– А что с Ризом? Что если он и правда покончит с собой?

– Роял волнует меня меньше всего, – огрызается парень и усаживается на высокий стул за кухонную стойку. Линн делает тоже самое и теперь их колени едва касаются. – Он достаточно взрослый, чтобы нести ответственность за свои решения. Я не знаю, что между ним и Джордан, но, если она скажет, что Роял достоин помощи, я самолично запру его в подвале до тех пор, пока не выбью всю эту чушь из его башки.

– Оставь это на меня.

Голос Джордан преисполнен силой и уверенностью. Ребята наблюдает, как она поднимается с дивана и включает ноутбук. На ее лице не осталось и следа былой истерики. Девушка будто сломалась, но за время сна собрала себя по кусочкам. Себя новую. Готовую действовать. Сердце теперь заковано в броню, что способна сопротивляться даже алмазному наконечнику, что уж говорить о равнодушных речах Рояла.

– Я позвонила твоей маме, и сказала, что ты снова останешься у меня, – быстро тараторит Линн, подбегая к подруге. Она пытается заключить Джордан в объятия, но та изворачивается.

– У нас много дел. Попробуем выйти на Хакса, и притвориться игроками.

– Скорее всего они действуют через даркнет, – предполагает Кайсон, и тут же забирает компьютер у Джордан. – Попробую поискать.

Следующий час ребята изучают крупицы информации, что удается найти в сети. Джордан читает о группах смерти, чтобы лучше разобраться в мотивации Хакса. Как правило, это сообщества в сети, которые целенаправленно психологически воздействуют на «игроков». Первое, что они пытаются сделать – установить связь. Некую зависимость между куратором и играющим. Анонимный куратор выдает задания – то, что может доказать, что ты действительно готов. Во время выполнения этих квестов, куратор активно поддерживает игрока, выказывает одобрение.

У некоторых групп смерти имеется некое подобие идеологии, свод правил, примитивное представление о земном и загробном мирах. Чаще всего потусторонний мир представляется, как нечто утопичное – место, где не существует боли и одиночества; мир, в котором ты получишь то, чего был лишен во время жизни.

Первое, что делает куратор – вытесняет из жизни игрока друзей и семью. Подрывает их авторитет, настраивает против. Они также пытаются контролировать и другие аспекты жизни «мишени». К этому моменту куратор уже кажется игроку близким наставником, даже товарищем, поэтому его слова подсознательно воспринимаются, как истина.

Во время установления связи, никогда не происходит физического давления или явного принуждения. Кураторы, обладающие невероятной харизмой, делают все тонко, с точностью психолога. Игроки так очарованы авторитетом человека, что даже не замечают, как становятся зависимы от его похвалы.

Что касается мотивации лидеров и кураторов, то тут все не так просто. Некоторым нравится сама мысль стать тайным злом, неким демоном за плечом, который нашептывает ужасные мысли. Чувство власти над другими позволяет таким людям самоутвердиться.

Иногда в качестве лидера групп смерти может выступать психологически больной человек, ведомый некой системой бреда. Под влияние его сумасшествия попадают подростки, переживающие сложный пубертатный период или люди, которые перенесли травмирующие события в прошлом.

Однако «Пристанище» – это не анонимная группа смерти в сети, а вполне реальное место. Это натолкнуло Джордан на мысль, что в основе мотивации Августа Беннета лежат деньги. Люди платят, приходя в твой клуб, напиваются и плачутся бармену, который слушает их и отбирает тех, на кого можно воздействовать. Возможно, именно этим и занималась Макейла.

Впрочем, Джордан не отметала мысль, что Хакс – просто больной ублюдок, которому нравятся убийства.

Девушка заблокировала телефон, больше не в силах читать ничего подобного. Сейчас она как никогда скучала по старым временам, когда единственная твоя забота – сбор нелепых вкладышей из жвачки и уродливые

брекеты. А любимое занятие – подслушивать телефонные разговоры брата.

Кайсон тоже захлопнул ноутбук.

– Понятия не имею, как Шон на них вышел.

– Мой брат был настоящим компьютерным гением. Наша последняя надежда – Макейла Додс.

В ночь после ссоры с Джордан, Риз спал особенно беспокойно. Ее заплаканное лицо постоянно являлось во снах, но в бесконечных попытках дотронуться, Риз нащупывал лишь холодные простыни.

Парень испытывал два чувства – сожаление за то, что Джордан придется это пережить, и ярость. Почему она не может понять? Он болен и ему нужна эвтаназия!

Эта девчонка подбивала решимость Риза своим существованием. Может, к лучшему, что все закончилось так и не начавшись?

В четыре утра Риз окончательно оставил попытки уснуть. Потрепанный томик, который не выходил из своего надежного укрытия долгие месяцы, теперь покоился на коленях. Парень знал его наизусть, но чувствуя под пальцами пыльные шершавые страницы, вновь обретал уверенность в своем решении. Эту книгу до него держали в руках возможно десятки человек, которые теперь мертвы. Ради памяти о них, Риз не должен сомневаться.

Пристанище. Именно так называлась книга.

Чтобы получить ее, Ризу пришлось доказать, что он не боится смерти. Но о той ночи он старается больше не вспоминать.

Первая страница, исписанная каллиграфическим почерком, больше напоминала кровоточащий чернилами лист. Она гласила:

«Пристанище – это убежище, где ты можешь укрыться от своей боли, но никогда – остаться. Впитай в себя эти страницы, как молоко матери, и ты познаешь высшую силу таинства, что недоступно другим. А я помогу совершить переход».

Одними губами Риз, словно мантру, повторяет написанные слова. На другой странице все тем же почерком выведено:

«Перед тобой правила, что не пристало нарушать. Каждого, кто осмелится ослушаться священных запретов, ждет страшная епитимья.

Если ты читаешь этот трактат, обратного пути нет. Ты уже получил пристанище. Но каждое место рано или поздно нужно освободить.

Познай радость безмолвия и никому не рассказывай о Пристанище.

Почитай лидера выше отца своего, люби сильнее матери, доверяй беспрекословно, точно лучшему другу.

Посещай Пристанище не реже одного лунного цикла.

Помогай нуждающимся. Покажи им дорогу к Пристанищу. Ибо место, что освободится за тобой, непременно должно быть занято другим нуждающимся».

Преисполненный вдохновением, Риз находит в себе силы подняться. Любовь и переживания – все это мирское. Он не верил в загробную жизнь, а в «ничто» – прошлая жизнь не имеет значения.

Быстро приняв душ, он принялся завтракать в полном одиночестве. Обычно мать вставала после обеда, а ложилась с рассветом. Отец просыпался рано, но все утро посвящал пробежке. Роялы редко собирались за семейным столом. Раз в пару недель ужинали в итальянском ресторанчики, и этого казалось достаточно для единения. Сегодня одиночество радовало Риза, как никогда прежде.

Перед выходом он надел наушники. На их концах – тишина. Истинное предназначение наушников заключалось в отпугивании потенциальных собеседников. У тебя вряд ли спросят дорогу или заведут вежливую беседу, если уши заткнуты. Раньше Риз любил рок. За его величественность и постоянность. Если он о любви – то о всепоглощающей, если о ненависти – то о безудержной, безграничной, дьявольской.

Но однажды проснувшись, Риз осознал – ему не хочется никакого воздействия на свой мозг извне: ни разговоров, ни фильмов, ни музыки. Шли дни, наушники обрастали пылью, а эта мысль только укоренялась в сознании. Со временем устройству нашлось новое применение – затыкать уши, чтобы избежать разговоров. И по сей день оно исправно с ним справлялось.

Пару лет назад, Риз прочитал научную статью о том, почему мы хотим слушать на повторе одну и ту же песню. Человеческий организм работает в определенном ритме, который синхронизирует нервная система. Если вам нравится мелодия, значит она попадает в так вашего внутреннего ритма. При помощи внешнего воздействия музыки, вы помогаете своему организму регулировать внутренние процессы. А мозг, как известно, штука ленивая. Он вовсе не хочет усиленно работать, поэтому запоминает ритм и отправляет сигналы в виде навязчивого повторения одной и той же песни. Такое зацикливание наверняка бывало у каждого, но напрочь пропало у Риза. Зато совсем недавно он полюбил кое-что сродни музыки – благозвучный, живой, выразительный и гармоничный голос Джордан Милс. Пары слов достаточно, чтобы парень ощущал душевные подъемы, что раньше давала музыка. Ему оставалось лишь гадать, испытывают ли остальные что-то подобное, когда Джордан открывает свой чудный рот.