— Я не готовился, — напомнил я, — еще месяц назад у меня не было магии.

— Тогда я поражена, — она сжала губы, — как быстро вы развили ядро. Это прямо-таки феноменально. Ну да ладно. Если нужно будет, военные исследователи магии пришлют за вами.

При этих словах я нахмурился, сжал губы.

— Так вот, — продолжала она, — дворяне идут в чистильщики, в поля, с одной лишь целью: добыть себе могущество, которое поля могут дать среднему магу.

— О каком могуществе речь? — задумчиво спросил я, а сам мало-помалу начал понимать, о чем говорит комиссар.

— Поля, — женщина приподняла подбородок, ее лицо приняло покровительственное выражение. Она стала напоминать преподавателя, — это аномальные зоны, которые появились на всей планете двести лет назад, после Большой Войны. И внутри них с магами происходят странные вещи. Они становятся сильнее. Несравнимо сильнее, чем за пределами Полей. Именно поэтому небольшие отряды чистильщиков в состоянии самостоятельно вычистить незначительные поля, и ликвидировать особо опасных тварей на значительных аномальных зонах. Маг, попавший на Поле, за считаные месяцы достигает того же уровня развития своего ядра, к которому здесь он шел бы несколько лет.

— Вот как. Значит, дворяне стремились туда, чтобы развить свой магический дар. А чем сильнее развитие, тем лучшую карьеру сделаешь в армии, а оттуда можно и в политику, — улыбнулся я.

— Верно. Кроме того, служба на Полях — это просто почетно. Особенно в чистильщиках, — серьезно кивнула Фидорина, — отличный карьерный трамплин.

— Скажите, — я с интересом посмотрел на женщину, и она, явно подумав, что я рассматриваю ее приятную внешность, даже зарумянилась, — а известно ли, почему так происходит?

— Нет, — она выглядела несколько смущенной, — пока что этот феномен необъясним. Но лучшие умы бьются над ним. А самые активные — пользуются.

— А нет ли данных о том, что тела магов начинают вести себя странным, несколько аномальным образом? Скажем, некоторое время они могут творить заклинания мгновенно. Так, будто им не требуется время на его создание?

— Нет, — женщина внезапно нахмурилась, — о таком мне неизвестно.

— Я понял. Спасибо, — улыбнулся я.

Что ж. В чем было дело ясно. Поля прямо-таки кишат ифритами. Их там такое большое количество, что вытяжной маг просто переполняется силой, когда творит заклинание. КПД магии там зашкаливает. Духов так много, что они вливают в человеческое тело огромное количество силы, стоит лишь немножко задействовать вытяжатель.

Вопрос вот в чем: перерождается ли, в таких условиях, человеческий вытяжатель в очаг? Существуют ли среди чистильщиков настоящие генерационные маги? Скорее всего, да. Но люди этой параллели просто не понимают в чем дело. И не видя ифритов, они не могут объяснить происходящее.

Но есть и еще вопросы. Откуда столько ифритов и одержимостей? Если с ифритами еще можно понять. Поля сражений, много умерших. Чудовищное количество негативных эмоций. Ифриты могли остаться там с самой войны. А как быть с одержимостями? Откуда берутся они? Чтобы ифрит взбесился, а его вещь стала одержимостью, долгое время в него нужно усиленно вливать эмоции.

Эмоции могут вливать люди. Но их там почти нет. Тогда что такого есть в этих полях, что постоянно вскармливает ифриты эмоциями, да еще и до такой степени, что они становятся одержимыми?

— У вас есть еще вопросы? Если нет, тогда перейдем к вашему назначению на службу.

— Пожалуй, перейдем, — кивнул я.

— Отлично, — комиссар улыбнулась, — и так. Для чистильщиков вы годитесь. А близость Гарнизона Урупский позволяет вам нести службу командировочного характера. Все-таки мы не должны забывать о вашей младшей сестре.

— Рад, что вы об этом помните, — я добродушно улыбнулся, заглянул женщине в глаза. От этого ее взгляд приобрел несколько хитрое выражение. Она изогнула красивую ровную бровь.

— Конечно, — Фидорина кивнула, — ну так вот. Первые две недели вам нужно быть в гарнизоне каждый день с семи утра до восьми вечера. Вас ждут организационные мероприятия и первый, теоретический этап подготовительного курса. Затем начнется второй, практический этап, и уже в поле. Он включает в себя ограниченные рейды длиной от суток до трех дней. Ну а потом служба.

— И как она будет выглядеть? — я облокотился на стол, устроил голову на кулак, — если уж имеет командировочный характер?

— Вам нужно являться в Гарнизон, чтобы заступить в наряд. Наряды обычно идут раз в месяц. Не менее двух раз в месяц вы должны ходить в плановые полевые рейды. Не менее раза раз в месяц заступать на дежурство, на трое суток в команду экстренного реагирования. Ну и выезд из города, на время всей трехлетней службы разрешен лишь с согласия начальника Гарнизона Урупский.

— Понял, — я улыбнулся, — вопросов больше не имею.

— Отлично, — женщина совсем по-мужски хлопнула ладонью по столу, — тогда получите у моего секретаря приписные документы и завтра утром будьте в гарнизоне. Пропуск мы вам выдадим.

— У меня осталось несколько незаконченных дел на гражданке, — я встал.

— Если они важные, — женщина задумчиво надула губки, взглянула на потолок, — то обсудите это с начальником Урупского. Думаю, вы найдете общий язык.

Я не ответил, только кивнул.

— Поздравляю вас, — Фидорина встала, нагнулась ко мне через стол, при этом, ее объемный бюст красиво натянул одержу, — теперь вы официально курсант Великорусской Императорской армии. Когда пройдете курс, сразу получите унтер-офицерское звание. А дальше все зависит только от вас.

— Конечно, — с улыбкой сказал я, пожал ее нежные, на удивление маленькие и аккуратные руки, — у меня есть еще дела сегодня.

— Конечно. И отдохните хорошенько. Завтра в гарнизоне вас ждет не самый приятный день. Весь Урупский на ушах.

— Почему же? — я внимательно посмотрел на Фидорину.

— Великий Князь, сам Иван Михайлович Палеолог, двоюродный брат императора, приезжает на Кубанское поле с официальной инспекцией. Все офицеры будут завтра злющие, как собаки.

— Ничего страшного. Я как-нибудь совладаю с ними. Ну, бывайте, госпожа комиссар. Надеюсь, как-нибудь еще увидимся.

Я вежливо и сдержанно поклонился, направился к выходу.

— Роман? — внезапно подала она голос. Я обернулся.

— Да?

Комиссар некоторое время смотрела на меня. Потом неожиданно приняла смущенный вид. Опустила глаза.

— Да нет, ничего, — строгим тоном заговорила она. Лицо ожесточилось. Взгляд приобрел наставническое выражение, — вы свободны. Приятно было познакомиться.

— Взаимно.

— Рома, ты завтра уходишь в армию? — Катя подняла на меня большие глазки.

— Ага, — улыбнулся я.

К обеду дождик прекратился. Ветер немного поутих, но все равно неприятно продувал, если одеться полегче. Небо заволокло серым. Тучи медленно начинали клубиться — верный признак того, что к вечеру пойдет дождь.

Тем не менее Катя решила вытащить меня на улицу. Когда я вернулся домой к Нине, девочка тут же повисла у меня на шее, крепко прижалась.

— Ну чего ты? — спросил я

— Соскучилась!

Катя стала ходить за мной хвостом туда-сюда. Проситься погулять.

— С Ниной гуляю, с тётей Эллой гуляю! А с тобой, Рома, почти нет!

— Неудачное время для прогулок, — отвечал я, — прохладно и ветер. Заболеешь. Да и мне нужно кое-что приготовить на завтра. Собрать пакет документов. Скопировать кое-что попросили. Для личного дела.

— Прошу! Прошу!

— Ну что ты? Разве не погуляешь с сестренкой? А, Ром? — улыбнулась Нина, когда зашла на кухню.

— Мне нужно подготовиться на завтра. Рано утром уезжаю в Гарнизон Урупский.

— Волнуешься? — Нина положила пакеты с продуктами на стол. Видимо, она только что вернулась из магазина. Девушка снова порадовала меня своим внешним видом: светлый свитер под самое горло она сочетала с короткой клетчатой юбкой; на черные колготки девушка надела гетры до середины бедра; образ завершало длинное светлое пальто.