- То есть они тебе это в лицо сказали?

- Да. Прямо в лицо мне сказали. Теперь они решили пойти по американскому пути.

- Интересно.

- А какой американский путь? В Америке никто зря деньги не платит. Что там делают с онкологией? Берут пункцию, кусочек злокачественной опухоли, на стёклышке её разводят. И самыми разными методами её тестируют. Проверяют, какая химия на эту заразу воздействует. После того, как находят эффективное лекарство, они эту химию и назначают. А бессмысленно они не назначают химии: «Давайте попробуем то, это».

- В этом они молодцы.

- Вот. И мои лечащие врачи решили пойти по американскому пути. Найти, что может на мою онкологию воздействовать.

- Возможно эти бляшки и не онкология. Или они даже и не рассматривают такую версию?

- Совершенно верно. Но беда в том, как они утверждают, что эта зараза растёт, увеличивается. Так что тут без разницы, злокачественная эта штука или доброкачественная, с ней необходимо бороться. Так вот. Кстати говоря, в России такой метод будут использовать впервые. Нормально?

- Американская технология?

- Ага.

- Они тебе правду сказали. У нас сначала надо с клиента как можно больше денег содрать, а потом уже брать пункцию и смотреть, какая на заразу химия воздействует.

- Мы американцев ругаем, а оказывается, не всё у них ужасно.

- А самим до таких простых вещей нельзя было додуматься? Прежде чем вливать больной наобум по тридцать капельниц за раз, неизвестно чего.

- Это были плохие новости, - бодрым, весёлым голосом комментировала Искра, - Ещё одна плохая новость, они хотят меня разрезать и взять эти самые пункции. И поэтому сейчас идёт предоперационная подготовка. У меня взяли анализы крови.

- А нельзя для этого использовать какой-нибудь шприц с длинной иглой. Чтобы он проник и взял эти самые пункции? Зачем резать-то?

- Вот. Но есть и хорошая новость. Раз уж они меня резать собрались, то заодно пообещали всё поставить на место и заштопать дырочку в левом боку.

- Это они тебе в качестве подарка?

- Совершенно верно, - весело согласилась со мной Искра. – Кстати говоря, мне дали мазь, чтобы я ей смазывала руку, на которой у меня чёрные пятна.

- Что ещё за пятна?

- Я тебе говорила, химия дала «побочку». В результате этого у меня кровь к конечностям стала плохо поступать. На ступнях и на ладонях кожа стала шелушиться, чернеть, мясо стало показываться. То есть основного эффекта никакого, а «побочка» хорошая. Ну, и я с этим делом, естественно, борюсь.

- Это новость хорошая, что они пообещали зашить бочок. Может, твой организм из-за всего этого и страдал, что ему приходилось в такой противоестественной форме существовать.

- Очень может быть.

- А как наладят, всё само собой пройдёт. Мы же не знаем человеческих возможностей.

- Это правда. Ладно, как бы там ни было, я сейчас устала, надо отдыхать. Будут новости, обязательно позвоню.

- Давай. Счастливо.

- Ага. Давай. Ну, пока.

Я вышел из комнаты и наткнулся на бабушку, ругавшую тётку. Ей не нравилось, что тётя Галя выходит из квартиры на лестницу красить ногти.

- Пьянь всякая ходит, - кричала бабушка.

Чтобы как-то Глафиру Григорьевну успокоить, я сказал:

- Искра звонила.

- Хорошо. Чего у неё?

- Ездила на консилиум.

- Сама?

- Её Генка возил. Врачи сказали: «У нас же платная клиника, и мы здесь собрались, всё умные, опытные, хорошие люди. Будем лечить вас по американской технологии. Сначала возьмём пробу, исследуем, посмотрим, какая на заразу химия действует, а потом уже примем меры».

- Это огромные деньги они хотят с неё слупить, - влезла в разговор тётя Галя, вернувшаяся с лестничной площадки.

- По-моему, и у нас так, - возмутилась бабушка. – Ну, как же… Конечно, сначала проба.

- Вот они её полгода травили, пробу не брали. И с её слов, врачи говорят: «В качестве подарка, чтобы вы на нас сильно не обижались, не злились, мы вам зашьём бочок».

- Бочок зашьют, а опухоль-то по новой будет расти, - предостерегала бабушка.

- Теперь Искру будут лечить таблетками. Одновременно с этим станут изучать, какой химии боится её опухоль. Искра говорит, врачи дали ей мазь, смазывать те места на руках и ногах… У неё от этих уколов руки и ноги почернели.

- Слушай, они её не просто ограбить хотят, они её мучают сильно. Смотри, мне дважды делали операцию, удаляли полипы. И дважды они брали «материал» и сдавали в Болшево, в онкологическую лабораторию. Там сообщали результат, - нет, доброкачественная.

- Я не знаю, почему они сразу этого не сделали, что им помешало. Может, они сделали, но Искре не сказали.

- Коля, знаешь, что я тебе скажу? Врачи всегда обязательно должны брать пробу на анализ.

- Конечно. Какую же они химию ей засаживали, если не знали, с чем бороться.

- Вот именно. Они должны знать, что из себя опухоль представляет. Наверное, у них есть уже знания, как эту опухоль убивать. Что это за такая платная клиника? Может быть, они просто диплом купили, вот они и платные. Мне кажется, она попала в руки к самым настоящим жуликам.

- К жуликам, не к жуликам. Талантливых врачей по пальцам сосчитать.

- Хорошо, врачи сейчас что сделали?

- По крайней мере, опухоль убрали.

- Коленька, я хочу сказать, нельзя к частникам попадать. Это очень серьёзная болезнь, чтобы с ней обращаться к частникам.

- Они же её от смерти спасли. Поэтому Искра хочет им верить.

- Коленька, я хочу сказать, не очень категорически, но! Но! Всё-таки ситуация очень тревожная и сложная.

- Это она и сама понимает. У неё голос дрожит, когда со мной разговаривает.

- То есть, она уже не хохочет, как раньше.

- Ну… Не хохочет. Да.

- Конечно. Улучшения-то нет.

- Да, к тому же врачи ей в глаза сообщили: «Мы вас травили, а всё это зря».

- И самое главное, Коля. Она живёт одна. Она со своими мыслями постоянно одна. Генка как, к ней заходит?

- Заходит, я Искре пытался сказать, чтобы привела уборщицу.

- Генкину жену, Викторию?

- Машку, Глашку. Мало ли желающих убираться в квартире за деньги?

- Ну, хорошо. А кто её кормит?

- Сама ест.

- Я понимаю, что она сама ест. Кто ей готовит?

- Спрошу в следующий раз. Скорее всего, готовое покупает и ест.

- Она не имеет права готовое покупать.

- Я не знаю, может, Генка готовит, приносит еду.

- Знаешь, что? Конечно, человек ни от каких болезней не застрахован.

- Не застрахован. Вон, Искра бегала, занималась спортом.

- Видишь, она старалась укрепить здоровье, но всё равно у неё какая-то промашка была.

- Промашек-то у неё много было, чего теперь об этом вспоминать. И потом, здоровье-то, оно не только физическое.

- Надо признать, она не только себя, но и тебя выматывала.

- Да чего она меня выматывала, сам хорош.

- Да, выматывала. Спать не давала.

- Ну, вы меньше мамку мою слушайте. Я тогда не спал по ночам по другим причинам, книгу писал.

- Конечно, это самая тяжёлая болезнь. Жил у нас сосед на шестом этаже, по фамилии Кирпичик. У него онкология лёгких была. Вырезали половину лёгкого, вместе с ребром. Короче, после операции он скрюченный был. И жил. А потом ещё на него дерево упало.

- Сразу после операции?

- Нет, после операции он ещё жил и работал кладовщиком в Щёлково. По этим страшным лестницам через железнодорожные пути переходил. А потом, значит, строил свой дом, рабочий его позвал, и дерево упало ему на позвоночник. В больнице он лежал и дома лежал. Так он знаешь, как делал? Он сползал и ползал на карачках. Начал на коленочках…

- Чтобы двигаться, не лежать?

- Потом руками опирался и снова на ноги встал. А потом уже от инсульта умер. Вот такая у него воля была. Два раза себя из могилы вытащил и когда инсультом болел, он месяц ещё боролся. Лежал здесь, дома. И жена с ним крутилась-крутилась, но всё таки не получилось. Ты уж, Коля, за Искру молись.