- Но зато этот человек чисто практически разбирается лучше всех во внутренностях.

- В анатомии человека – точно.

- В анатомии. Именно поэтому, как я понимаю, заключение о состоянии моих внутренних органов и должен был подписать он.

- Но вообще, это юмористические моменты. Так же, как мне зуб лечили, а лекарство прописали от сифилиса. Я спросил врача: «Это шутка?». Она мне серьёзно ответила: «Но это неплохо. Лекарство обеззараживающее. Мы просто подстраховались. Зуб верхней челюсти, мозг рядом». Такие вот были объяснения.

Тут подошла бабушка и влезла в наш телефонный разговор. Я пояснил Искре:

- Бабушка заботится о тебе, говорит, чтобы ты в больнице полежала под контролем врачей.

И чтобы отогнать бабушку, я её успокоил:

- Искра лежит в больнице, всё она знает, всё контролирует.

- В том-то всё и дело, что я под контролем врачей постоянно. К примеру, тридцатого числа я опять дня на три-четыре лягу к ним, под контроль врачей, - вторила мне Искра.

- Бабушка переживает, что ты дома одна. Я сказал, что ты пол хотела помыть, она и забеспокоилась.

- Я это дело отложила. Пусть пока у меня пол будет грязный. Ладно, бог с ним. Но ты понимаешь ли, дело в том, что побыть одной это для душевного равновесия хорошо. Именно поэтому я и палату на одного человека беру. Потому что общение, оно утомляет. Нет, оно, безусловно, необходимо, но в небольших количествах и только с теми людьми, которых ты любишь.

- Это известно, - сказал я и почувствовал, как голос мой изменился. Я не знал, как на эти её слова реагировать, стал говорить первое, что пришло в голову, - поэтому и предусмотрены отдельные палаты. Это только в тюрьме одиночная камера используется, как наказание. Потому что там другие мотивы. А так, конечно, когда человек волен выбирать, он выбирает отдельную палату, отдельный номер, отдельную квартиру. Если захочет общаться с другими, всегда сможет. А в тюрьме не сможет. Этим и мучают.

- Ладно, ты мне попозже перезвони, у меня тут дела.

Искра прервала разговор.

Заметив, что я освободился, ко мне обратилась бабушка.

- Коленька, Валентина Ивановна сказала, чтобы ты и Галя обязательно ели яблоки. Говорит: «Я сама себе сырую морковку тру, зубов у меня нет, и яблочко тру». А ты чего не хочешь себе яблоко потереть?

- Наверно, потому, что зубы ещё есть.

- Так что тебе сказала Искра? Расскажи мне, Искра-то как? Или ты с ней всё ещё разговариваешь?

- Нет, я с тобой, бабушка, разговариваю.

- Как, ухаживают за ней?

- Никак не ухаживают, она одна в квартире.

- Ну, а когда заливают ей эти самые капли, у неё же давление поднимается, она должна быть под контролем. Она заночевать должна в больнице.

- Когда ей «закапывают», она там и находится. Потом уже домой привозят.

- А-а, так её привозят?

- Да, не сама же она едет.

- Это другое дело. Я думала, закапывают и уходит. Так нельзя. А как сейчас она себя чувствует?

- Хорошо чувствует, вон, стала частенько названивать.

- Это хорошо.

- Всем хорошо, только у меня работа не движется. Мне работать нужно, а тут каждый день что-то происходит.

- Жизнь! Жизнь происходит. А ты накапливаешь творческий материал. Ещё. Знаешь, что Валентина мне выдала? Это там, где «Тысяча мелочей». Она говорит, там открылась лаборатория. Правда, платная, но это ничего. Они определяют, есть у тебя онкология или нет. А между прочим, надо сдать им мочу. Сейчас по моче определяют эти вот онкологии. Есть ли у тебя какие клетки или нет.

- Мне такую работу жулики предлагали. Говорили: «Наденешь белый халат, станешь за деньги по анализам мочи болезни определять». Я отказался.

- Они хотели, чтобы ты там сидел?

- Да, хотели, чтобы я в тюрьме вместо них сидел. А им таким образом деньги зарабатывал.

- Короче, Искре скучно?

- Видимо.

- Конечно, она хочет общаться. Ну, слава богу… Видишь, она и сама знает, что после этих капельниц никто не бредёт домой на ночь глядя. Она должна под контролем быть. А сколько ей этих капель нужно сделать? Сколько раз?

- Поинтересуюсь. Я ещё не спрашивал. Мне ещё и в магазин надо идти, и Искре перезвонить. Чего-то вы сегодня рано все за меня взялись.

- Ну, ладно, Коленька, всё, я пойду, послушаю ещё радио.

Глава 9 Пятая химиотерапия

Первого февраля позвонила Искра.

- Аллё? Доброе утро. Как ты там, проснулся?

- Да я сейчас по ночам сплю.

- Какой ты молодец. Стал нормальным человеком.

- Не знаю, стал ли я нормальным человеком, но так уж жизнь заставила.

- Ну, тогда я вовремя позвонила, тебе спать не мешаю. Да?

- Да, вовремя.

- Я тебе говорила, что легла на очередную химиотерапию?

- Это когда же?

- В субботу.

- Ты из больницы звонишь или уже из дома?

- Нет. Меня только завтра выписывают.

- Значит, из клиники?

- Ага. Пока я ещё под капельницами, до двадцати четырёх часов. Как меня положили в субботу, так я и лежу непрерывно под капельницами.

- Ничего себе.

- Круто, да?

- Настроение у тебя боевое.

- Ты знаешь, я под капельницами кайфую.

- Возникает закономерный вопрос, что в тебя вкапывают?

Искра засмеялась.

- Смех твой эхом разносится.

- Это потому что у меня просторная, одноместная палата. У меня на этот раз супер-пупер палата. У меня тут имеются и подсветка, и кислород, и телевизор во всю стену, и туалет, и душевая кабина. Помнишь, я тебе про всякие «косяки» говорила? Тут их нет. Это супер навороченная палата.

- Чего-то часто тебя стали прокапывать. Или всё это по программе, как и положено?

- Дело в том, что… Ну, во-первых у меня был уже курс из трёх химиотерапий, который не дал результатов. После этого врачи мне изменили курс лечения. И одну химиотерапию, по новому курсу, я уже прошла. Помнишь, я тебе говорила о яичках этих самых «китайских хомячков»?

- Конечно, помню.

- Они мне «хомячков» прокапали, и я почувствовала, что это безумно токсичная штука.

- Ну да. Ты говорила, что после этой процедуры держась за стенку, ходила.

- Да-да-да. Так вот, меня завтра снова будут ими потчевать. Этими «китайскими хомячками». Пока что обычной прокапывают. Хорошей, кайфовой, химиотерапией. А завтра начнут.

- Тебя хоть кормят там, в этой клинике?

- Меня кормят здесь ресторанной едой. Ты даже не представляешь себе, как вкусно, как всё хорошо сделано. Мне приносят меню, и я выбираю блюда. Всё супер-пупер.

- Хорошо.

- Вот-вот. Ещё. Вчера я себя в зеркало разглядывала и обратила внимание, что у меня исчезли все папилломы.

- Даже так. А они у тебя разве были?

- Были, ты их просто не замечал.

- Видишь, как здорово. Подскажи своим лечащим врачам. Они добавят папилломы в список заболеваний, которые излечивает это лекарство.

- Ещё одно. Я стала набирать вес, и у меня появился жирок в области живота. Я взвешивалась на весах и оказывается, на четыре килограмма поправилась. А всё потому, что съедаю всё, что мне приносят. И хлеб, и печенье, и мучное. Всё съедаю. У меня очень хороший аппетит.

- А в питании у тебя нет ограничений? Тебе не говорят: «Выбрать-то вы выбрали, но этого вам нельзя»?

- Нет, такого не говорят. Меню, которое мне приносят, одобрено моим лечащим врачом.

- А-а, другое дело. И потом ты же водки у них не просишь.

Искра засмеялась.

- Нет, не прошу. Мне сейчас алкоголь противопоказан по многим параметрам. Кстати говоря, тебе, видимо, известно, что лекарства с алкоголем не совместимы.

- Ну да. Есть очень несовместимые, которые аллергическую реакцию вызывают.

- Вот. Поэтому алкоголь мне ни под каким видом не показан. Так что я с ноября, то есть три месяца, вообще никакого алкоголя не пила.

- Молодец. Ты день рождения дома будешь отмечать?

- Да, я думаю дома. Потому что у меня, как правило, между этими химиотерапиями проходит недели две-полторы. Меня в среду-четверг отпускают. Субботу-воскресенье я дома провожу, а уже в следующую субботу меня снова кладут на процедуры. Где-то полторы недели у меня между химиями. Примерно так.