- Понятно.

- Я тебе говорила о том, что у меня натоптыши с ног пропали?

- Нет, ты говорила о том, что папилломы пропали.

- Помнишь, я тебе рассказывала, как в шесть лет я в подвале горела? У меня потом корка на ногах осталась. Ну, так сказать, как копыта, практически. И когда я занималась гимнастикой, эта корка у меня сошла, ноги стали мягкие. Так что гимнастика во многих вещах мне помогла. А тут как раз на Крещение стала чесаться у меня подошва. Я потом уже сообразила, что на дворе праздник Крещения. Набрала в душевой горячую воду по щиколотку, ходила в этой воде, и вся эта штука у меня отвалилась. Чесалась и отвалилась. Вот так.

- Так может, Господь Бог тебе помог, а не эти лекарства?

- Пусть будет так. Как раз ночью пятки у меня зачесались и стали рассыпаться натоптыши. Чего они у меня тут в кровати будут рассыпаться? Я пошла, набрала горячей воды и ходила, и всё там прекрасно у меня обсыпалось. В принципе, я всё, что хотела сказать, сказала. Может, ты хочешь что-то спросить?

- Они сделали тебе химиотерапию и сказали, что она не помогла? Я правильно понял?

- Первая химиотерапия не помогла, совершенно верно.

- А чего они хотели с её помощью добиться? Чтобы бляшки из печени и лёгких ушли?

- Да.

- А они определили, что эти бляшки вредные?

- Считается, что это раковые бляшки.

- У-ух. То есть, они сейчас с ними борются?

- Именно так. Компьютерная томография показала, что у меня там были бляшки диаметром до семи миллиметров, потом стали до девяти миллиметров. А последняя томография показала, что бляшки от двух до восьми миллиметров. То есть уже не девять, а восемь миллиметров. Значит, всё-таки процедуры их уменьшили, по крайней мере, на один миллиметр.

- То есть тенденция изменилась. Вредные бляшки на уменьшение пошли?

- Да. И учти, что папилломы, они тоже считаются как новообразования. И если у меня папилломы исчезли, то это, знаешь, очень положительный эффект. Значит, погибают все новообразования.

- Ты, давай там бодрись, веселись, фильмы смотри.

- Да я так и делаю. Вижу, ты торопишься?

- Бабушка зовёт.

- Мы обо всём поговорили, захочешь поговорить, звони, я тебе перезвоню.

Глава 10 Зубной врач

Шестого февраля рано утром позвонила Искра.

- Привет! – сказала она. – Мне что-то захотелось позвонить тебе и сказать это самое.

- Давай.

- У тебя пара минут имеются?

- Ну, конечно.

- Замечательно, - взволнованным голосом начала Искра. – Суть заключается в том, что я сейчас покопалась в сайте «Отслюнявь-Клиники». Ну, интересно же. Я там копалась, смотрела методики. Так вот, там самые разнообразные средства определения допустим, рака желудка. Во-первых, у них имеется компьютерная томография, а во-вторых, по анализу крови. Оказывается, в крови имеются маркеры онкологических заболеваний. Соответственно, там самое большое разнообразие. Так вот, я специально на этом сайте искала колоноскопию, хотела узнать, как они её проделывают.

- Узнала, как?

- У них такой процедуры, как колоноскопия, не существует.

- То есть они не практикуют её в своей клинике? – с трудом соображал я, просыпаясь.

- А зачем?

- А действительно, какой смысл, если есть компьютерная томография, как ты говоришь?

- Ну, да.

- Если есть КТ, зачем тогда людей мучить и потом, наверное, не всем врачам эту процедуру делать приятно. Не все получают удовольствие, когда пациент страдает и мучается.

- Ты представляешь, мне эту колоноскопию проделывал профессор, заведующий отделением. Он ещё пытался стенд мне на эту опухоль поставить.

- А что такое стенд?

- Это такая металлическая фигня, которая сжимает опухоль, для того, чтобы в кишечнике образовалось отверстие для прохода. Стенд помогает уменьшить размер опухоли.

- Ишь, затейник какой, вместо удаления говорит: «Мы опухоль сожмём и пусть она с ней дальше живёт». Да?

- Ну, а дальше выписывайся и иди, куда хочешь. Но в связи с тем, что он не смог этот стенд установить, он предложил мне выпустить кишку наружу. Молодец. Я же просила его: «Направьте меня в специализированную больницу». Нет! Меня потрясло, что искать больницу должны были мои знакомые и близкие мне люди. Нормально, да? А врачи, больница ни при чём. Врачи в той городской больнице знать не знают, что такое онкологические заболевания.

- Это в городской больнице тебе профессор хотел кишку наружу выпустить?

- Ну, это нормально. В принципе, это нормально. Но! Подвох в том, как они это делают. Представь себе, например, хирургическое отделение в «Отслюнявь-Клинике». Там такие лампы, такая чистота, такое оборудование. Ты входишь, и всё это на тебя производит хорошее впечатление, суперсовременное оборудование.

- Ну, конечно, это очень много значит.

- Во-от. А тут меня привезли… Выразимся так. То ли кухня, то ли, прошу прощения, туалет. Стены с побитой плиткой, как в морге. Я лежу на каталке. Нормально? Вдобавок один профессор, и у него «безрукая» помощница. Во время процедуры он ругается на неё, говорит, что она ничего не знает, ничего не умеет. Ну, прошу прощения, меня в «Отслюнявь-Клинике» окружила толпа врачей-специалистов.

- Почему в городских больницах такой дефицит врачей? Даже профессору не могут дать рукастую ассистентку.

- Ну, во-первых, я думаю, что это норма для всех городских больниц. Им, видимо, зарплату маленькую платят. И специалистов, естественно, там не хватает. По большому счёту, на операции должны были присутствовать анестезиологи, дополнительный подручный медперсонал. А там что? Один хирург, а помощники где? И после всего этого он мне предлагал в такой обстановке и атмосфере ненависти и ругани кишки вырезать! Прошу прощения, когда мне зубы лечат, как минимум два-три человека вокруг меня бегают. А тут – хирургическая операция. Он что, тоже в одиночку будет всё это резать? А? Здорово?

- Может, и в одиночку.

- И после этого он мне говорит: «Напрасно вы отказываетесь». Ты понимаешь, я в таком ужасе была. «Отказываюсь».

- Можно представить. Точнее, представить такое нельзя.

- А когда меня в «Отслюнявь-Клинику» Генка привёз, то на меня произвело впечатление и чистота, и современное оборудование. И я им, можно сказать, с лёгким сердцем отдалась в руки.

- Понятно, после перенесённого тобой в городской больнице… А что, Генка знал уже об этой клинике? Почему он тебя прямо туда повёз?

- У Генки друг детства, Юра Аладьин. Этот Юра, когда ещё не пил, работал на одного бизнесмена. Как-то бизнесмену поплохело. И он попросил Аладьина отвезти его в «Отслюнявь-Клинику». Юра его туда отвёз. Бизнесмена там подлечили. То есть его приняли тут же и сразу. А не вот это: «Потом, через две недели».

- Это тебе так сказали: «Потом придёшь»?

- Да, в других медучреждениях. Например, в Боткинскую меня собирались положить через две недели. Здорово? Я тут и дня не проживу. Ну, день я бы ещё прожила. Но два дня… Я чувствовала, что мои ресурсы уже на исходе. Я знала точно, что через два дня, к понедельнику, концы отдам. Ну, и соответственно, я попыталась устроиться в ЦКБ. В Центральную Клиническую Больницу при управлении делами президента, на Рублёвке. У нашего местного онколога мы с Генкой были в четверг, а на пятницу я записалась в ЦКБ. Для этого позвонила знакомым отца, они договорились, я приехала. Записалась там, естественно, за деньги. Исключительно за деньги. Только одно обследование сто пятьдесят тысяч.

- В ЦКБ обследование сто пятьдесят тысяч?

- Ага.

- Может для того, чтобы кто попало не ехал к ним, они такие цены заломили?

- В «Отслюнявь-Клинике» самое дорогое обследование – это компьютерная томография. Шесть с половиной тысяч. Единственное, что мне дорого обошлось, - это сама операция. Ну, и послеоперационное лечение. Я две недели там пробыла. Мне фактически сделали сразу две операции. Вырезали опухоль и вывели кишку наружу.