– Назови свое имя, – произнес парень. Несмотря на полусмазливое лицо, взгляд его был грозный, отрешенный и немного пугающий. Голос прозвучал басом: прямо и решительно.
– Рада Князева, – выпалила я от неожиданности. Молодой человек медленно осмотрел мое лицо, бесцеремонно взором прошелся по волосам. Так ничего и, не сказав, резко встал, вернулся на свое место и продолжил работать.
Спасенного подняли и понесли в сторону леса к хижинам. Все остальные вернулись на исходные позиции и, как ни в чем не бывало, стремительно застучали по земле металлическим орудием сельскохозяйственного труда.
– Кто это такой? – наблюдая за тем незнакомцем, решила я поинтересоваться у Халифа, который также молотил по земле мотыгой.
– Вы еще не были на поклоне во дворце?! – удивился юнец.
– Пфф, нет, еще не успела. Как раз думала заскочить после заката, – съязвила я. – Так кто это? Неужто Хранитель всей суши в Империи? – ухмыльнулась я.
– Сам император Палад.
– Кто?! – «то есть я тут, значит, работаю, не щадя ни рук, ни свое мягкое место, дожидаясь нужного времени, чтоб попасть домой. А персона, с которой мне так не терпится познакомиться – вот!? Прямо здесь!?» – Это тот самый Алибабаевич?! Что ж ты раньше не сказал?!
Паренек в сумасшедшем недоумении застыл на месте, судорожно раздумывая, на каком именно отрезке времени он сделал что-то не так.
Я же тем временем, не теряя ни секунды, устремилась к императору на не совсем запланированный послеполуденный поклон.
– Господин император! – обратилась к нему я. – Прошу простить мое невежество, но Ваша фамилия очень сложная, и я не смогла точно запомнить все приставки в титуле. Можно просто Палад?
Спотыкаясь, я все же добралась до лимонного дерева, которое рыхлил молодой правитель, и активно дыша, словно пробежала ежегодный марафон, проводившийся в Балазе независимыми спонсорами, остановилась прямо перед ним.
– Понимаете, меня по ошибке перебросило порталом в Вашу красивейшую Империю! Просто мой хомяк сошел с ума, а я ринулась за ним. Там еще мой друг с просроченной задолженностью…. Все смешалось, а я и думать не думала, что окажусь в озере!
Я говорила и говорила, но потом резко замолчала, потому что поняла, что правитель никак на меня не реагирует. Он продолжал мотыжить, словно на плантации находится совсем один.
– Господин Палад, Вы меня слышите? – я еще раз попыталась привлечь его внимание, но тщетно.
Я подошла поближе и прикоснулась до его руки, как вдруг среди ясного неба прогремел настоящий гром и подул нехороший ветер. Правитель остановился и медленно развернулся в мою сторону, а я прикрыла рот, чтобы не закричать. На меня смотрели глаза, карие радужки, которых стали абсолютно черными. Я вгляделась в эту черноту и поняла, что в ней буйствовал настоящий черный смерч.
Стало вдруг холодно. Ко мне подбежал Халиф, отдернул в сторону, и я упала без сознания. Что было дальше, я уже не видела, но слышала, как вокруг завыл сильный ветер, и закричали рабочие…
Глава 5
– Рада, очнись, – снова попросил детский голос.
Я попыталась открыть глаза, но голову снова пронзила острая боль, и не только в области затылка.
– Она просыпается, – шепнул знакомый пожилой голос.
– Бабушка, она ведь выздоровеет? – малышка явно за меня переживает.
– Благо, что вообще осталась жива, – это уже произнесла Кармелия.
– Аа, голова…, – простонала я, с трудом открывая глаза. У кровати в хижине, на которой я просыпаюсь уже не впервые, сидели на этот раз Кармелия, Белла и бабуля–Хранительница.
– Очнулась! – так же блаженно и обрадованно проговорила девочка.
– Как ты, Рада? – Кармелия выглядела встревоженной, а бабуля традиционно улыбалась. «Может она сделала неудачную подтяжку лица и теперь никогда не ходит серьезной?»
– Как будто меня по голове огрели чем-то очень тяжелым. – «Аа, даже говорить больно – отдает в голову». – Что произошло?
– Ты ничего не помнишь? – «ну все, Кармелия совсем скисла».
– Я… подбежала к императору…, он никак на меня не реагировал. А потом обернулся и…
– Халиф видел, как ты к нему прикоснулась, – «еще немного и депрессия Кармелии передастся и мне».
– Он не реагировал, и я дотронулась до его плеча…
– О, Дух мой! Ты понимаешь, что могла погибнуть?! – на повышенных тонах вдруг объявила Кармелия.
– Прошу, не ори так! – голова просто сотрясалась от каждого ее сказанного слова. Я еле подняла глаза на рассерженную женщину и обратила внимание, что все три представительницы женского пола похожи друг на друга.
– Чудо генетики… Бабуль, это твое потомство? – поинтересовалась я, а пожилая женщина, улыбаясь, молча кивнула головой.
– Ты чуть не умерла, понимаешь?! – продолжала истерить Кармелия. Мне стало даже приятно от того, что обо мне так волнуются. – Матушка, она не понимает! – рыкнула она и обиженная выбежала из хижины. А я уставилась на бабулю.
– Что это с ней?
– В ней преобладает Дух Созидания, – спокойно уведомила старушка. Сейчас она сидела без своей конусообразной шляпки и выглядела вполне адекватной. – Чья-либо смерть приносит ей боль. Даже бессмысленно сорванный цветок отбирает ее силы.
– А сорванный со смыслом? – буркнула я с сарказмом, пытаясь перетерпеть головную боль.
– Ты сметливое дитя…. Еще на плоту я попыталась разгадать Духа внутри тебя… Цветок, сорванный для благого дела, во имя любви или для посадки его семян, прибавляет Кармелии силы.
Я постаралась глубоко не задумываться над тем, что сказала бабуля о Духе, которого она попыталась во мне просканировать. А решила разобраться в сути того, что она сказала о цветке.
– А смерть? Разве в смерти человека может пребывать оправданный смысл? – «Ох, моя голова, как же больно!»
– Человек, скончавшийся от старости, от тяжелой болезни – проявления Судьбы. Это не приносит вреда Кармелии. А вот своевольно ушедшие приносят невыносимую душевную и телесную боль.
– Как печально…, – стало жаль ее.
– Прикасаться к императору в полуденный сон запрещено, – начала Хранительница. – Бремя правителя – сон во время полудня. Разум его спит, но тело способно двигаться. Он может отвечать на вопросы и сам прикасаться при желании, но без его воли дотрагиваться запрещено. Это приведет к мгновенной смерти.
– Что вообще делает психически расстроенный человек средь бела дня посреди обычных крестьян на поле? Он ведь император, – недоумевала я.
– Он – покровитель слабых, обиженных и тех, кого покинули надежды. Он вселяет веру, разделяя с ними часть их приобретенной участи. Работа на поле – отдых. Он работает во имя будущего, благополучия и процветания Империи.
– Похвально, – сдалась я и расслабленно устроилась на подушке, от которой пахло ароматной и успокаивающей травой.
– Император был расстроен от произошедшего и крайне удивлен, когда узнал, что ты выжила.
– Я обязательно предоставлю ему свои глубочайшие извинения, – съязвила я. «Тоже мне гуманист…».
– Ты понесешь наказание.
– Что?! Меня чуть не убили, причем дважды, а мне еще и отвечать!? Какая-то неправильная у вас Империя, я Вам скажу!
– Три дня полевых работ, а потом тебе будет дозволено преклонить перед ним голову: таково распоряжение императора, – спокойно, улыбаясь, объявила «старушка дней моих суровых», погладила по голове свою дорогую внучку и направилась к выходу. – Отдыхай, Рада. Завтра Кармелия все тебе покажет.
Подождав пару секунд после ее ухода, Белла поднесла глиняную тарелку со зрелыми персиками. Я же выкатив глаза, все еще смотрела в сторону выхода, не зная, что сказать.
– Вот. Это тебе. Сама набрала, – девочка улыбалась и, не отводя с меня восхищенного взгляда, осталась стоять возле кровати.
– Спасибо, малышка.
– Ты чем-то огорчена? – девочка глядела с таким сожалением и встревоженностью, что сердце сжало, и я попыталась разрядить ситуацию.
– Что ты? Ни капельки…, – возможно, это получилось не так убедительно, но я старалась изо всех сил.