Леонард откинул угол одеяла, который закрывал раненую ногу девочки. Длинный белый шрам вился от колена до лодыжки, и домовик осторожно дотронулся до него. Что ж, он попробует прислушаться к своим ощущениям снова.
И точно, именно там, где волна боли была самой сильной – вокруг шрама – он почувствовал в пальцах сначала легкое покалывание, а потом жжение, словно провел руками над костром. Вот она, эта странная третья сила, но она была непохожа ни на человеческие волны, ни на черные нити.
Она напоминала несильное свечение и легкое тепло, которое словно подсвечивало Ивины волны жизни. Похожие ощущения у него бывали, когда он дотрагивался до растений. Нежное тепло растений было похоже на трепещущий огонек свечи, ясный и радостный. Ощущение от шрама было похожим, но все-таки другим, словно что-то, что согревало и спасало Иву изнутри, было сродни самой земле. Наверное, это неяркое свечение и тепло и позволило ему заметить нити.
Он потер лоб, пытаясь сравнить это ощущение с тем, что помнил и знал о разного рода волнах жизни. С раннего детства домовиков учили «читать» волны опытные наставники, гуляя с детьми по тропинкам в огромном и светлом Домашнем Лесу. Он совершенно точно помнил, что знал эти теплые, светло-желтые, гладкие потоки жизненной силы. Но не мог вспомнить, какому живому существу они принадлежат.
Но как он мог забыть то, что знал, будучи ребенком? Видимо, ответ был очень прост и именно поэтому и не приходил Леонарду в голову.
Зато он вдруг вспомнил что-то, что видел совсем недавно. Вскочил, схватил с полки куклу Ивы. Сжал маленькое тельце в руках, и – надо же – где-то в глубине почувствовал похожее тепло, очень слабое, но, несомненно, одного происхождения с тем, что было внутри Ивы.
Домовик недоуменно покачал головой. Дверь у него за спиной скрипнула, и в комнату вошла Элина. Наконец-то. Леонард облегченно вздохнул, посадив куклу обратно на полку. Он так обрадовался возвращению Элины, что все мысли о кукле на какое-то время вылетели у него из головы.
Глава 6 ЛЕС
Они подошли к Черному Лесу еще в темноте, перед самым рассветом. Крылатый был в тяжелом меховом плаще с капюшоном. Ксандр оделся легко, потому что Черный Лес долго хранил летнюю влагу и жар, а осень еще только начинала постепенно превращаться в зиму.
Они на секунду остановились на опушке леса, перед стеной огромных сосен, оглянулись на простор степи и холмов за плечами и шагнули в темный лесной тоннель. Путь до озера должен был занять не меньше двух дней, поэтому они должны были спешить. Ксандр помнил о том, что Крылатый не мог долго находиться вне стен своих родных пещер, поэтому он в уме проложил самый короткий путь до Русалочьего Озера.
Путь этот был самым коротким, но и самым опасным, потому что в какой-то момент им предстояло пересечь по самому краю охотничьи места вампиров. Им предстояло добраться до троп леших, а затем до Русалочьего Озера. Двигаться нужно было молча, чтобы не привлекать к себе внимание хищников и чудовищ.
Сердце Ксандра всегда замирало, когда он вступал в Черный Лес. Да, он назывался Черным, потому что сосны и ели в нем были такими громадными, что не давали проникать солнечному свету к своим подножиям, и под нижними ветвями исполинских деревьев всегда царил мрак. Но этот мрак не был непроглядным. Постепенно глаза привыкали к лесной тьме, и замечали вдруг бледное свечение, которое издавали густые мхи и лишайники, буквально обволакивавшие корни и основания деревьев. Сами мхи были голубоватыми, белыми или бледно-зелеными, они поглощали все звуки, когда путники осторожно двигались по узким, едва-заметным тропинкам, устеленным ковром из опавших листьев.
Крылатый никогда не был в Черном Лесу, но это была родина его предков, и он постоянно озирался по сторонам, словно что-то узнавая. Когда бы Ксандр ни оглядывался на своего спутника, он всегда видел его удивленный взгляд, направленный то на невероятное сплетение корней, то на особенно толстый и неохватный ствол, то на грибы причудливой формы и странного цвета.
Через несколько часов их довольно быстрого и бесшумного похода тропинку стали пересекать обитатели леса. Совершенно неожиданно на тропинку вышел громадный лось и остановился, пытливо глядя на путников. Пришлось несколько минут стоять и ждать, пока он не тронулся в путь дальше. Чуткий слух подсказал Ксандру, когда им нужно было остановиться и дождаться, пока тропинку пересечет медведица с медвежатами. Несколько раз мимо них проносилась дикая и очень быстрая охота кого-то из лесных чудовищ. Сначала мимо них галопом проносилось стадо маленьких лесных оленей или кабанов, а затем нечто молниеносное, окруженное чем-то вроде клубов шерсти или нитей тумана, мчалось следом за стадом. В такие моменты Ксандр давал знак ложиться на тропинку, чтобы случайно не привлечь к себе внимания и не стать случайной жертвой такой дикой погони.
Иногда от основной тропинки отходили ложные тропы, которые легко было принять за основную тропу. Их Ксандр чувствовал тем своим чувством леса, которое не поддавалось никаким объяснениям и которое всегда поражало его соплеменников. Ложные тропы создавали хищные пауки леса. Такие тропы были чистыми и удобными для передвижения, и тот, кто ступил на такую тропу, редко замечал поначалу, что паутин на ветвях деревьев вокруг тропы становится все больше. И чем чище и удобнее была ложная тропа, тем быстрее она заводила в паучий тоннель или лабиринт.
К середине дня они достигли той точки, где им предстояло ступить на одну из троп леших. Этими тропами никто не пользовался кроме самих леших и того лесного зверья, которое было равнодушно к существованию этих странных существ. Этих троп, однако, избегали те лесные зверушки, которые привыкли селиться в кронах деревьев. Тут не увидеть и не услышать было сов и белок, древесных кошек и проворных куниц. И немудрено. Не все деревья и коряги вокруг таких троп были настоящими. Поселишься в дупле дерева у такой тропы, и вдруг в один прекрасный день оно поднимется на своих корнях, качнется пару раз и тронется в путь по лесу. Нет, таким тропам древесные обитатели не доверяли.
Валгалиане избегали этих троп по другим причинам. У леших был непредсказуемый характер. Кого-то такая тропа пропускала легко и спокойно. А с кем-то могла вздумать поиграть. То корень выставит прямо у тебя на пути, то ветку опустит так, что не пройти. Приходилось тогда путнику поскорее разворачиваться и уходить с коварной тропы.
Ксандр с лешими никогда не имел каких-то особых проблем и их троп не боялся. Ступив на волшебную тропу, он поднял руку, давая Крылатому понять, что они находятся в нужном месте.
Крылатый остановился как вкопанный и, постояв немного, шагнул к одному из деревьев у тропы и положил на него руки. Серо-голубые глаза крылатого человека широко распахнулись, и он принялся что-то бормотать на странном щелкающем языке. На глазах у изумленного валгалинина дерево опустило на плечо горного человека одну из своих ветвей и ответило Крылатому голосом какого-то насекомого, которое защелкало в ответ на щелчки Крылатого. Странный это был диалог, совершенно не похожий на что-либо слышанное Ксандром ранее.
Наконец, его спутник замолчал и оторвал руки от дерева. – Мои братья приветствуют нас и уверяют, что мы в полной безопасности в их владениях. Мы можем говорить, ничего не боясь, и даже развести костер, если хотим.
– А что это за язык, на котором вы говорили? – спросил его валгалианин.
– Это язык первой расы, – ответил Крылатый. – Мы все на нем говорим. Разве ты не знаешь?
На лице Крылатого валгалианин прочитал искреннее удивление, словно крылатый горный человек не понимал, как было возможно, что Ксандр не знал очевидных вещей. Валгалианин смутился и не стал задавать больше никаких вопросов.
Идти по тропе леших было легко и через некоторое время Крылатый заговорил снова:
– Знаешь, что сказал мне леший? Он видел моих братьев, тех, что отправились сражаться c черными священниками пять лет тому назад. Они проходили по этим тропам и говорили с лешими. Мои братья ушли к самому дальнему краю Черного Леса, к тому, что граничит со степными королевствами Желтой Горы и Надёжным. Именно оттуда они хотели нанести удар по ловцам, но ледяные зимы загнали их глубоко в Паучьи Пещеры у лесной реки Медведицы, где они начали умирать. Там и нашел их Старый Лесовик, хозяин лесных пауков. Если бы не он и не пауки, никому из них не удалось бы выжить. А совсем недавно и домовики из Домашнего Леса всполошились и начали, наконец-то, интересоваться степным проклятьем.
