Домовик встал со стула.

– Ты знаешь, что именно мы, домовики, спроектировали замок, да? Так вот, в замке есть подземный ход, который никому, кроме нас, не известен. Мы о нем не имеем права сообщать степнякам, но я не могу не показать его тебе. У меня предчувствие, что я должен тебе его показать.

Они вышли из комнаты домовика в библиотеку, он подвел ее к одному из шкафов и сказал тихо:

– Видишь маленькую выпуклость, как будто плохо обработанный сучок на боковой стенке? Если нажать на нее, шкаф отодвинется, немного, но хватит, чтобы проскользнуть в подземный ход. Потом он довольно быстро сам закроется, поэтому все нужно делать очень проворно. Ход выведет тебя в овраг, довольно далеко от замка, но ты не заблудишься. Вот, собственно, и все.

Элина кивнула, но сердце ее тревожно сжалось. Домовики редко говорили о своих предчувствиях, но уж если говорили, то они всегда сбывались.

***

Ива дождалась того момента, когда её мать заснула глубоким сном и осторожно спустила ноги на пол. Заботливо поправила на матери сбившееся одеяло и осторожно провела рукой по её шелковистым волосам. Она проснулась от того, что с ней заговорил во сне голос, который она уже слышала раньше несколько раз, но совсем не тот, которым говорил священник. Не тот, который заставлял её делать странные вещи, которые она потом помнила очень смутно.

Этот новый голос был добрым, и совсем не казался страшным. Она пробежала глазами по вещам в своей комнате, но никого чужого в комнате не было. Села в кресло у постели и задумалась. Она смутно чувствовала чье-то присутствие, но чье?

Поднимая глаза к окну, её взгляд вдруг задел за что-то, что ее насторожило. Кукла. Прекрасная кукла, которую подарил ей Алек. Она сидела на полке с другими куклами, нелепыми тряпичными куклами, но её взгляд из-под полуприкрытых век был, казалось, направлен прямо на Иву.

– Это ты меня разбудила? – шепотом спросила девочка куклу.

– Это не она, – откликнулся голос, и Ива вздрогнула от того, что голос прозвучал у неё в голове.

– Кто ты? – спросила Ива, опустив голову и прислушиваясь к себе.

– Часть тебя, которую заставляют стать тобой, – ответил голос.

– Священники? – вздрогнув, спросила Ива. – Это ты снишься мне, когда священники заставляют меня писать и рисовать?

– Тебе снится лес. Черный Лес во времена своего могущества. Тот, откуда я родом. Священники заставляет тебя и меня что-то искать в лесу и записывать то, что я вспоминаю. Но я знаю, что мне нельзя служить священникам, а если я стану тобой, они заставят меня служить. Этого я и боюсь.

– Ты мой враг? – упрямо спросила девочка.

– Какая же ты глупая, – откликнулся голос. – Если бы я была тебе врагом, я бы стала уверять тебе, что я твой друг, ведь правда?

– Наверное, – откликнулась Ива. – Но тогда кто ты?

– Помоги мне понять это, – ответил голос.

– Как? – с нарастающим беспокойством спросила Ива.

– Только не бойся, – успокоил голос. – Нам обеим это нужно. Ты же уже знаешь, что делать, правда?

– Правда, – вздохнула Ива. Она встала на колени и осторожно достала из-под кровати нож.

– Хорошо, сказал голос. – Но сделай это перед зеркалом. Мы должны увидеть.

Ива подошла к зеркалу рядом с платяным шкафом и взглянула на себя в лунном свете, который падал из окна. Очень бледная девочка в ночной рубашке с ножом в руке. Она села на пол и поднесла нож к шраму на ноге, который был уже почти невидим.

Глава 10 РАССТАВАНИЕ

– Мне страшно, – сказала светловолосая девочка, вцепившись в руку русоволосой. Русоволосая усмехнулась.

– Я, кажется, начинаю понимать, – пробормотала она.

– Что понимать? – тряхнула её за руку светловолосая.

– То, чем была эта странная кукла, – прозвучал ответ.

Леонард собирался на встречу со священниками тщательно. Разведя огонь в камине на самом рассвете, сжег все свои записи. На всякий случай, чтобы не дать никаких нитей, никаких зацепок о своих поисках, если вдруг случится обыск. Хотя, с другой стороны, самое ценное из его записей уже было похищено.

Положил в карман пару заточенных перьев для письма. Выглядят они невинно, особенно у библиотекаря, но с помощью хитроумного приспособления из пера может выдвинуться острое железное жало или лезвие, которые можно использовать как иглу, отмычку или нож. Домовики – большие выдумщики в плане самообороны и далеко не так наивны и далеки от жизни, как это кажется их воинственным соседям. Леонард усмехнулся.

Вышел из комнаты в библиотеку и затворил за собой дверь. Сердце болезненно сжалось, словно он закрыл дверь не комнаты, а какой-то части своей жизни. Шел по коридорам замка тихо, не прямо к храму в храмовом дворике, а петляя по этажам и лестницам, выходя в разные замковые дворики и снова заходя в центральное здание замка. Сам до конца не понимал, зачем это делает. Повсюду были люди, но уже меньше, чем вчера, потому что главные дни похорон закончились, и гости постепенно расходились и разъезжались.

К храму он подошел через дверь, которая вела от внутренних кладовых и выводила к храму за сараем, который использовался как летняя кладовая. Именно так ходила к храму королева накануне, когда хотела быть как можно менее заметной. Именно этой дорогой и воспользовался домовик, вспомнив её рассказ. Прислонился к задней стене сарая и решил немного подождать. На сердце было неспокойно. Между сараем и стеной храма была узкая щель, и сквозь эту щель до него донеслись тихие голоса солдат, которые почему-то в это утро оказались у храма.

– Так велено ждать и не показываться. Вроде мы просто так здесь, – прозвучал один голос.

– Зачем столько солдат нагнали, он всего-то один, – откликнулся другой.

– Спроси их сам, а меня нечего донимать, – проворчал первый голос.

– Кто такой – он? – промелькнуло у Леонарда в голове. – Кого дожидаются солдаты? Кто велел им ждать?

В щели промелькнула солдатская куртка. Судя по всему, это обычные солдаты, не солдаты священников. Те выше ростом и приказы обсуждать бы не стали.

– Пойду-ка за сарай, проверю, – снова услышал он первый голос.

Стремглав, домовик бросился к двери к внутренним кладовым, проскользнул в нее и быстро запер ее за собой, задвинув щеколду. Слуги будут недовольны, потому что эта дверь обычно не запиралась, но ничего. Впрочем, в дверь никто не ломился, значит, он успел проскочить до того, как солдат заметил его.

А потом в одно мгновенье пришло понимание, что солдаты говорили о нем. Это его им велено было ждать. Это его они должны были схватить по приказу священников, когда он будет выходить из храма после разговора с ними. Это была ловушка, которая, еще немного, и захлопнется. Не в храме, так в его комнатушке. Не в комнатушке, так в библиотеке. Священники отчаянно ищут какую-то информацию о ловцах и полагают, что он знает что-то ценное, что они смогут выбить из него, захватив его врасплох.

Ему было велено явиться до начала службы, а служба начнется вот-вот. Если он не явится в течение ближайших минут, его начнут искать. Выход один – бежать из замка. Но не через ворота, там сейчас куча охраны. Подземный ход! Тем более что в библиотеке никогда никого не бывает, значит, удастся ускользнуть из лап священников незамеченным. Но как дать знать Элине о своем исчезновении? Она сейчас скорее всего у ворот, занимается проводами гостей. Туда ему нельзя. Бросить записку под дверь её комнаты по пути в библиотеку? Но у него не было с собой даже и клочка бумаги. Хорошо, оставлю записку на столе у себя в комнате, королева ведь наверняка наведается туда, не дождавшись его для разговора с Алеком.

Он возвращался к себе тем же путем, каким шел к храму. Теперь ему было понятно, зачем он так петлял по пути туда. Он уже тогда ощущал приближающуюся опасность и прокладывал себе самый безопасный путь к отступлению.

Библиотека, как он и ожидал, была пуста. Он бросился к двери в свою комнату, но в последнюю секунду, уже дотронувшись до ручки двери, замер. Прислушался. В комнате скрипнула половица.