Нет, сомнительно, что его, Рика, царапины принесут ему подобные ощущения. А все равно стало страшно. Он же совсем не умеет обращаться со своей новоприобретенной силой! Кто знает, как она себя поведет, когда жгучая огненная вода польется на разодранную спину?

– Не на что там смотреть, – отмахнулся он, делая еще один шаг назад.

Широкая ладонь перехватила за плечо, попав точно по тому месту, где тянулась одна из вздувшихся красных полос. Жаворонок сдавленно зашипел. Нейд тут же отдернул руку, но виноватое выражение его лица быстро сменилось укором.

– Вот и я об этом. Не дури! Думаешь, мне улыбается снова таскать тебя на себе, если свалишься в горячке? Ты, конечно, легкий, но костлявый, неудобно, знаешь ли.

– Можно подумать, тебя кто-то просил! И вообще, хочешь сказать, что ты хороший лекарь? – огрызнулся беглец, впрочем, уже понимая, что придется рискнуть. Хотя бы потому, что, если и правда воспалится, больно все равно будет. И неизвестно, как тогда поведет себя проклятая магия.

– Лекарь из меня никудышный. Но, определенно, лучший из всех, что тебе сейчас светят, – резонно отозвался Нейд. – Знаешь, как говорит один мой новый знакомый?.. У тебя негусто с вариантами, так что придется довериться мне.

– А, чтоб тебя!

Рик вяло махнул рукой, мол, делайте, что хотите. Опустился на уже знакомый плащ, расстеленный возле костра. Зашуршали под ним пушистые сосновые ветки, которые Нейд неизвестно когда успел наломать.

Зря беспокоился. Действия самопровозглашенного лекаря – не слишком умелые, но занимался подобным он явно не впервые – подарили Жаворонку несколько достаточно паскудных минут, но и только. Сдержать рвущиеся с языка ругательства он не сумел (впрочем, не очень-то и старался), а вот магию сдерживать не пришлось: она осталась неподвижной. Ну что ж, так и должно быть, потому что то, о чем говорили – или, вернее, не говорили – те, кто прошел проверку на магию, явно было чем-то куда более страшным. Во всяком случае, от нескольких царапин, пусть и неприятных, человек не поседеет до срока, не начнет заикаться или кричать по ночам. А с подсудимыми, доказавшими свою непричастность к колдовству таким способом, нередко потом происходило что-то подобное. Кое-кто, говорят, и вовсе терял рассудок. Да уж, упасите боги от такой участи.

Только в самом конце, когда Нейд оставил в покое спину и плечи и занялся незажившим клеймом, а перед глазами от боли заплясали пестрые пятна, засевшая под сердцем сила слегка всколыхнулась. Осторожно, ненавязчиво. Словно сторожевой пес, который при появлении незнакомого гостя оскаливает зубы и поднимает глаза на хозяина, как бы спрашивая разрешения напасть. Рик прогнал нежданную ассоциацию и, стиснув зубы, подождал, пока немного отпустит.

– Эй-эй, живой? Все нормально?

Да как сказать… В том, что в груди пульсирует магия, а прислужник эверранских волков держит его за локоть и протягивает уже знакомую серебряную фляжку, ничего нормального не было и в помине. Не так все должно быть! Ну да бес с ним.

– Лучше не бывает! – фыркнул каторжанин, медленно приходя в себя. Ох, да от одного запаха этого пойла хочешь не хочешь, а очухаешься…

Черно-серебряный хмыкнул и отошел к ручью ополоснуть ладони. Вернулся он быстро.

– Рик? – Нейд перехватил еще мутноватый взгляд Жаворонка. – За что это все? Плеть, каторга…

– Понятия не имею. Рожей, наверно, не вышел! – ухмыльнулся Рик, не имевший желания обсуждать свои просчеты. И вообще, этому-то какое дело?

– Рик! – Ого, какую он, оказывается, грозную рожу кроить умеет. Жаворонка это не впечатлило, но, подумав, он махнул рукой. Препираться было откровенно лень.

– За что, за что… Кошельком ошибся, бывает.

– Вот как?.. А те, старые, тоже за кражу? У тебя же там шрамы есть, которым лет пять… – не успокоился вельможа. И вот охота ему?..

– Года три им, на мне заживает быстро. Нет, те по дурости!

– Надо же, самокритика… Я за тобой не замечал.

– Чего? Да при чем тут твоя… самокритика? Не по моей же дурости! Хотя и по моей тоже. Просто не поладил с одним уродом, сказал, чего о нем думаю. Почем мне было знать, что он чей-то там родственник? А хоть бы и знал, какая разница! Меньшим уродом он бы от этого не стал. – Надо же, а язык-то заплетается…

Нейд окинул собеседника странным взглядом, спросил задумчиво:

– И оно того стоило?

Хороший вопрос. Просветить того козла относительно его уродской сути тогда очень хотелось, это да. Сложно сказать, сильно ли он жалел потом, когда кнут раздирал кожу.

– Да откуда мне знать? Пес его разберет, что и сколько на самом деле стоит! – честно ответил преступник.

– Действительно… – Нейд вернулся к костру. – Фениксовы перья! Кажется, все-таки подгорело.

Рик укоризненно поцокал языком. А не хрен было с глупыми вопросами приставать. Впрочем, ему, откровенно говоря, было без разницы, подгорело или нет. Он вообще сомневался, что почувствует вкус: есть хотелось до невероятного, и от запаха жареной зайчатины можно было свихнуться.

Небо в просветах между кронами все больше наполнялось чернильной теменью, густело. Почему-то не было никаких сил оторвать от него взгляд. В руках как-то сами собой оказались ломоть хлеба, пересыпанный солью, и прутик с кусками мяса. Оно истекало соком, который впитывался в хлебную мякоть, и это было потрясающе… Так, главное, не заглатывать разом, а то непременно стошнит с непривычки.

– Знаешь, если на твой изысканный вкус подгоревшее мясо неприемлемо, я готов взять на себя заботу о твоей порции, – не отрываясь от еды, заявил каторжанин. – Мне нравится! По-моему, у тебя талант.

– А иди ты, – беззлобно отмахнулся Нейд.

Какое-то время обоих занимал только заяц, а потом завязался разговор. Вельможа спрашивал о Разломе, и Рик, сам не зная зачем, принялся рассказывать ему ту легенду о непобедимых демонах и отважных степных фиорах. Подробно, в лицах, стараясь не упускать деталей, а кое-где, пожалуй, и приукрашивая.

– И боги степи откликнулись на зов одиннадцати фиоров, и разверзлась земля! И Разлом поглотил чудовищ, но и сами защитники Орбеса не смогли спастись. С той поры и до конца времен отважные фиоры обречены биться с бессмертными демонами где-то в недрах Разлома Проклятых, чтобы не дать тем вернуться на землю… – Рик картинно выдержал паузу и продолжил театральным шепотом. – Иногда по ночам путники слышат здесь вой демонов и звон мечей. Многие из тех, кто осмелился спуститься сюда, никогда уже не вернутся на поверхность. Говорят, они попали в когтистые лапы древних чудовищ. Может, и сейчас на нас смотрят откуда-то из темноты хищные желтые глаза. Выбирают момент, чтобы напасть и утянуть за собой…

Рик не выдержал и все-таки засмеялся, глядя, как вельможа зябко передергивает плечами.

– Жуть, правда? – радостно закончил он.

– Кошмар, – не стал спорить собеседник, потом посерьезнел. – Слушай, и «лошадники» действительно боятся сюда ходить? Но место опасно в основном из-за ядовитого растения. Неужели они этого не поняли?

– Да что они, глупее нас, что ли? Все они знают! А легенда нужна для того, чтобы сохранить обычай. Это же одно из испытаний, которое проходят те, кто хочет стать фиором. Нужно пройти по дну Разлома, причем не так, как мы с тобой, а в середине лета, когда от хольты вообще деваться некуда – для нее это самый сезон. И брать с собой ничего нельзя: ни ножа, ни фляги.

– И многие проходят? – заинтересовался черно-серебряный.

Жаворонок неопределенно развел руками.

– Понятия не имею. Если хорошо пошаришь здесь по кустам, человеческих костей ты найдешь немало. Но обычай-то правильный! Во всяком случае, полный кретин фиором уже не станет. Тут же и знания нужны, и терпение, и внимательность. Смекалка, сила воли… А что еще толковому правителю надо?..

– Правителю много чего надо. Но то, что ты перечислил, – уже неплохое начало, – согласился Нейд.

– Еще, чтобы пройти Разлом, удача какая-никакая нужна. Тоже важная штука! А если ты даже богам противен, то какой из тебя правитель?