— Что тогда?

— Тогда прищурьтесь…

— Прищуриться?

— Да-да… И оно полетит!

— Кто полетит?

— Дерево.

Кленов глубокомысленно замолчал. В душе он думал, что раз кругом так хорошо, почему бы деревьям немного и не полетать!

— А знаете ли вы, какие бывают облака?

— Облака? Да, конечно: кучевые, перистые…

— Ах, нет, совсем не то! Вы ничего не знаете, кроме своей милой науки. Только не думайте, что я на неё сержусь. Я её тоже люблю.

— Какие же бывают облака? — слегка дрожащим голосом спросил Кленов.

Мод мечтательно запрокинула голову:

— Слушайте, Джон. Смотрите… Да нет, не на меня!.. Вон на то облачко, которое плывет вверху. Вы видите его?

— Да, вижу.

— Знаете, что это такое?

— Нет.

— Это чье-то счастье. Кто-то упустил его.

— Счастье? — удивился Кленов.

— Да-да! Каждое облачко — это счастье. Люди не умеют удержать свое счастье, вот оно и уносится от них по небу. Иногда упущенного счастья носится по небу много-много. Тогда все становятся хмурыми, и мне делается жаль людей. Они такие глупые!

— А тучи, мисс Мод?

— А тучи — это когда упущенного счастья слишком много. Оно тогда превращается в печаль, а потом плачет.

— А когда безоблачно?

— Это значит, что люди нашли всё счастье, какое могли.

— Значит, под безоблачным небом люди счастливее?

— Счастливее! — уверенно заявила Мод. — И на душе всегда веселее. Вы замечали это? Да? Значит, тогда и в вас попал кусочек облака.

Кленов молчал, обдумывая интересную и новую для него гипотезу.

— А вы знаете, Джон, улетевшее облачко счастья можно вернуть!

— Как же, мисс Мод?

— Я научу вас. Дайте руку!

Кленов почувствовал в своей ладони пальцы Мод. От этого сердце у него тоже захотело полететь, как дерево.

— Вот… Теперь смотрите на то облачко, которое мы заметили. Только не оглядывайтесь на меня. Смотрите… смотрите… смотрите…

— Я смотрю, — прошептал Кленов.

— Вы видите, что облачко тает?

— Вижу! Вижу!

— Это оно спускается к нам, — сказала Мод и посмотрела Кленову в глаза.

Глаза у Мод были синие, как небо, в котором уже растаяло облачко.

Вдруг Мод вскочила, на лице её был неподдельный страх.

Кленов виновато поднялся. Мод дрожала. Она смотрела на небо.

Там вместо облака, о котором они только что говорили, плыло сконцентрированное в одном месте зарево. Оно быстро летело по ветру. Темно-фиолетовые края оттеняли его ослепительный блеск.

— Джон, бежим! Мы должны спасаться! — закричала Мод.

Она схватила растерявшегося Кленова за руку и потащила за собой. Учёный бежал, неуклюже спотыкаясь, и бормотал:

— Странно, но оно совсем не походит на шаровую молнию, как об этом писали…

— Джон, не упадите!

Они выбежали из леса. Отсюда начинался крутой спуск по нагроможденным скалам. Внизу виднелась полускрытая зеленью Белая вилла.

Странное облако приближалось.

— Бежим! Скорей! Я должна спасти вас!

— Мод, Мод… Опасности нет, уверяю вас! Нельзя ли не так быстро? Я задыхаюсь…

— Нет! Нет! Я знаю!.. Бежим! Скорей!

— Мод, дорогая… Шаровая молния пройдет много выше!

— Нет, вы не знаете… Скорей… Оно ужасно! Скорей вниз!

Мальчишеская фигурка Мод легко перепрыгивала с камня на камень. Кленов отстал от неё.

Вдруг Мод вскрикнула и исчезла.

В первый момент Кленов растерянно озирался, потом бросился вперед, к тому месту, где только что стояла Мод.

С трудом вполз он на скалу и, судорожно держась за шершавую мшистую поверхность, заглянул вниз.

У него закружилась голова.

Мод лежала на следующем уступе, футов на тридцать ниже. Её волосы золотились на солнце, а рука, как-то неестественно выгнувшись, оперлась на камень.

Кленов хотел закричать, но лишь слабо застонал. С искаженным лицом он стал прыгать с камня на камень. Никогда нельзя было ожидать от него такой ловкости.

Девушка тихо стонала. Кленов бережно поднял её на руки, прижав её голову к своей. На щеке он почувствовал что-то липкое. С неожиданно появившейся силой нёс Кленов девушку по опасному спуску.

Полчаса состарили его на пять лет. Высокий, ссутулившийся, упрямо и бережно нёс он безжизненное тело.

Белая вилла была уже близко. Кленов терял последние силы: ноги подкашивались, в горле жгло.

Когда Кленов подходил к воротам, кто-то из сыщиков подбежал к нему, предлагая помощь, но он только покачал головой. Сыщик пошёл рядом, боясь, что молодой учёный упадет.

По аллее навстречу спешил предупрежденный профессор. Его обогнал невысокий человек с бородкой. Он подошёл к Кленову и, не говоря ни слова, взял у него девушку. Холмстед подхватил падающего Кленова. На дорожке остался лежать кожаный поясок Мод.

Ирландец положил девушку на широкий диван в лаборатории. Тяжело опираясь на руку профессора, туда же пришёл Кленов и опустился на стул около дивана. Тихо, прерывающимся голосом рассказал он профессору о причине несчастья.

Холмстед помрачнел.

— Вот видите, — сердито обратился он к Ирландцу, — что наделал ваш легкомысленный уход!

— Что такое? — выпрямился Ирландец.

— Ваш мальчик Бернштейн выпустил облако.

— Возможно ли? Он осмелился на самостоятельный опыт! — нахмурился Ирландец. — Значит, это моя вина!

— Дорогие мои! — сказал Холмстед, стараясь вернуть себе обычный тон. — Возьмем себя в руки, друзья, как подобает истинным американцам! Мы должны сейчас скрыть свое горе. Скоро сюда прибудет комиссия американского сената.

Профессор старался казаться спокойным, но это плохо удавалось ему. Он нервно разломал вынутую из кармана сигару и почему-то стал складывать её остатки с бумажник.

Кленов безучастно слушал, не спуская глаз с Мод.

Ирландец, положив девушке на голову мокрое полотенце, отошёл к окну.

— Джонни, вам придётся привести себя в порядок и встретить представителей народа, являющихся по вашему зову, — сказал старик.

— Мне не до этого. Я не могу, — покачал головой Кленов. — Пусть приедут в другой раз.

Профессор выпрямился:

— Это невозможно, дорогой мой сэр! Не будьте малодушны. Мы должны достойно встретить почтенных джентльменов. Мы продемонстрируем им опыт.

Кленов отрицательно покачал головой и посмотрел на Мод. Её глаза были закрыты, но ресницы заметно вздрагивали.

Холмстед болезненно поморщился, потом откинул назад волосы.

— Бездействие никогда и никому не помогало. Лишь деятельность является лучшим лекарством от всего. Прошу вас, Джонни, сделайте нужные вычисления! Аккумулятор необходимо дозарядить. Я уже включил его, но надо определить допустимый предел. Укажите его.

— Но я не могу…

Ирландец тихо подошёл к Кленову и положил ему руку на плечо:

— Друг мой, мужайтесь! Она успокоилась. Ей лучше. Будьте мужчиной, учёным и борцом!

В этот момент тихо заговорила Мод:

— Джон, милый!.. Летящее пламя догоняет наше облачко… Оно сожжет его! Джон!.. Спасите его!

Кленов хрустнул пальцами.

Холмстед большими шагами стал расхаживать по лаборатории. Ирландец резко повернулся от окна:

— Джентльмены! Я вижу приближающиеся автомобили.

— Это сенаторы! Джонни, я прошу вас… Как автор послания к американскому сенату вы должны встретить их!

Кленов отрицательно покачал головой:

— Нет, я не могу! Пусть приедут в другой раз.

Ирландец неслышными, мягкими шагами подошёл к Кленову.

— Мистер Кленов, — он взял его руку, — встаньте! Меня зовут Лиам. Нас разъединяли, но мы… наши жизненные задачи должны объединить наши открытия. Вместе мы сможем перевернуть мир, заставить его жить по-иному! Дайте мне руку, Джон. Меня зовут Лиам.

Кленов поднялся, удивленно смотря в печальные глаза Ирландца.

Профессор глядел на двух своих помощников и растерянно тер переносицу.

— Идите! — сказал Лиам.

Кленов беспомощно повернулся к Мод. Она приоткрыла глаза, улыбнулась:

— Джон… милый… идите!

Кленов выпрямился и медленно пошёл к двери. Он даже не взглянул на распределительный щит, мимо которого проходил, хотя стрелка амперметра сильно отклонилась вправо, и так и не сказал ничего о пределе зарядки аккумулятора.