Мощная хватка крепкой руки незнакомца только окрепла от неожиданного удара.

– Отпусти мою дочь, увалень! – Взревела сквозь слёзы мама и со всей силы врезала трясущимися кулаками бугаю по спине. Это его только раззадорило. Он отпустил меня и поспешил заломить руки моей матери за спиной, за что получил лишь несколько царапин, так как мама пыталась отбиться всеми силами, да ещё и плевок в придачу.

– Третий, ты уверен, что это та семья? По мне так какие-то дикари! – Прохрепел мужчина.

Я стояла на площади – настоящий участник происходящего, но словно бы наблюдала за всем со стороны. Ступор, оцепенение, паническая атака? Называйте это как хотите. Но когда я увидела заплаканное лицо матери и её истерические всхлипы в объятиях отца, я поняла, что мне тоже придётся лезть в этот проклятый кузов. Единственное, что я успела сделать, медленно продвигаясь к железной громадине на ватных ногах под подзуживание громилы «Ай-да девочка, молодчина!» и призывы Чужака остановиться, это крикнуть что есть мочи брату, кусочек лица которого мне удалось разглядеть в приоткрытую дверь библиотеки. «Беги, Тигра!».

Но имя моему брату было дано не просто так. Малыш с криком выбежал из библиотеки и вцепился в ногу хохочущего недруга.

– И это…? Это вот Тигра? – Не прекращал смеяться мерзкий тип. Он отцепил брата от себя, как маленькую надоедливую букашку и, взяв его за воротник рубашки, потащил брыкающегося бедолагу в сторону машины. Перед самым кузовом я отобрала у него брата и поспешила затолкать трясущееся тельце к родителям. Мне хотелось поскорее закончить этот фарс, только бы враги никому не причинили вреда.

– Давай, залезай, чего встала. Ну, же. – Громила подсадил меня, и уже через секунду я сидела на холодном металлическом полу, обхватив колени руками. Я думала о том, что нужно закричать и попросить о помощи, нужно оглядеть площадь и взмолиться к поселенцам… Но меня обуял страх испортить и без того скверную ситуацию.

– И ты. Ты тоже полезай. Ты вроде умный. Вот и хватит.

Слышу, как кто-то присоединяется к нам. Поворачиваю голову – знакомые рыжие волосы, собранные в хвост. Прим.

Не смотрю ему в глаза, чувствую, как мне не хватает воздуха, жадно глотаю его ртом. Немного привстаю и окидываю площадь взглядом. Где-то вдалеке в безмолвной толпе вижу Скалу, обнимающего вздымающиеся плечи Брены. Солнечные лучи засветили лица почти всех стоящих в том ряду. Безликие призраки моего, теперь уже, прошлого. «Увижу ли я еще друзей? Увижу ли я хоть кого-то? Что нас ждёт дальше? Доживём ли мы до следующего рассвета?» – один за другим мой мозг порождал жалящие вопросы.

– Стрелок, полезай за ними, усмири всех. Выдвигаемся. – Услышала я противный хрип того подобия человека. Чужак тоже не сопротивлялся, и уже через полминуты нас в кузове было шестеро. Погодите.

– Пятеро? На рассвете… Пятеро. На рассвете. – Шептала я, словно заклинание, своё удивительное открытие.

– Не волнуйтесь, никто не причинит вам вреда. – Успокоил нас Чужак. – Я и сам не очень помню, кто эти люди, но я уверен, что они не опасны. – Я ни капли ему не верила.

Загудел мотор. Первый раз в жизни я почувствовала, как движется автомобиль, как движемся все мы, не прилагая совершенно никаких усилий. Это отличалось от повозки, запряжённой конями, и совершенно точно отличалось от того, что я читала в книгах.

– Вы же понимаете? – Закричала я, судорожно осматривая следующий за нами конвой и удаляющуюся многолюдную площадь. – Вы же понимаете?

– Что понимаем, Ти? – Недоумевал Прим.

– Пятеро. На рассвете. Это мы! Это нас ты должен был привезти! Не подходи к нам! Не подходи! – Я с настоящей ненавистью смотрела в голубые глаза недоумевающего Чужака, глаза, не выражающие ничего, даже раскаяния. Он не помнил своего задания, но, тем не менее, оно было. Он – враг. Такой же враг, как и бугай-невежа. Такой же враг, как и его команда.

Но почему тогда он старался защитить меня? И старался ли?

Чужак вскинул руки вверх и отодвинулся к дальнему углу.

– Я не враг вам, Алатея. Пусть я ничего и не помню, но это знаю наверняка. И скоро ты это поймёшь.

Тигра, до этого остававшийся спокойным, заплакал навзрыд.

– О, О, О, Овечка!!!! Овечка! Осталась! Там! Совсем! Одна!

– Тигра, я уверена, что Брена о ней позаботится. Не волнуйся.

Мама начала убаюкивать брата, напевая мелодию одной из поселенских песен. Отчего-то она выбрала именно эту песню. В голове эхом пронеслись строчки: «Пусть думают, что мы не выйдем за порог, пусть думают, что нам не выбраться из тьмы. Мы выучим урок, чрез тысячи дорог сумеем мы сбежать, ворота найдём мы...».

Вдаль уплывало всё, что так дорого. Позади уже остались ярмарочные палатки, окружённые серыми бетонными глыбами, несколько полей и деревянных домов… А вот мы уже прощаемся с озером и въезжаем на непригодную для повозок лесную тропу. Казалось, водителю наплевать на дорогу, он уверен, что сможет проехать, где угодно, пусть и ценой кустов, плодов, и других лесных ценностей. Мы проехали и то место, за которым находилась наша полянка, и даже Веланову хижину, хозяина которой я заметила, прятавшимся за одним из деревьев. «Прощай, Велан. Обещай, что поставишь больных на ноги».

Железный конь всё набирал скорость, а я, вжавшись руками в ограждение, молила всех существующих и несуществующих богов о скором завершении неизвестности. Конечно же, машина должна была врезаться во что-нибудь, они явно задумали нас убить. И тогда, себя тоже?

А что если?

Мама продолжала напевать мелодию безымянной песни, сквозь всхлипы, но мне всё равно стало спокойнее. Я закрыла глаза и решила оставить всё в руках судьбы. Ветер, обдувающий моё мокрое от слёз лицо, стал ещё холоднее. Я не знала, приближаемся мы к концу или началу? Стоит ли рассматривать конец чего-то, как начало нечто другого? Или после смерти совсем ничего нет? Раньше я об этом не задумывалась.

И вот, мы столкнулись.

Но не с чем-то твёрдым, нет, напротив. Меня обволокла нежная тягучая субстанция, все трясущиеся конечности, каждую клеточку. Одинаково дарящая прохладу и живительную теплоту, она обволокла меня, словно вязкий мусс. Я была оторвана от леденящей поверхности кузова, парила вне времени и пространства, в небытии, в абхаве.

Моё сознание, некогда пестрящее воспоминаниями и предположениями, цитатами из обрывков книг и рассказов Тигры полностью поблекло, очистилось, перестало существовать внутри меня, отделилось в чужеродный прозрачный предмет, наподобие мыльного пузыря, только плотный, непробиваемый. Я – пустая, забытая всеми оболочка, имеющая от прежней жизни только имя – Алатея Гал, не могла смотреть, ведь мои глаза так же увязли в энигматическом веществе, но всё же видела, как пузырь моего подсознания с каждым трепетанием безвременного пространства увеличивался в размерах, показывая, один за другим, в рассыпную, забытые моменты, моего когда-то случившегося уже, бытия.

– Я бы так хотела, чтобы она стала кем-то значимым для поселения.

– Кто знает, может быть, у неё получится стать первой женщиной «Ответственной».

– С другой стороны, нашей малышке, лучше оставаться в тени и радовать нас. Я знаю, что это эгоистично, но только посмотри, какая она хорошенькая! Не могу и представить, что через несколько десятков сезонов у неё будет своя семья!

– Помнишь, тебе снился сон, с именами? Для мальчика и девочки?

– Ты считаешь, ей подойдёт это имя?

– Алатея. Тея… определённо. Она родилась под особой звездой.

Чьи это были голоса? Такие знакомые слова, но такие чужие звуки. Как звучит мой голос? У меня есть голос?

На серой бетонной стене ровно наклеены желтоватые листы бумаги.

– Ну, что думаешь?

– Я думаю, ей понравится. Она уже давно просила о большой площадке для рисования.

–Главное, чтобы не разболтала Брене и Скале. Не то завтра сюда прибежит вся ребятня.

–Теа? Разболтала? Дорогая, иногда мне кажется, что она немая! Я даже не представляю, как ей удалось завести друзей.