В салоне торжествует тишина, и какое-то время никто не смеет ее нарушить. Не горящие фонари на улице Риза, дежуривший патруль… могло ли все это быть связано?

– Это место, в которое мы едем, ты там бывал? – спрашивает Кайсон, поворачивая на испещренную ямами дорогу. На каждой из них автомобиль подпрыгивает, и что-то металлическое звенит в его кузове. Редкие дома, большинство из них – нежилые, мелькают за окнами. Окраина Роучдорфа подсвечивается одними фарами автомобиля. Вдалеке уже мелькает табличка – «Вы покидаете Роучдорф».

– Да, там в лесу – огромная яма с ядерными отходами, вокруг которой расположилась небольшая военная часть. Полагаю, туда и сбрасывают трупы.

– Военная часть? – вскрикивает Кайсон, ударяя по тормозам. – И как мы собираемся туда попасть?

Ремень безопасности спасает Риза от неминуемого столкновения с приборной панелью. Он бросает испепеляющий взгляд на водителя.

– Всего человек сорок, но военные тут не причем. За пачку зеленых они просто смотрят в другую сторону пару часов. И в лицо знают лишь Хакса. Уверен, на посту проинформированы, что сегодня привезут мое тело, так что проблем не возникнет. И раз теперь мы все прояснили, перестань дрожать, как девчонка, и веди уже эту чертову машину.

Кайсон ударяет по газам. С одной стороны, интонация Рояла ему не нравится, с другой – пусть лучше сохранит этот воинственный настрой. Кто знает с чем еще придется столкнуться.

Пейзажи за окном меняются. То и дело фары выхватывают из темноты заброшенные дома, полуразрушенные здания, а потом и вовсе – одиноко стоящие сторожки. Но вскоре и им на смену приходит пожухлая трава да деревья. Флора в здешних местах не разнообразная, но чарующе красивая. Березовое криволесье постепенно сменяется высокими холмами, которые, словно хвойная шкура, покрывают ели и сосны. Холмы тянутся на километры вперед, перерастая в горную цепь. Где-то там десяток заброшенных шахт, вокруг которых строятся привлекательные для туристов фольклорные истории. Кто бы мог подумать, что настоящие монстры прячутся в самом Роучдорфе. Ощущает ли Август свою безнаказанность потому что полиция покрывает его дела, или полиция пляшет под дудку Беннета потому что ему есть чем крыть?

Машина поворачивает на дорожную колею, едва припорошенную снегом. Она ведет через поле иссохшей высокой травы. Вдалеке уже можно разглядеть огоньки военной части. Руль под ладонями покрывается потом эквивалентно приближению.

– Они ожидают двух парней, тебе лучше спрятаться, – натягивая капюшон поверх бейсболки говорит Риз.

– Переберись назад в багажник, – подключается Кайсон, но в отличии от Рояла, в его голосе звучат властные нотки. Линн ошибочно распознает в них агрессию, но в действительности парень чувствует лишь беспокойство за подругу. Он так сосредоточен на ситуации, что не находит в себе времени на вежливость и мысли о том, что ощущает девушка.

Линн все же послушно оборачивается, чтобы перебраться в багажник. Одной рукой откидывает небрежно уложенную брезентовую ткань, и принимается кричать. Кайсон сбрасывает скорость, чтобы обернуться и узнать в чем дело, но со своего места ему ни за что не увидеть бледно-синий труп женщины с раскрытыми глазами на выкат.

– Боже, там труп, – не веря кричит Линн, а ее карие глаза наполняются слезами. С переднего сидения раздается чертыхание, а потом уже более спокойным голосом: – Линн, мы уже подъезжаем. Тебе придется это сделать.

Кайсон говорит властно, торопливо. Впереди виднеется деревянная будка из которой выходит мужчина с оружием наперевес.

– Я не могу…это…я просто не смогу, – бессвязный поток слов выливается из Линн, которая все еще не может отвести глаз от тела.

Риз хватает ее за плечо намеренно сильно, желая привести в чувство.

– Линн! Линн! Послушай меня. Ты должна спрятаться, сейчас же. Если что-то пойдет не так, вызывай полицию.

– Нет! – Кайсон с трудом выуживает из переднего кармана джинс свой сотовый. – В случае чего, набери моему дяде. Мы не знаем, кто в сговоре с Беннетом.

Кайсон не говорит вслух, что его дядя живет в двухстах милях от Роучдорфа, и чтобы добраться сюда ему потребуется не меньше пяти часов, но все итак это знают.

Линн бросает последний взгляд через лобовое стекло – пост стремительно приближается, и переваливается через спинку сидения. Скатывается рядом с телом, ощущая его окоченевшие мышцы и неживую, холодную, точно пластик, кожу. Последнее, что она видит, прежде чем с головой накрыть себя брезентом – мертвые зеленые глаза.

Черный форд подъезжает к пропускному пункту – маленькой каменной коробке с одним единственным окном. Окруженная частоколом высоких деревьев она кажется крошечной. Даже когда изнутри выходят два молодых солдата с оружием наперевес, все еще трудно поверить, что это не кукольный домик.

Здесь нет шлагбаума или иных устройств для прекращения движения, но автомобиль все равно тормозит у пропускного пункта. Один из дежуривших подходит со стороны водителя. Как и полагается, руки он держит на оружии. Стекло опускается, и Кайсон ощущает на своем лице морозный воздух, наполненный запахами смолы и хвои.

– Куда? – бесцеремонно спрашивает сержант. Внимательный взгляд пробегает по салону автомобиля и лицам незнакомцев. Кайсон с наглой полуулыбкой смотрит в ответ. Риз смотрит перед собой, надеясь, что не привлечет лишнего внимания. Капюшон и бейсболка надежно скрывают следы драки на лице, но подобная маскировка может сыграть против него и вызвать лишнее подозрение.

– Мы от Хакса, – отвечает Кайсон тоном, не терпящим возражения. Ему не известно, как вел бы себя Ивен или Ник, поэтому решает просто оставаться собой.

Солдат еще раз осматривает салон, а потом быстро кивает. Вероятно, ему мало что известно о происходящем. Но у него есть приказ – пускать людей от Беннета.

– Прямо до бетонного бункера, – успевает крикнуть парнишка, прежде чем поднимается стекло.

Форд трогается, разбрызгивая из-под колес осеннюю грязь, вперемешку с выпавшим снегом. Пара капель попадает на военную форму, а затем раздается ругательство. Но Кайсону уже все равно. Он ведет машину, параллельно осматриваясь по сторонам, и прикидывает где могут скрывать Джордан.

– Линн, оставайся там пока я не скажу, – прикрикивает Кайсон, когда слышит шорох брезента. Девушка не спорит. Лишь сооружает тканевую стену между собой и трупом. Закрывает ей лицо.

– Я знаю куда мы едем. – тихо, словно кто-то посторонний мог услышать, говорит Риз. – Рядом с бункером есть яма в земле. В ней держат игроков, проходящих испытание. Если Джордан не в бункере, то наверняка там.

Ответом ему был короткий кивок.

Форд миновал жилые помещения и огромные офицерские палатки. Дорога становилась уже, пока вовсе не превратилась в тонкую петляющую колею, окруженную елями-великанами. Бетонный бункер заметили не сразу. Он оказался надежно замаскирован – впечатан в поросший травой холм. Летом, благодаря такой маскировке, он оставался невидимым в любое время суток.

Кайсон повернул ключи в замке зажигания. Последние толчки двигателя пронеслись по салону и автомобиль замер. Еще какое-то время в ушах раздавалось механическое жужжание, а потом осталась тишина, какая бывает только вдали от населенного пункта. Ночь в лесу лишена привычных городских звуков, но наполнена особым таинственным звучанием: скрип снега под ногами, треск ломающихся ветвей, ветер, невесомо скользящий между хвойными веточками. Иногда все это звучит слаще музыки, в другие моменты – пугает до тремора рук. Сегодняшняя ночь оказалась именно такой – мистической оперой, где каждая октава страшнее предыдущей. Не нужно обладать музыкальным слухом, чтобы почувствовать это. Каждая клеточка в теле Кайсона звенела, отзываясь на песни таинственного леса. Интересно, такое случается только в лесах Роучдорфа?

– Линн, я хочу, чтобы ты связалась с моим дядей и объяснила ситуацию, – принял важное решение Кайсон, – пока мы ищем Джордан.