Он сразу же увидел её волну воли и вытянул её из пучка остальных волн. Пальцами другой руки стянул у девочки черные нити с её тоненькой волны воли. Подтянул черные нити к материнской волне. Нити затрепетали и попытались обнять волну женщины, но тут же бессильно поникли и исчезли. Девочка открыла глаза и улыбнулась матери. Даже не глядя на женщину, по изменившимся волнам её жизни, домовик понял, что у неё из глаз хлынули слезы. Он потянул черные нити сильнее, и снова волна жизни женщины их уничтожила.

Ну что ж, теперь, по крайней мере, было понятно, что делать. Конечно, это не настоящее плетение волн, но план действий был ясен. Осторожно очищать волны жизни девочки от нитей проклятья и сжигать их материнскими силами. Но это была тонкая работа, которая потребует от него много часов, а он устал. Сильно, очень сильно. Он выпустил руку матери.

– На сегодня довольно, – сказал он обессиленно. – Мы продолжим завтра.

– Я не знаю, как благодарить тебя, мастер Леонард, – со слезами в голосе ответила женщина.

– Мне не нужна благодарность, – ответил домовик, чувствуя, что его голос звучит ворчливо. – Если домовику дано умение лечить, благодарность ему не нужна, уж поверь.

Корысть была не свойственна всем домовикам, но лекари-домовики отличались особенным бескорыстием. Если остальные домовики проявляли, по крайней мере, практичность и осторожность, то лекари часто жертвовали собой совершенно недальновидно.

Однако, основным талантом и призванием Леонарда никогда не было умение видеть жизненные волны. Он был историком, хронистом, лингвистом и только в последнюю очередь лекарем. Ему нужно было сохранять силы для решения гораздо более важной задачи. Которую, как он подозревал, без его вмешательства было теперь уже не решить.

– Как тебя зовут? – спросил он женщину.

– Мария, – ответила она. – А дочку Зимка. В самую холодную пору она у меня родилась.

Из-за палаток показалась высокая фигура горного провожатого, со стопкой книг в руках.

– Вот все, написанные на валгалийском, – сказал он, протягивая книги Леонарду. – Завтра пойдем в библиотеку.

Глава 12 ИСКАТЕЛИ

– А я больше волнуюсь за Элину и Иву. И за Ксандра. Он ведь превратился в чудовище и отвлек солдат, да? – перебила светловолосую девочку её подруга.

Элина и Ива выбрались из-под корней старого дуба только после того, как мертвенная тишина простояла над кладбищем несколько часов. Элину пугало даже легкое похрустывание снега у них под ногами, но выбираться с кладбища нужно было до рассвета. От страха она сразу же потеряла направление в степи, но Ива взяла ее за руку, и сама повела к оврагу, где под корнями деревьев пряталась дверь в подземный ход.

Девочка вела себя спокойно, не то, что королева. Элину била дрожь, голова кружилась, а мысли путались. По-настоящему от страха она начала приходить в себя только в спальне, когда девочка натянула на нее теплое одеяло. Тяжелый сон, без мыслей, без образов, навалился, стоило ей только закрыть глаза.

Разбудила ее тоже Ива. Девочка была уже одета и готова идти к священникам, сосредоточенная, решительная. Сквозь полуоткрытые веки королева видела дочь, её еще совсем детское милое лицо с большими серыми глазами и нахмуренным лбом. Это ведь её маленькая девочка притащила её, полуживую от переживаний и ужаса, в замок. Успокаивала её, останавливалась в степи, давая ей передохнуть. Шептала, что об Алеке беспокоиться не нужно, что он в безопасности, у друзей. Когда они, дрожа, сидели, съёжившись, под корнями дуба, девочка еще была испуганным ребенком. Когда они выбрались из-под корней и пустились в обратный путь, в ней как будто проснулся взрослый человек.

Такую Иву – взрослую не по годам – Элина совершенно не знала. За одну ночь девочка изменилась в её глазах. Или она просто не видела по-настоящему свою дочь до этого?

– Мама, с раннего утра солдаты с собаками то уходят из замка, то возвращаются. Я у окна все утро простояла. Я уверена, это они Алека ищут. Постарайся за завтраком не выдать нас. Для Шпиона: мы ничего не знаем и ни о чем не догадываемся, – сказала девочка.

– Думаешь, он не знает, что мы были ночью у дуба? – спросила Элина.

– Думаю, не знает. Если бы знал, мы бы с тобой не спали эту ночь в постели под одеялом, – нахмурившись, сказала девочка. – Но может о чем-то догадываться.

– Наверное, он так спешит занять трон, что сегодня же объявит всем об измене Алека, – с горечью сказала королева. – Хотя ума не приложу, как он выследил нас.

– Ну, на то он и Шпион, – лаконично ответила девочка.

Элина, наконец, пришла в себя после похожего на обморок сна. Заставила себя сесть. Нельзя было отпускать девочку, не поговорив с ней.

– Ива, послушай, – поспешно сказала Элина. – Мы ведь так и не поговорили о священниках. Я вот что думаю. Что, если мы попробуем добыть этот проклятый порошок, без которого ты не можешь, и исчезнем отсюда? В горы, к Леонарду. Валгалианин прав, горные люди помогут нам разобраться с … этой заразой. Леонард, когда пытался лечить твою ногу, заметил какие-то черные нити, которые оплетают тебя, нити этой заразы. Он хотел рассказать мне о них больше, но не успел, должен был бежать из замка. А ведь горные люди, они первыми с заразой столкнулись, а значит, знают о ней больше всех.

– Вовсе нет, – отозвалась девочка. – Ничего это не значит. Мама, никто ничего не знает о ловцах. Если мы в этом сами не разберемся, никто не разберется.

– Но ведь можно разобраться в безопасности, в горах. Зачем подвергать себя опасности, если можно избежать её? – взмолилась королева.

– Я должна вернуть себе свое нормальное тело, а этого не сделать, не поняв, каким образом священники изменили меня. Для чего я им нужна? Что за странные сны они заставляют меня видеть, и почему я не могу вспомнить эти сны, когда просыпаюсь?

– Если они поймут, что ты о чем-то догадалась, они убьют тебя, – с ужасом прошептала Элина.

– Откуда ты знаешь?

– По-другому просто не может быть. Твой отец начал о чем-то догадываться – и погиб. Как только они поняли, что Леонард знает об их тайнах, тут же стали преследовать его. И за нас возьмутся в ближайшее время, уж поверь мне.

– Мама, – остановила её девочка. – Мы не будем убегать только ради того, чтобы спасти свои жизни. Неужели ты еще не поняла? Это ведь не только обо мне. Помнишь, ты когда-то спасла бабушкин замок от голода? Это ведь были твои люди, твой народ. А теперь в опасности гораздо больше людей. Наш с тобой народ, степняки. Неужели мы вместе не постараемся им помочь?

Несмотря на весь ужас происходящего, Элине вдруг стало смешно. Неужели её злополучный ребенок, угодивший в такую страшную заваруху, еще и пытается спасти мир?

Она прижала к себе девочку. За последние месяцы, проведенные у постели больного короля, она потеряла из виду своего ребенка. Ива всегда казалась такой надежной: спокойная, добрая, веселая девочка. Беда подкралась незаметно и ударила в самое сердце, туда, где Элина казалась себе защищенной. В ловушку попала её дочь, которая когда-то без вреда для себя уже проходила церемонию. Без вреда, это так показалось тогда, сейчас-то понятно, какой непоправимый урон был нанесен.

– Будь предельно осторожна, Ива, – прошептала она на ухо девочке. Отговаривать Иву от героических поступков было сейчас бесполезно, но вовремя заставить её покинуть замок Элина сумеет, только если сохранит полное доверие девочки. Это она понимала.

В трапезной Элину встретили мрачным молчанием. Двоюродные племянники короля и их жены не решались поднять глаза от тарелок. Черный священник с невозмутимым видом пил чай, а Шпион расхаживал по трапезной, произнося какую-то речь, которую прервало появление Элины.

– Где Алек? – с невинным видом спросила Элина. Еще по дороге в трапезную она решила не дожидаться нападения Шпиона, а самой спровоцировать его.

Шпион остановился как вкопанный, глядя на нее одновременно высокомерно и слегка оторопело. Во всех его реакциях было ощущение какой-то замедленности, словно он не до конца решил, как ему себя вести с вдовой своего брата.