– Ты правда собрался ехать в этом? – кричит она с крыльца. Линн торопливо спускается по лестнице, осматривая Кайсона своим самым осуждающим взглядом.

– Красива во всем своем бестиарном проявлении, – парирует Кайсон и по-джентельменски открывает пассажирскую дверь перед Линн. Девушка высоко вздергивает подбородок, демонстративно обходит мустанг и усаживается внутрь без мужской помощи. Этот полукомплимент явно ей не по вкусу.

Кайсон беззвучно смеется, а потом кивает Джордан, которая, в отличии от подруги, с улыбкой принимает помощь. Садясь в автомобиль, девушка гладит кожаные сидения – всегда чистые, словно только с салона. Внутри тепло и тихо. Только теперь Джордан понимает, как много сил у нее отобрало одно только приготовление к вечеру.

В прошлом году Джордан посетила благотворительный аукцион в качестве зрителя. Тогда она еще не была совершеннолетней, но мама Кайсона сказала, что с радостью приглашает Джордан на следующий год. Девушка очень этого хотела, ведь деньги, полученные сегодня, будут переданы в больницу Роучдорфа. После реставрации крыла, там собираются открыть онкологическое отделение, и собранные средства придутся кстати.

Впрочем, тогда мысль не была такой волнующей, ведь аукцион проводился в поместье Аддерли. Сегодня же для мероприятия выкупили часть отеля в близлежащем городке.

В этом году все вышло на новый уровень. Родителям Кайсона удалось привлечь не только местных богачей, но и зарубежных инвесторов. Стоит ли говорить, что организаторы, да и все участники, чувствовали себя взвинчено и нервозно.

Джордан сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Аромат кедра и хвойной смолы наполнили легкие.

– Очень приятно пахнет, – отметила девушка.

Кайсон стукнул пальцем по «елочке», висящей над приборной панелью.

– Безвкусица, – отозвалась Линн. Ее голос все еще звучал обижено.

– Эй, дамочка, это классика. Ты в курсе, что их стали использовать еще в 1952 году? – воскликнул Кайсон, не сводя глаз с дороги. – Молочник жаловался на постоянных запах молока в грузовике. Его друг, изучавший эфирные масла в канадских лесах, изобрел целую формулу, чтобы удержать аромат на картонке. Человек потратил годы жизни, а ты говоришь «безвкусица».

– У тебя что, тоже воняло молоком? А может твоим самомнением?

– Боже, женщина, – смеется Кайсон, – здесь пахнет сексом, ты разве не чувствуешь? Куча телочек сделались счастливыми в этой тачке.

– Фу! Выпусти меня немедленно! Ты извращенец.

Линн кривит нос, едва сдерживая рвотные позывы. Она дергает ручку двери прямо на ходу, но, к счастью, та заблокирована.

– Формально я порочен, но предпочитаю считать это одним из своих лучших качеств, – защищается Кайсон, откровенно смеясь.

– Ненавижу тебя!

– Ммм. Я знаю.

До Нозерфилд-хотел осталось ехать сорок девять минут.

Риз Роял видит себя непокоренным городом. Последним оплотом. Уже не надежной, но все же – опорой. Каждой клеточкой он ощущает, как пустота впускает в его тело свои войска, грозясь уничтожить все живое, что еще теплится в нем. Но когда Риз думает о Джордан, пустота отступает. Делает шажок назад. Маленький, но его достаточно чтобы подняться с постели и приехать в этот чертов Нозерфилдский отель. Внутри он светился точно золотой слиток. Кажется, поддень стену пальцем и непременно обнаружишь под ногтем драгоценную пыль.

Риз вошел в невообразимо огромный зал, заполненный лишь на четверть. Потолок, стены, непомерно огромная люстра – все сверкало так, словно сотни прислуг намывали их еще пару минут назад. Иного объяснения этой неестественной чистоте Риз придумать не мог.

Но когда в поле зрения попала Джордан, все мысли вдруг затерялись. Сегодня она очаровательна. Робкая улыбка, которой девушка одаривала окружающих, заставила сердце болезненно трепетать. Ее руки, словно перышки взлетали во время разговора. Если бы оркестр играл под движение ее рук, в зале лилась бы самая чудесная музыка.

Подходя ближе, Риз не может сдержать улыбку. Как же чертовски прекрасно вдыхать запах лаванды, невидимым облаком клубившийся вокруг девушки. Едва уловимый, что хочется прижаться к шее, обнаженным запястьям и ловить этот аромат.

На Джордан короткое бежевое платье на тонких бретельках. Оно немного свободное, но натянуто в зоне декольте. Тонкая ткань повторяет очертания груди.

Увидев Риза Джордан теряет нить разговора. Она наблюдает как он движется к ней через весь зал и тоже шагает навстречу. Так непривычно видеть на нем белую рубашку, но этот вид определенно радует глаз.

– Ты обещала мне вино за три сотни, – говорит Риз, когда они останавливаются друг напротив друга. Его дыхание сбивчивое и неровное. Джордан дышит словно пробежала кросс, а не десять шагов навстречу.

– Джордан, дорогуша! – вычурно одетая женщина лет сорока пяти вклинивается между молодыми людьми и сгребает девушку в объятия. После осматривает ее с ног до головы и довольно изрекает: – Ты настоящая красавица! Уверена, мы соберем кругленькую сумму за такой лот.

Видя растерянный взгляд Риза, Джордан говорит: – Миссис Аддерли, познакомьтесь – это Риз Роял. Мой спутник на сегодня.

Женщина поворачивается к юноше. От пытливого взгляда не ускользает, что рубашка юноши точь-в-точь как у официантов, однако она прикладывает максимум усилий, чтобы выдавить самую вежливую улыбку.

– Очень приятно с вами познакомиться.

– И мне, – вежливо отвечает Риз, переминаясь с ноги на ногу.

– Мама, не стоит так бросаться на людей! – говорит Кайсон, появляясь из ниоткуда. За его спиной маячит Линн. – Ты едва не раздавила Джордан.

Женщина кривится, когда видит наряд сына. Теперь рубашка Рояла не кажется такой уж ужасной. Однако женщина решает промолчать, вместо этого заявляя: – Тебе следовало сделать то же самое, тогда бы она не пришла в компании другого кавалера. Впрочем, твоя дама мне нравится тоже. Дай-ка я на тебя посмотрю!

Миссис Аддерли отодвигает сына сильной рукой и рассматривает краснеющую Линн с ног до головы, словно бы оценивая сколько стоит каждый предмет ее одежды. Девушка так напугана, что не может выдавить и слова, не то чтобы опровергнуть, что они с Кайсоном пришли вместе.

– Грациозная, словно черный лебедь, – выдает свой вердикт хозяйка вечера, а потом оглядывает густо накрашенными глазами всех ребят. – Что ж, хорошо вам повеселиться.

Когда миссис Аддерли исчезает так же быстро, как появляется, все чувствуют облегчение. Пожалуй, только Джордан привыкла к характеру женщины, и теперь находила ситуацию даже забавной.

– Мне нужно напиться, – признается Кайсон.

– Запомните этот день, когда я с ним согласна, – подает голос Линн. Щеки все еще красные, словно кленовые листья.

Их маленькая компания перемещается поближе к бару. Точнее шведскому столу, заставленному различными видами алкоголя и легкими закусками. Официанты разносят напитки желающим, поэтому возле столика лишь четверо друзей.

– Так значит ты лот сегодняшнего вечера? – спрашивает Риз, наполняя фужер шипящим шампанским.

– Я и еще четыре девушки, – признается Джордан. У нее не было времени, чтобы рассказать всю суть мероприятия прежде, ведь на этой неделе она торчала в квартире брата, вместо того, чтобы ходить на пары. – Я покину тебя лишь на час, а все остальное время буду мучить своим обществом.

Риз протягивает ей стакан, улыбаясь. Ему не нужно говорить, что это вовсе не мучение, потому что Джордан и так знает. Парень наполняет еще один фужер и передает Линн. Потом наполняет красным вином бокал себе и Кайсону.

– Мой отец притащил на Рождество целый ящик паленого шампанского, и, я клянусь, вкус тот же самый, – кривится Риз после первого же глотка.

– Твой отец энофил? – спрашивает Линн с интересом.

– Он не отличит квас от пива, – признается Риз и ставит стакан обратно на стол. – И, если честно, отдал всего двадцатку за целый ящик.