Я уже собралась рассказывать, но тут мой желудок исполнил такую серенаду, что Гоша даже вздрогнул.

— Да, — вздохнула я. — Голодная, как серый волк. Мне срочно нужны три поросенка, желательно жареных, иначе я упаду в голодный обморок.

— Поросенок — это сын свиньи? — удивленно свел брови любимый. — Если этот мир копия моего, то свиньи здесь не водятся. Как быть?

— Придется съесть сына короля, — вздохнула я. Но не сдержалась и прыснула, увидев, как вытянулось Гошино лицо. — Не бойся, жарить не буду. — А потом невольно вновь стала серьезной: — Гоша, я правда очень хочу есть. Меня уже ноги не держат, не дойду до города. Сглупила я, нужно было попросить, чтобы Галя что-нибудь достала из своего гурумлаза, прежде чем ее отпускать… Погоди-ка, а у тебя такого гурумлаза нет?

— Сейчас нет, он между складками не работает. Да и магии даже на гурумлаз не осталось. Но знаешь что? Если Липустин, или кто он на самом деле, обитал в этой пещере, может, у него там еда осталась?

— Некоторые вообще считали, что у него тут замок, — усмехнулась я. — Но твоя мысль мне в любом случае нравится. Только погоди, я попробую включить свое ведьминское чутье и понюхаю, не пахнет ли в этом замке ловушками.

Я подошла к самому входу в пещеру и мысленно спросила сама у себя: «Там, внутри, безопасно?» Наверное, я просто нафантазировала, но мне вдруг представилось, как рядом со мной воздух сгустился в маленький, как от пинг-понга, шарик, который устремился в пещеру. И я каким-то непонятным чувством — шестым, седьмым или десятым — стала воспринимать некие сигналы: на меня будто повеяло пещерной прохладной. Но я, опять же непонятно почему и как, ощущала эту прохладу не с температурной точки зрения, а как знак безопасности, точнее, как отсутствие магической силы. Лишь в одном только месте стало немного теплее, и я откуда-то узнала, что там маг обычно спал, а сны даже у обычных людей несут оттенок магии, что уж говорить о профессионалах. В итоге, когда невидимый шарик завершил облет пещеры, я точно знала две вещи: никакой это не замок, а лишь и впрямь используемая под жилище пещера, а еще — что она совершенно для нас безопасна.

Я призывно махнула любимому и шагнула во тьму. Представила, что стены испускают свет, и те на самом деле стали светиться — совсем не ярко, но достаточно, чтобы не натыкаться на них и на немногочисленную мебель, которая оказалась в пещере. По крайней мере здесь имелись небольшой дощатый стол, грубый деревянный стул и широкая лежанка возле стены, тоже из досок. Весьма аскетично, что говорило или о том, что роскошь для загадочного мага не представляла интереса, или о том, что эта пещера была лишь временным пристанищем, чтобы не тратить магию на частое перемещение между складками, когда нужно было чем-то заниматься именно здесь. Например, обучать принцессу. Или… следить за мной, как в этот раз.

Не знаю уж, сработала ли это обычная интуиция, или ей помогла моя ведьминская сила, только я поняла вдруг кое-что об обитателе этого места, чем и поделилась с Гошей:

— Это он натравил на тебя акутуру — там, на вашей складке. Потом узнал от нее, что ты сбежал, но неясно, куда, а еще то, что она отправила меня в этом мир. Тогда он тоже переместился сюда и нашел меня. Поэтому и подсел к нам в лодку… А, ты же не знаешь! Когда мы сюда плыли с Пувом, нас тормознул один мужик в плаще и попросил подвезти. Так вот, это тот самый маг и был, хотя нам наврал, что он сын барона Лапутун. И вероятно, он тогда и прицепил ко мне какой-то магический маячок, по которому за мной следил, думая, что я выведу на тебя.

— Он мог просто настроиться на твою ведьминскую силу, — сказал мой милый принц, — никакого маячка не надо.

— Ну вот, — развела я руками. — Я на тебя и вывела. Точнее, даже привела. Прости.

— Почему же он не попытался сейчас меня уничтожить?

— Значит, у него поменялись цели.

— Или я перестал ему мешать, — нахмурился Гоша. — Увидел, что я без магии, какой с меня прок?

— Но у нас-то цель осталась прежней — идти к здешнему королю и просить, чтобы он переместил нас… — Тут я схватилась за голову: — А Болтуна-то я отпустила с Галей! Без него я домой не вернусь.

— Ты ведь сказала Пиктигауле, чтобы они вернулись не позднее завтрашнего ужина. Думаю, папа… здешний папа разрешит тебе остаться до завтра. Только не выдавай принцессу, пусть считает, что она дома, придумай другую причину.

— Почему ты говоришь только обо мне? Может, вместе придумаем? Ведь мы же вместе с тобой будем ждать?

— Я не умею обманывать, тем более короля, — как-то странно отвел взгляд любимый.

— Хорошо, давай переночуем здесь, в пещере, а в столицу пойдем завтра.

— Видишь ли, Лава, — пробормотал Гоша. — Мне нужно скорее вернуться домой. К себе домой.

— Что? — ахнула я. — А как же я?

— Если ты права насчет Липустина, то маг настроен не против меня. Он просто хотел меня убрать, чтобы я не мешал. А теперь, когда не мешаю… Думаю, он что-то затеял против моего отца. Против короля!

— Но ты же сказал, что он переместился не между складками, — напомнила я. — Что он где-то здесь.

— А вдруг он уже совершил задуманное?! — схватился за голову Гоша. — Или просто заметает следы: сейчас переместился подальше отсюда, а там уже совершит переход к нам домой. Идем скорее к па… к здешнему королю! Я все ему расскажу, и он отправит меня домой, а тебя… тебя завтра на вашу складку вместе с ежиком.

— Вот как, — холодно произнесла я. — Спасибо, любимый. Твоя забота обо мне очень трогательна.

— Пожалуйста, Лава. Идем скорей!

— Я хочу есть! — выкрикнула я.

Из глаз брызнули слезы. Да, я понимала Гошино беспокойство за отца, но как он может так спокойно говорить о нашем расставании? О расставании навеки! И к тому же я правда очень-очень хотела кушать.

— Прости, да, конечно, — забормотал бессердечный принц. — Может, сгодится кертука?

— Что-что? — быстро смахнула я слезы ладонью, не хотелось, чтобы Гоша увидел меня плачущей. — Можешь по-русски сказать?

— Но ты же… Да… ты же говоришь по-нашему! — только сейчас дошло до этого черствого не только душой, но и мозгами наследника престола.

— Говорю. Но слова «кертука» в моем лексиконе нет. Наверное, потому, что нет русского аналога, — сказала я сквозь стиснутые зубы. — Но тебе-то все равно. Тебе русский язык больше не понадобится.

— Примерный аналог — это ваша картошка, — залебезил Гоша. — Только у кертуки не кожура, а скорлупа, как у ореха. Но вот на столе и камень лежит, можно расколоть.

— На столе лежит шесть камней, — посмотрела туда я. — И куча осколков.

— Пять — это и есть кертуки. Наверное, Липустин как раз обедал, когда мы пришли. Теперь и ты можешь покушать. Правда, удачно вышло? А насчет русского языка…

Но я этого подлизу больше не слушала. Бросилась к столу, схватила камень и стала бить им по одной из кертукофелин так, словно это был череп врага. Внутри оказалась желтоватая мякоть, и правда похожая вкусом на вареную картошку. Соли бы еще! Но я и так схомячила все за милую душу — Гоша едва успевал разбивать скорлупу, он взял на себя эту обязанность, хотел, видать, меня задобрить. Впрочем, когда я, заморив червячка, откинулась на жесткую спинку стула, принц заявил:

— Лава, ты меня не дослушала. И по-моему, обиделась. Но я не хочу рисковать твоей жизнью, ведь я понятия не имею, что творится сейчас на моей складке. Только поэтому не беру тебя с собой. Но ведь я не бросаю тебя и вернусь за тобой в твой мир, так что русский язык мне еще может пригодиться.

У меня камень рухнул с сердца от этих слов. Действительно, поторопилась я с выводами. Но все равно оставались неясности.

— А может и не пригодиться, да? — прищурилась я. — Потому что дома тебя посадят в тюрьму или убьют?

— Вообще-то я имел в виду, что вернувшись в ваш мир, просто заберу тебя — и назад, в родное королевство. Наш язык ты теперь знаешь, а с кем мне еще там разговаривать? Но есть, конечно, вероятность, что и убьют.