– Королева сказала мне, что сама Ива думает, что внутри нее живет существо, которое много всего знает о лесе, – вступил в разговор Ксандр. – Священники нуждаются в знаниях этого существа, но само существо священников не любит.

– Ива нам с матерью показывала свой шрам на ноге, а под ним, – мальчик замолчал ненадолго, словно набираясь сил, – под ним было что-то. Под ее кожей было что-то жёсткое и … страшное.

– Я думаю, это существо – ловец, и оно обманывает Иву, чтобы держать ее под контролем, – мрачно сказал валгалианин.

– Существо внутри Ивы, которое я ощутил, имеет отношение к этому миру, а не к синим камням. За это я могу поручиться, – покачал головой домовик.

– Ну тогда я вообще ничего не понимаю, – нахмурился валгалианин.

– Если бы я знал, что за договор заключили предатели из моего племени с ловцами, я бы, возможно, разрешил эту загадку, – сказал молчавший до этого Крылатый. – Но никто из нас этого не знает. Все, что они нам сказали, это что ловцы защитят их от холода. Я и сам-то видел камни только один раз. Но я никогда их не забуду. Они до сих пор мне снятся, а еще – с тех пор, как я их увидел, мне иногда снятся странные сны.

– Вам, выходцам из Черного Леса и носителям магии Селены, к камням действительно лучше не приближаться, – сказал, глядя на него, Леонард. – Хорошо, что камни спрятаны.

– Получается, ответить на этот вопрос мы не сможем, пока Ива не появится в пещерах, – подытожил Ксандр. – И помочь ей избавиться от ловца, или кого-то еще, тоже пока не сможем.

Домовик кивнул.

– Ну что ж, мы ведь так и думали, – решительно сказал Ксандр. – Как бы то ни было, план у нас есть, а Элину и Иву я постараюсь привести в пещеры как можно быстрее.

Глава 16 МИР-ПРИЗРАК

– Они добрались? Добрались до пещер? Ива и Элина? – с дрожью в голосе спросила темноволосая девочка.

– Конечно, добрались. Но не сразу. Сразу только сказка сказывается. А вы ведь хотите знать правду.

Иве пришлось добираться до озера много суток, гораздо дольше обычного. Приходилось запутывать след, который невозможно было скрыть на снегу, подолгу отсиживаться между корней деревьев, таиться в сугробах, трясясь от холода и напряжения. Зимнее задание было гораздо тяжелее летних. На ноге она носила ставший почти невидимым след атаки вампира, но каким-то шестым чувством она знала, что это была метка, и что теперь в лесу за ней всегда по пятам идет враг.

Зимний лес был совсем другим, чем осенний. Опасный, незнакомый, холодный, мрачный. Мир-призрак. Призрак летнего леса, полного цветущей, яркой, свежей жизни. Даже звуки в нем раздавались по-другому, особенно сбивал с толку скрип снега и неожиданный хруст веток под ним, и даже днем царила сероватая полутьма. Вечером над снегом поднимался сырой туман, который глушил звуки, и Ива преодолела большую часть расстояния до озера, пользуясь именно этими часами.

А еще ей, конечно же, помогало внутреннее существо. Так она называла ту, что заговорила с ней однажды ночью, и с которой с тех пор она время от времени общалась. А еще она называла внутреннее существо сестрой, потому что они оказались в одном теле и не могли сбежать друг от друга.

Раньше Ива не могла сама заговорить с сестрой, а лишь отзывалась, когда сестра обращалась к ней. Это случалось либо ночью во сне, либо в лесу, когда священники посылали их на задания. В лесу сестра всегда начинала по собственному желанию помогать Иве, но свои путешествия по лесу Ива очень быстро забывала, на нее словно находил какой-то дурман, и все воспоминания исчезали из памяти. Точно также она забывала время, проведенное со священниками. В памяти оставались только какие-то смутные образы и слова, какие-то заклинания, а еще ощущение удовлетворения, когда её хвалили, или отчаяния, когда священники были ею недовольны.

Но в последнее время все изменилось. После той странной ночной встречи под дубом с друзьями ее матери, когда Алека унес в горы крылатый человек, Ива поклялась самой себе, что отныне будет помогать не священникам, а своему народу. – Степной народ может оказаться под игом ловцов, которые прячутся в телах черных священников, – сказал тогда странный крылатый человек. Эти слова словно впечатались ей в сердце.

Кому, как ни ей, понимать, что такое быть захваченной чужой силой, знать, что кто-то еще живет в твоем теле, под твоей кожей, что ты оставляешь глубокие следы в снегу или в земле, потому что несешь в себе груз кого-то еще, что ты всегда под надзором чужого ока. Кому, как ни ей, понимать, как хочется вернуться к себе прежней, свободной.

Клятва о помощи степнякам помогла ей обрести себя в хаосе, царившем в её голове и сердце. Ей теперь было легче помнить сны, насылаемые священниками. Она могла принимать решения, которые не совпадали с тем, что ей говорили. Отчасти, это происходило еще и потому, что сестра ненавидела священников и передавала Иве частичку своей ненависти.

Иве не хотелось признаваться себе в этом, но она начала привыкать к сестре и привязываться к ней. Та была умной и яростной, и Иве это нравилось. Сестра была как пламя, которое могло вспыхнуть в любой момент. Но Ива и боялась сестру, боялась её силы и решительности. В последнее время сестра словно еще больше выросла внутри нее и обрела способность говорить с Ивой тогда, когда ей это было нужно. Но и отвечала Иве всегда, когда бы Ива не обращалась к ней. Вот только власти над телом сестра пока еще не имела.

В этот раз в лесу Ива решила попробовать добраться до озера своими силами, прибегая к помощи сестры только в исключительных случаях, чтобы не привлекать к себе внимание чудовищ. Лучше двигаться медленно, простыми человеческими шагами, но не дать почуять себя тем быстрым мохнатым существам, которые когда-то преследовали ее и чуть не убили.

Но без сестры она все-таки не могла обойтись. Как ориентироваться в лесу, не опираясь на удивительную память сестры, как уберечься от опасных зверей без исключительного слуха сестры? А могла сестра многое: двигаться по вертикальным поверхностям, совершать невероятно длинные прыжки, напоминающие полет, чувствовать направление, читать следы, заживлять раны и многое другое.

Так или иначе, Ива все-таки добралась до озера, застывшего у берега под тонкой коркой льда. Видимо, в глубинах озера били теплые ключи, поэтому оно не застыло подо льдом полностью.

Ива безумно устала, когда добралась до озера. Уснула сразу же, как только забралась под корягу, которую запомнила с последнего своего посещения озера. Ранним утром, едва забрезжил рассвет, ее вырвал из сна негромкий разговор, который доносился с берега.

Она мгновенно пробудилась и напрягла все свои чувства, пользуясь способностями сестры. Разговаривали двое, озерная русалка и кто-то высокий с черной шевелюрой и низким голосом. Лед у берега был разбит, и русалка сидела на мелководье, опираясь о ствол дерева, лежащий в воде.

– Очень опасный. Оборотень. Следи за ним! Слушай! – прошипел в голове голос.

Это не был голос сестры. Но она уже слышала этот голос, просто всегда забывала о нем.

– Ты думаешь, как охотник. Не нужно так, – сказала ей сестра.

– Это не моя мысль, – ответила ей Ива и почувствовала, что сестра была поражена.

Ива вспомнила, как мать говорила ей о черных нитях проклятья, которые сумел увидеть вокруг нее Леонард. Что, если этот скрипучий голос принадлежит ловцу? Что, если все это время ловец подсматривал за ней и сестрой?

Девочка присмотрелась к тому, кого ловец назвал оборотнем, и вдруг поняла, что это был тот самый валгалиаин, который уже приходил к озеру раньше. Во время ее летних походов к озеру по поручению священников она уже замечала этого мужчину. А еще это был тот самый валгалианин, которого она видела на кладбище под дубом. Друг ее матери.

– Так когда же все-таки и где матушка бывает в лесу? – услышала Ива голос валгалианина.

– Матушка давно не была в лесу, – отозвался мелодичный голос русалки. – Раньше появлялась вот здесь, на этом самом берегу прямо из воздуха, каждое лето. Но много, много лет ее уже не было. Мои сестры стали уже забывать её, но я помню.