– Но ты не могла не понимать, что я узнаю об обмане.

– Я надеялась, что это не произойдёт настолько рано. А к этому моменту, возможно, никто другой, кроме меня, тебе оказался бы не нужен.

– Ну, нееет, – зло протянул я.

– Николай, я могу спросить? Как ты понял?

– Для тебя музыка – ремесло, а для неё – вся жизнь. Ты – не она.

Все иллюзии оказались разбиты вдребезги, а мечты раздавлены грузом реальности. Мне никогда её не найти. Я заставлял себя смириться с этой мыслью, но это удавалось с трудом. На ходу достал телефон, нашёл то злосчастное объявление. Удалил его. Удалил аккаунт, который, собственно, и создал только ради этого. В голове снова зазвучала музыка, её музыка. Я так и не нашел ничего подобного в интернете, ни одного мало-мальски похожего трека. Чёрт, как же больно и обидно… Моя пианистка…

На другой день Николай не пришел на работу. Чувство ревности сменилось волнением. Я несколько раз набирала его номер, слушала длинные гудки. Но потом отказалась от идеи дозвониться, не желая выглядеть навязчивой. С удивлением обнаружила, что скучаю, и, испугавшись собственных эмоций, с двойным усердием принялась за работу.

В графике сегодня у меня стояло ночное дежурство, чему я была очень рада. Имелся предлог не ехать на базу отдыха вместе с коллегами – был запланирован выезд на природу в честь юбилея больницы. Праздновать не было ни сил, ни настроения.

Я сидела в ординаторской вклеивала в операционный журнал очередной протокол, когда тишину нарушил резкий звонок сотового. На экране отобразился номер Нестерова. Мы ещё неделю назад обменялись с ним телефонами. По спине пробежал неприятной холодок.

– Я слушаю, Роман Олегович, – с трудом проговорила я, ожидая самых страшных новостей.

– Валерия Павловна, добрый вечер. Я сейчас передам телефон, с вами хотят поговорить.

Я сама не заметила, как вскочила на ноги, а по щекам заструились сволочи-слёзы. Вся превратилась в слух, боясь пропустить малейший звук, и чуть не потеряла сознание, когда из аппарата раздался слабый родной голос:

– Привет, дорогая… Заставила я тебя поволноваться…

Делая неуклюжие попытки ухаживать за Лерой и осознавая всю их бесполезность, я был сам себе противен. Дорого бы я отдал, чтобы узнать, что творится у неё в голове. Скорее всего, она осознавала, что я хочу сближения, но не могу решиться на него. Я-то прекрасно знал причину, но рассказать ей, конечно же, не мог.

Шаг навстречу Лере явился бы предательством, изменой тому образу, в который я влюбился без памяти. То, что раньше показалось бы романтической чепухой, не давало спокойно спать, есть, работать. В голове постоянно звучала мелодия, которую я не смог отыскать. Она становилась навязчивой, въедалась в мозг и выматывала душу.

А на другом полюсе была Лера – настоящая, земная и доступная. Как поступить и как навести порядок в голове, я не знал.

Вечером я вышел на работу. Чувства чувствами, но ответственность за пациентов не дала расслабиться. Я обошел палаты, сделал необходимые назначения. Из вновь поступивших никого в отделение не положил. Осмотрел, дал рекомендации и отправил по месту жительства в поликлинику. Работал на автомате, все манипуляции делал машинально, почти не глядя.

Я шел по коридору из инфекционного отделения, вызывали на консультацию к пациенту. Ничего не обнаружил по своему профилю, сделал соответствующую запись в историю болезни. Уже направляясь к себе, я неожиданно понял, как побороть моё наваждение.

– Аркадий Иванович, дайте ключ от актового зала, – решительно попросил я пожилого охранника, спустившись на пост.

Он с подозрением на меня посмотрел, протянул требуемое и проговорил:

– Зачем тебе, Коля? Заняться не чем? Шел бы лучше спать.

Но я его уже не слышал. В голове снова загудело, а руки затряслись в предвкушении.

Актовый зал находился в отдельном крыле здания, так что пациентов я не мог потревожить. С волнением открыл дверь, зажег свет и оглядел пустое помещение. На сцене стояло фортепиано. За годы, что я здесь работаю, я не помнил, чтобы на нём кто-то играл. Чаще всего инструмент использовали как рабочую поверхность, полку для документов. Возможно, фортепиано расстроено… Я пересек зал, поднялся на сцену, откинул крышку и пробежался по клавишам. Нет, отличное звучание. А затем, повинуясь импульсу, стал наигрывать мелодию, ставшую мне настоящим проклятием. Мотив я без труда подобрал на слух, а остальное подсказало сердце.

Я неслась со всех ног в реанимацию. Лифт был, как всегда, сломан, и я полетела вверх по лестнице. Откуда-то доносились звуки, но я поначалу не обратила на них внимания. Мало ли, может у кого-то из пациентов громко телевизор работает. А когда различила мелодию, то остановилась резко, как в стену врезалась. Нет… Как это возможно? Откуда? Похоже, из актового зала. У нас больше нигде нет инструмента.

Как зачарованная, я пошла на звук. Остановилась в дверях. Играл Николай. Он погрузился в музыку полностью, с головой. Едва слышал происходящее вокруг. А когда закончил, я взволнованно проговорила:

– Коля, откуда ты знаешь это произведение?

– Почему ты спрашиваешь?

– Просто ответь, где ты его слышал?

– Мне интересно то же самое. Где его слышала ты?

– Я его написала, Коля.

Он спустился со сцены, подошел ко мне и, всматриваясь в моё лицо, почему-то заулыбался совершенно идиотской счастливой улыбкой.

– Повтори ещё раз.

– Эту музыку написала я.

Свадьба Инны и Романа была назначена на сентябрь. Подруга настояла на этом, чтобы окончательно восстановиться, а я её, безусловно, поддержала. Новость о бракосочетании Романа Нестерова разнеслась по всей больнице моментально. Весть, что женится главный ловелас больницы, с упоением обсасывалась местными кумушками. Сам жених всем рассказывал, что достал женщину с того света не для того, чтобы выписать и отпустить на все четыре стороны.

На регистрацию мы опоздали – не могли пропустить Димкину игру. Его мама была в командировке и, увы, присутствовать не могла.

В ожидании футбольного матча на школьном стадионе собралось очень много зрителей. Игра была жаркой, болельщики чуть не сорвали голос. Когда Димка забил решающий гол, трибуны просто взорвались ликующими криками. Увидев, что он бежит в нашу сторону, я поспешила мальчишке навстречу. На поле он чуть не сбил меня с ног, затем крепко обнял, уткнувшись мне в плечо и тяжело дыша. А подошедший вскоре Николай сгрёб в охапку уже нас обоих.

Я не думала, что оно так близко. Только руку протяни, и вот оно – счастье.

Юрист по образованию, кандидат юридических наук. Совмещает практическую и научно-педагогическую деятельность, член редакционной коллегии журнала «Российское конкурентное право и экономика», автор (соавтор) более 40 научных публикаций.

Его рассказы опубликованы в таких сборниках, антологиях, альманахах как «Лабиринты безумия», «Происхождение мрака», «Пятое время года», «Литературные фестивали», «Городские этюды», «Земля героев и творцов», «Антология русской литературы XXI века», «Фантастический век», «Мемориал духа», «Зов» и других.

– Вампиров не бывает, – лаконично произнес Филипп, когда Оля наконец-то закончила восторгаться фильмом.

Очередная мелодрама, повествующая о любви человеческой девушки и вампира.

Как Филипп ни сопротивлялся, пришлось уступить Олиному желанию пойти на эту картину для не слишком обремененных интеллектом подростков. Впрочем, ради надежды на то, что после сеанса они отправятся ночевать к нему домой, можно и помучаться пару часов.