливаться, чтобы поговорить, если кто-то захочет поздороваться со мной. Держа голову опущенной, надеясь, что свисающие волосы скроют мое лицо, я быстро шла вперед.

Дверь в офис шерифа была открыта. Внутри сидел за металлическим столом грузный мужчина в синем костюме. Его редеющие седые волосы были зачесаны на один бок, а пуговицы на рубашке натянуты до предела. Пока я стояла в дверях, он поднял голову, и его голубые глаза встретились с моими. Какое-то время он изучал меня, а потом на его щеках появились ямочки, когда он улыбнулся мне. Затем он встал, его тело медленно выпрямилось, демонстрируя мне весь его немалый рост. По сравнению со мной мужчина был великаном.

— Присаживайся, — предложил он, указывая на стул напротив него.

— Спасибо. — Я пожала его протянутую руку, наблюдая за тем, как она поглотила мою, прежде чем освободить. Заметив, что моя рука слегка дрожала, наверно, так же, как и сердце, я огорчилась. Присев на стул, я сцепила пальца в замок на коленях. Когда я открыла рот, чтобы сказать отрепетированную в голове речь, шериф опередил меня.

— Твой отец был уважаемым здесь человеком.

Мои глаза расширились.

— Вы знали его?

— Не близко. Я встречался с ним несколько раз. Он был выдающимся офицером.

Я сильнее сжала руки вместе.

— Я здесь, чтобы поговорить с Вами о том факте, что дело о его смерти все еще не раскрыто.

Шериф Хэнсон смотрел на меня, изучая, пока я продолжала.

— Я хочу рассказать Вам о том, что на самом деле произошло той ночью, — уточнила я. — Правду, которой нет ни в одном рапорте.

— Что произошло на самом деле, — повторил он, его голос был ровным. Затем он поднял лежавшую на столе папку. — Прежде чем ты вошла, я достал все документы по этому делу. Сегодня у меня был еще один посетитель, который вселил в меня желание взглянуть на это дело. Это мало смахивает на нераскрытое дело о смерти офицера. Это больше похоже на нераскрытое дело убийства офицера. — Он наклонился вперед. — Так что ты хотела мне рассказать, Сара?

После этих слов у меня появилась надежда. С этой надеждой пришли слезы. Я плакала все то время, пока пересказывала ему о событиях той ужасной ночи. Я припомнила подслушанный разговор родителей, когда мой отец отказался закрыть глаза на преступления Джексона Пирса. Затем, я рассказала ему о тех ужасных вещах, что Джексон сотворил со Спенсером, что и вынудило моего отца и меня сесть в машину той ночью, чтобы поехать на встречу с социальным работником.

Шериф слушал, не перебивая, только достал для меня из верхнего ящика стола упаковку салфеток. Он мало что сказал мне, как и предупреждал Спенсер, но его губы двигались, напрягались, уголки губ опускались, пока я продолжала рассказывать. Думаю, под его внешним спокойствием бушевала ярость.

Когда я закончила, он встал и достал пачку бумаг и ручку. Он положил их на стол напротив меня и сказал:

— Напиши обо всем, что сможешь вспомнить о той ночи. — Затем, он мягко улыбнулся мне. — Мы не сможем предъявить обвинение тому, кто не в состоянии предстать перед судом. Но мы сможем открыть новое дело по факту взяток и попытаться раскрыть правду.

Я понимала, что он говорил о том, что мертвый человек не мог быть обвинен в убийстве моего отца. Хоть я и подозревала, что так и будет, услышать это от него было тяжело. Но проведение нового расследования было лучше, чем то, что получил мой отец изначально. А изначально он не получил ничего.

Пока я писала, заново проживая ту ночь во второй раз за этот день, я поняла, что не чувствовала того, что чувствовал Спенсер на парковке. Наоборот, я ощущала своего рода спокойствие. Тот факт, что шериф Хэнсон так внимательно выслушал меня и отреагировал так, как и должен был отреагировать шериф, услышав историю, подобную моей, все это привело меня к удовлетворению. Именно за этим я и пришла сюда. Именно в этом я и нуждалась — рассказать правду и быть услышанной кем-то, у кого были власть и желание разобраться во всем, и не пытаться заткнуть меня.

Моя собственная реакция заставила меня еще больше переживать за Спенсера. Он все еще был слишком ранимым. У нас могла быть одна общая трагедия, но то, через что приходилось проходить ему, было абсолютно другим. Ему была нужна помощь, чтобы справиться со всем этим. Ему нужно было с кем-то поговорить.

(Примеч.: картина художницы Албены Вачевы)

Конечно, это не было случайностью, что как только я вышла из участка, получила сообщение от Раса, что он ждет меня. Я пробыла в участке около трех часов. Шериф попросил меня рассказать всю историю еще раз, но уже другому офицеру полиции, которого я никогда прежде не видела. За все это время я столько раз успела пересказать обо всем случившемся, что теперь была полностью опустошена.

Пока я находилась в участке, мой телефон не издал ни звука, потому что там не ловила связь. Сотовая связь в Кейп Порте, мягко говоря, была нестабильной. На самом деле, это отстойно, но объясняло, почему я получила тонну смс и электронных писем, когда достигла места, где ловила связь.

Прежде чем прослушать сообщение от Раса, я позвонила Спенсеру, в то время как Райли пробиралась через пробки загруженного центра города. Звонок перевелся на голосовую почту, поэтому я оставила ему сообщение, вкратце рассказав о том, как прошла моя встреча. Я надеялась, что не была наивной, поверив в шерифа Хэнсона, и что он не порвал мое заявление и не выкинул его в тот же момент, как я вышла за дверь. Я так не думала, но после того, что произошло с моим отцом и расследованием по делу о его гибели, как поступили его друзья сослуживцы, я была достаточно умна, чтобы не верить слепо полиции.

Беспокойство за Спенсера не покинуло меня и после того, как я прослушала сообщение от Раса. «Сара, я слышал, ты заходила в участок. Все в порядке? Позвони мне, как освободишься».