Да уж... Эти люди не просто сороки. Это сороки-садисты, которым дай волю — он с удовольствием поиздеваются над тем, кто не способен дать сдачи. Эти зомби, вялые, дохлые, первого уровня, они же почти как дети. Даже ходить толком не могут, со ступенек вон падают как кегли для боулинга. Такого доходягу пнешь — он сам себя покалечит, падая. А нет, все же понадобилось кому-то издеваться над бедолагой, который и сдачи дать не может. Наверняка один повалил его и удерживал, благо, особенно много усилий это не требует, а еще двое начали издеваться своими гребаными крестиками-ноликами. Черт возьми, никогда бы не подумал, что буду сочувствовать живому трупу... Пусть даже он уже не живой.

Покинув квартиру с учетом всего, что я в ней увидел, вверх я пошел, соблюдая еще больше осторожности, чем до этого. Еще внимательнее прислушивался ко всем звуками, которые доносились сверху, и чуть ли не до судорог в глазных мышцах всматривался в лестничные пролеты, чтобы не пропустить момент, когда увижу на них красные силуэты.

Но все было тщетно. Все было зря. Потому что то, что творилось на следующей лестничной клетке я увидел не «взором», а глазами.

На лестничной клетке лежала целая куча зомби. Штук пять, если я правильно посчитал, а посчитать было проблемно, поскольку они лежали практически друг на друге и понять, где чья конечность, было почти невозможно. Причем они явно не сами упали в одну кучу — судя по размазанным голубым полосам, тянущимся из открытых дверей квартиры прямо напротив лестницы, их сюда сволокли специально. И, судя по тому, что следы были свежие и до сих пор блестели на солнце, это произошло совсем недавно.

А самое плохое — то, что в луже голубой крови виднелись и потеки красной жидкости. И текла она с одной из рук, торчащих из кучи...

«Взор» по-прежнему ничего не показывал, поэтому я осторожно, соблюдая максимальную скрытность и стараясь не шуметь, поднялся на лестничную клетку и здесь удивился второй раз. Мало того, что кто-то неизвестный мне сволок тела зомби в одну кучу, так они еще и награду забрали не всю! В углу, возле другой двери, валялись две серые коробки, которые туда будто бы небрежно пнули и так и забыли их там. У этих ребят что, лута девать некуда теперь?!

Убедившись, что на самой лестничной клетке никого нет, я внимательно исследовал торчащую из кучи окровавленную руку. Не осталось никаких сомнений — это действительно рука человека, а не голубого зомби. Поколебавшись, я даже потрогал пальцы, но они даже не шевельнулись. Поколебавшись еще немного, я ущипнул кожу запястья ногтями — живой человек как минимум дернулся бы от такой боли... Но никакой реакции не последовало. Или мертв, или без сознания. И красные потеки в голубой луже говорили не в пользу второго варианта.

С одной стороны было бы лучше просто пройти мимо и продолжить свой путь. С другой стороны, стоило бы проверить эту квартиру — а ну как они еще там? Оставлять опасных людей у себя в тылу совершенно не хотелось, ведь они могли поджать меня в спину в самый неподходящий момент и по закону подлости именно так оно и произойдет. Конечно, с третьей стороны могло оказаться, что эти люди вовсе и не опасные, а такие же выживальщики, как и я, и даже подогреть эту надежду предположением, что человека убили не они, а зомби, а они просто вытащили его из квартиры... Но в это верилось с трудом. Достаточно было вспомнить, какой контингент жил в моем доме, вспомнить, что вместо имен тут чаще называли друг друга Кабанами, Ржавыми и Лысыми.

Достаточно вспомнить бедолагу-зомби, искромсанного так, что места целого не осталось.

Внезапно из глубины квартиры раздался приглушенный, полузадушенный женский вопль, а потом грубый, тоже приглушенный расстоянием и стенами, мат:

— Да, сука, покричи! Тебя все равно никто не услышит, а мне так даже больше нравится!

На этом моменте все «другие стороны» перестали существовать. Остался только один вариант — идти внутрь и снести челюсть тому, кто посмел поднять свою руку уже не на зомби, а на другого выжившего, да еще и девушку!.

И даже плевать, сколько их там. У меня есть дробовик, а они обо мне не знают. И даже если их там больше, чем один, а, скорее всего, их там трое — столько, сколько я насчитал пар обуви этажом ниже, на моей стороне все равно есть солидное преимущество. Я могу видеть их сквозь стены.

Вглядываясь в виднеющийся в проем открытой двери коридор, я убедился, что там никого нет, и быстро, но максимально тихо перебрался к двери. Встал около нее, спиной к стене, чтобы видеть как лестницу, идущую наверх, так и ту, по которой я пришел снизу. Как знать — вдруг врагов больше, чем я думаю, и часть из них ушла дальше по лестнице, пока остальные решили развлечься с несчастной выжившей?

Из глубины квартиры снова раздался приглушенный крик, который быстро сменился невнятным мычанием. Не в силах больше ждать, я сжал покрепче дробовик и шагнул внутрь квартиры.

По полу коридора тянулась все та же размазанная голубая полоса, затоптанная множеством следов — зомби тащили именно тут. Я медленно шагал по синей жиже, стараясь ступать так, чтобы она не чавкала под ногами, и внимательно прислушивался.

Эта квартира располагалась прямо над моей, а значит она должна быть по планировке точно такая же — одна, хоть и большая, комната, кухня и туалет, совмещенный с ванной. Однако в этой квартире, судя по всему, когда-то делали что-то вроде перепланировки, поскольку, кроме двери в конце коридора, которая и должна была вести в комнату, по правую руку виднелся еще один проем. Судя по всему, старые хозяева разделили одну комнату на две поменьше.

И именно из этой неучтенной комнаты слышались шорохи и скрипы.

А из-за закрытой двери в конце коридора — тихие сдавленные вопли.

Значит, я был прав и помимо насильника в квартире есть кто-то еще. Прямо буквально за стеной.

Что ж, «за стеной» это буквально то, что мне нужно!

Я прижался к стене так близко, как только мог, но «взор» почему-то не срабатывал. Судя по всему, противники находились дальше, чем позволяло увидеть умение.

— Ну чё там у тебя? — внезапно раздалось из комнаты. — Нашел чё интересное?

— Да не, херня одна. — ответил ему второй. — Мусор. Тряпье всякое, да хлам копеечный.По ходу та телка это вообще единственное ценное, что было в этой хате!— Ага, и ту Зубастый себе забрал, тварь! Хоть бы поделился с нами!— Ну так иди и выскажи ему свое недовольство, если охота! Мне вот чё-та неохота маслину промеж глаз получить. Зубастый когда с телкой он капец какой нервный становится.

— А это потому что у него ни хрена не получается с ними! — гоготнул первый. — Он там уже пятнадцать минут ее валяет, а знаешь почему? А потому что у него ни хрена не встает, ха-ха! Он пока пощечин ей не надает и криков не наслушается, не может ни хрена!

— А ты погромче ори, чтобы он точно услышал, что ты о нем болтаешь. — прошипел второй.

— Да не услышит он ни хрена, там телка стонет громче, чем мы тут балакаем!

— Я смотрю, ты совсем его не боишься.

— Я ваще никого не боюсь, Косой!

— А я боюсь. — признался второй. — Боюсь, что он может меня обработать как того зомбаря этажом ниже. Не очень охота быть полем для игры в крестики-нолики, знаешь ли. Так что лучше заткнись, а то если Зубастый услышит, о чем мы тут говорим, он же не станет выяснять, кто начал, а кто продолжил — обоих кончит.

— Сыкло. — разочарованно протянул первый, и я буквально увидел, как он выпячивает нижнюю губу при этих словах, хотя «взор» по-прежнему не цеплял их через стену.

— Зато живой. — ответил второй. — А не как Мелкий.

— Да Мелкий сам идиот, что не захотел отдавать Зубастому тот тесак! Отдал бы — не получил бы пулю в башку! Мелкому серую коробку эту кто дал? Зубастый. Значит, это его коробка была. И все, что из нее вывалится — тоже его, если только он не разрешит это забрать. Ну вперлась твоему бугру эта зубочистка, так отдай ты ему ее, что самому-то с ней делать? В зубах ковыряться? Дохляков все одно топором сподручнее валить или еще чем подлиннее, чтобы близко не подходили!