– Договорились! – без особого энтузиазма сказал мальчик.

– Приступай! А я сейчас посмотрю, что у нас в холодильнике. Только сначала мы с тобой включим телек, да? Ну, чтобы веселее было…

Николай включил маленький телевизор «Сапфир» стоявший напротив обеденного стола в самом углу кухни на маленькой тумбочке. Пощелкал каналы и остановился местном канале – «ПТК». Шли новости. Диктор рассказывал про титанические усилия федерального правительства и местных властей по сокращению задолженности по заработной плате. Николай поморщился и приглушил звук.

Он достал из холодильника едва начатую бутылку подсолнечного масла, банку рыбных консервов, извлек из «морозилки» приличный – граммов на четыреста, а то и побольше, – кусок домашней ветчины. «А что? Нормальный получится ужин – с голоду уж точно не умрем», – подумал Николай, положив продукты на обеденный стол.

– Дим, ну что? Готово? Всю помыл? – спросил Николай сына, мывшего картошку.

– Ага. Одна вот еще осталась.

– Отлично! Так, давай-ка я начну чистить, а ты займись сковородой.

Николай достал нож и стал чистить картофель. Димка достал из газовой плиты сковородку и принялся ее мыть.

– Ты особо-то не усердствуй, – посетовал ему Николай. – Она же чистая. Ополоснул – и достаточно.

– Па, смотри, что показывают, – удивленно сказал Димка, уставившись на экран.

Не глядя на экран, Николай сказал:

– Да что там они покажут? Одно и то же! Реформы, Гайдар, Минфин, Ельцин, задержка зарплат.

– Ты посмотри! – настаивал сын.

Николай посмотрел на экран: оператор медленно вел камерой по изрешеченной пулями «девяносто девятой», потом показали милицейского полковника, милицейский УАЗик с мигалкой, потом камера нашла еще одну «девяносто девятую», и оператор крупным планом взял на боковом стекле нацарапанною надпись: «Только не надо нас пугать».

– Дима, ну-ка звук добавь, послушаем.

– … место бойни, – сказал голос за кадром. – Всего от пуль неизвестных пострадало около четырнадцати человек, включая трех молодых женщин. Однако точное число пострадавших правоохранительные органы назвать пока затрудняются. Полковник УВД по Приокской области Богачев рассматривает произошедшее, как начало войны между криминальными группировками за передел сфер влияния в Приокске. Свое мнение он основывает на том, что бар «У Сельмаша», в котором все случилось, был местом, где обычно собирались представители одной из криминальных группировок нашего города. В настоящее время правоохранительными органами рассматривается только одна озвученная мною версия. По факту массового убийства возбуждено уголовное дело.

Вчера в Приокске произошло еще одно заказное убийство. В доме номер четырнадцать по улице Дзержинского неизвестный расстрелял из автоматического оружия служебную машину генерального директора Приокского мясокомбината Панафидина. Нападавший подошел к машине в тот момент, когда она остановилась напротив подъезда, в котором находится квартира Панафидина. Директор мясокомбината и его водитель погибли на месте, жена директора и его шестилетний сын находятся в реанимации.

По словам полковника УВД по Приокской области Богачева, это циничное, страшное преступление является заказным. В качестве рабочей версии о причинах совершенного преступления рассматривается коммерческая деятельность директора мясокомбината.

Возбуждено уголовное дело по статье 102 Уголовного Кодекса РСФСР – умышленное убийство двух и более лиц. Начато расследование.

И последнее. Участившиеся за последние четыре месяца убийства директоров крупных приокских предприятий вызвали протест в среде директорского корпуса Приокска и области. Сегодня инициативной группой из числа директоров приокских предприятий опубликовано обращение к руководителям области, города, руководителям правоохранительных структур, в котором говорится о недопустимом попустительстве властей и бездействии правоохранительных органов. В обращении также говорится, что директорский корпус остановит свои предприятия и выведет людей на улицы, если в областном центре не будет пресечен криминальный беспредел.

Сегодня же на брифинге в УВД Приокской области, состоявшемся по случаю опубликованного обращения директорского корпуса, начальником УВД Приокской области генерал-майором милиции Палкиным подобное обращение названо провокацией и призывом к массовым беспорядкам в городе. По мнению начальника УВД, криминальные проявления последних месяцев в Приокске не выходят за рамки общего состояния преступности по стране в целом, поэтому столь неадекватная реакция отдельных руководителей вызывает у руководства УВД некоторое недоумение. Генерал также пообещал привлечь к уголовной ответственности лиц, подписавших данное обращение, за подстрекательство к насильственным действиям в отношении органов государственной власти и покушение на создание массовых беспорядков.

К сожалению, связаться с генералом Палкиным или его пресс-службой, чтобы получить более подробные разъяснения о позиции УВД Приокской области в отношении заявления представителей директорского корпуса, нам не удалось. Пресс-служба хранит молчание.

Мы не даем никаких комментариев по поводу обращения директоров и реакции на него руководителя правоохранительной структуры. Наша телекомпания видит свой долг в доведении до населения Приокска и Приокской области объективной информации. Право делать выводы остается за вами, уважаемые телезрители».

Далее диктор перешел к прогнозу погоды…

Николай подвинул к себе кухонный табурет и сел. В руках он так и держал нож и неочищенный клубень.

– Па, а что это было? Почему они стреляют на улицах?

Николай рассеянно посмотрел на сына и сказал:

– Почему? По тому же самому, сын, что нам пятый месяц задерживают зарплату.

– Ну, почему – потому самому? Почему стреляют?

– Потому, сын, что в стране нет власти.

Глава первая

Преодоление надежды

К лету девяносто второго года, молодому инженеру Николаю Степановичу Таврогину, работавшему на заводе, со странным для предприятия оборонного комплекса названием – «Гелиос», стало ясно, что так, как живет он, жить дальше нельзя. Цены, отпущенные на свободу правительством Силаева, росли не по дням, а по часам, зарплата, которая и так не поспевала за ценами, стала выдаваться на заводе с задержками. Шоковая терапия, примененная молодыми российскими министрами, вчерашними завлабами, к командной экономике великой страны, для подавляющего большинства населения обернулась настоящей бедой. Николай относился к этому большинству… Жить на зарплату, получаемую на заводе, стало невозможно. Попрошайки зарабатывали больше его – инженера оборонного завода. Многие его коллеги, даже не самые инициативные, увольнялись с завода и начинали торговать всем, что можно было достать по дешевке. Причем никто из них об этом не жалел. Самые удачливые уже через полгода обзаводились собственными автомобилями, снимали офисы, открывали фирмы, нанимали работников. Но и те, чьи доходы росли не столь стремительно, тоже не бедствовали. Встречаясь с ними, Николай видел, что эти, еще недавно совсем нищие, как и он, инженеры полны оптимизма, у них горят глаза, они хотят жить, а оптимизм их вовсе не напускной, не придуманный или демонстрируемый для него. Они действительно были уверены в том, что если будут работать, крутиться, обзаводиться связями, аккуратно и умело рисковать заработанными деньгами, то дела у них будут идти хорошо. Их уверенность была искренней, и, глядя на них, он тоже надеялся, что сможет когда-нибудь обзавестись собственным делом. Но надежда, как говорил один из его приятелей, есть форма пассивного отношения к действительности, а вовсе не жизненный компас, как еще не так давно пели в СССР. В Союзе, говорил его приятель, все на что-то надеялись, прежде всего, конечно, на государство рабочих и крестьян, а в пореформенной России надеяться не на кого, кроме как на себя самого. Никто не придет тебе на помощь, никто не укажет дорогу на остров Монте-Кристо, и потому, пронадеявшись, можешь всю оставшуюся жизнь прожить в нищете. В душе Николай соглашался со своим приятелем. Однако менять свою жизнь не торопился. Он ждал, он надеялся, что государство вот-вот начнет заботиться о своих гражданах, и будет делать это хотя бы чуть-чуть лучше, чем сейчас. Надо только подождать…