На пятом этаже он отпер обшитую дерматином дверь и пригласил в квартиру. Внутри оказалось не так плохо, как я боялась: относительно свежий ремонт, красивые светильники. Кухня обставлена мебелью из сетевого магазина.

Я уселась за темный полированный стол. Стул был удобным, хоть и с металлической спинкой. Женька полез в холодильник, бросил на стол батон «докторской» колбасы, пачку майонеза. Еще ни один мужчина не предложил мне бутерброд с салатом и зеленью.

– Давай? – он предложил пива, но я отказалась. – За Юрку, – он залпом прикончил полбутылки.

Я вдруг остро почувствовала, что нахожусь в замкнутой квартире с незнакомым парнем и, возможно, он сейчас напьется. А после последних событий как-то не тянуло доверять людям.

– Рассказывай, в чем дело, – он потрепал мою руку, сжатую в нервный кулак.

– Меня преследуют какие-то люди. Я у брата пряталась… – я опустила глаза. Женька ждал продолжения, а я боялась – еще помню, как отреагировал Семеныч на мои откровения. – В общем, я хочу узнать про человека. Кто он, чем занимается. Его фамилия Ярцев… И про машину, коричневая Ауди «ТТ».

Я переписала номер на салфетку и пододвинула к нему.

– Его машина? – уточнил Женька.

– Не знаю.

– Так, а имя-отчество, год рождения?

– Ездит на черном «ягуаре». Это все, что знаю.

– Он тебя преследует? – он прочел записку и убрал в бумажник. – Успокойся, завтра все выясню.

– Так быстро? – удивилась я.

– А чего тянуть? – он мрачно глотнул пива. – Так что с Юркой случилось?

– Участковый сказал, задрал медведь, – пробормотала я, чувствуя себя так, словно говорю не о своем брате, а о ком-то чужом.

Я до сих пор не могла поверить в его смерть, словно это страшный сон. Будто скоро я проснусь и все исчезнет. Каждый раз, когда я его вспоминала, внутри возникал вакуум, и я не понимала, какими чувствами его заполнить.

Мы немного посидели и, сославшись на сильную усталость, я попросилась спать. Женька ничего не смог предложить, кроме кресла-кровати в маленькой комнате.

В этой постели я ворочалась полночи. От подушки пахло сыростью. Я смотрела в потолок: по нему плавал свет автомобильных фар. От городского шума, долетавшего из приоткрытого окна, было так тоскливо, что хотелось выть. Пульс болезненно бился в висках: я вспоминала Юрку и его нелепую смерть, сделавшую меня полностью одинокой. Воспоминания причиняли боль, будущее внушало страх и я начала искать, на что отвлечься.

Бабушка, муж, Ирма – все вызывало сожаления. Ярцев…

Интересно, что он сейчас делает? Я представила, что засыпает тоже – где, в какой постели, с кем? – и постепенно сама провалилась в тревожный, поверхностный сон.

Утро выдалось веселым и ярким, как стакан свежевыжатого морковного сока. На кухне я раздвинула шторы, впуская свет в пыльное пространство. Утро не дало бодрости, но я через силу привела себя в порядок.

В квартире я была одна и чувствовала себя свободно – Женька ушел. Следовало решить, что делать дальше.

Он внушал уверенность, но я еще не поняла, насколько могу ему доверять. Зато смогу воспользоваться его связями, а еще он мог меня спрятать. Проверять многочисленных знакомых Юрки вряд ли кто-то будет. Или я ошибаюсь?

Подумала, не позвонить ли мужу, но нет. Во-первых, он в любом случае на меня наорет. Во-вторых, помочь не сможет, а нервы помотает.

Я посмотрела новости, но ничего о происшествии в кафе не нашла. О Юрке тоже молчок. Мы слишком мелкие сошки, чтобы говорить о нас даже по местным каналам. В комнате я обнаружила компьютер, но постеснялась включать без разрешения.

Женька вернулся около семи вечера – с бутылкой пива. Я засомневалась, а действительно ли он служит в органах? Юрка что-то такое говорил, но я так и не увидела ни одного подтверждения и пьет слишком много.

– Интересные у тебя знакомства, – задумчиво сказал он, глотнув темного нефильтрованного, и уселся напротив.

Сердце прыгнуло в груди. Вид у него был растерянным, опер погрузился в себя, будто пытался разгадать сложную, интересную задачку.

– Только ты ошиблась, – вдруг сказал он. – Машина, коричневая «тэтэшка» тоже принадлежит Ярцеву, – Женя продолжил, прежде чем я задала вопросы. – Только не старшему, а младшему. Машина оформлена на Константина Ярцева, его сына.

– Ты уверен? – переспросила я.

Получается, его сын искал меня в селе, возможно, следил за домом – зачем?

– Еще как, – подтвердил Женька. – Сын сейчас в розыске. Несколько дней как пропал без вести.

Я напряженно слушала, еще не зная, как относиться к новостям.

– Теперь о папане… Ярослав Ярцев, сорок два, не женат. Интересный человек, – многозначительно хмыкнул опер. – Официально держит издание, газету. Аккуратно платит налоги. Фактически уровень жизни уровню доходов не соответствует. Газета выпускается раз в квартал, тираж огромный, распространяется бесплатно, а рекламодателей негусто… Понимаешь, что это?

– Что? – уточнила я.

– Криминал.

– Да ну, – я вспомнила глаза Ярцева – чистые и безмятежные, как небо. У криминальных дельцов таких глаз не бывает. Я поймала себя, что вновь начала домысливать. – Уклонение от налогов? Многие скрывают реальный доход, почему сразу криминал?

– Тоже так подумал, – согласился Женька. – Потом посмотрел, что за газета у него, сколько рекламы… Она убыточная. Где ж он деньги на свой «ягуар» взял? Завтра присмотрюсь к нему… Послежу.

– Зачем? – не поняла я.

– Ты говоришь он хороший, – пожал Женька плечами и заржал. – А за хорошим человеком почему не последить? – он глотнул пива и задумался. – Ритусь, а что он от тебя хочет?

Ненавижу, когда меня называют «Ритусями» и прочими формами издевательства над именем.

– Не знаю… – буркнула я, закрывшись. – Прилип… Что парни от девушек хотят?

Брякнула и сама пожалела. Женька осмотрел меня, хмыкнул и выражение его лица мне не понравилось. По правде, от его взгляда стало жутко. Оценивает, как кусок мяса.

– Ну, вот и выясним, – заключил он. – Пригляжусь, что за человек…

– Не надо,– испугалась я.

– Не дрейфь. Не мальчика учишь, – усмехнулся он и продолжил. – Сам Ярцев из Волгограда. Переехал лет десять назад, сначала работал в редакции, затем путь проследить не удалось… Ребенок зарегистрирован один, женат не был. Алименты официально не выплачивал. Сыну девятнадцать, учится на платном отделении Дипломатического Вуза по специальности «Международное право»…

Я присвистнула. Да, на такое образование убыточной газетой не заработаешь… Или неизвестная мама вложилась в парня?

– А кто мать? – заинтересовалась я.

– Завтра уточню.

Пока в истории не было ничего, что могло подсказать направление куда двигаться.

– А враги у него есть? Конкуренты?

– Конкуренты, конечно, – Женька глотнул пива. – Но все удачливее Ярцева… А что за враги?

– Любые, – пожала я плечами, не готовая рассказать правду.

– Глубже копать надо. Мутный этот Ярцев, если смотреть по тому, что знаю – врагов нет… Какие враги с таким «бизнесом». Если смотреть шире и пораскинуть мозгами, откуда у бизнесмена с убытками дорогая тачка, нет кредитов и счет в банке, то варианты появляются, правда?

Говорил он с неясной злостью. Моя настойчивость его раздражала или я потихоньку превращаюсь в обузу? Сначала сестре старого приятеля он обрадовался, а наутро понял, что проблем от нее много…

Я вспомнила свои сомнения о его должности и обтекаемо спросила:

– А твоей службе это не помешает?

– Какая служба, ты что, – он сморщился, словно вопрос его насмешил. – Я давно в частный сектор ушел. Денег больше, проблем меньше.

Он тяжело вздохнул, точно ему взгрустнулось и прикончил бутылку до донышка. Глаза уже были мутными. Пьет он немало, а жить в одной квартире с малознакомым мужиком, любящим заложить за воротник, небезопасно. Тем более, я начала его напрягать…

Но сегодня идти мне некуда.

Я легла у себя, напряженно слушая, как Женька шарахается в глубине квартиры. А утром Женька, явно мучась с похмелья, мрачно сообщил, что займется Ярцевым вплотную, вернется поздно и там «будем решать».