Николай повесил в прихожей куртку, снял обувь и прошел в комнату. В ней горел свет, но никого не было. Он настороженно оглядывался, и тут услышал тихий голос супруги:
– На кухню проходи. Димка спит. А мы с тобой как раз поговорим …
– А что с Димкой? – озадаченно спросил Николай, войдя в кухню.
Жена, одетая так, словно собралась на работу в свой плановый отдел, сидела за кухонным столом, закинув ногу на ногу, и постукивала наманикюренными ноготками по столу…
– Ничего. Я думаю, просто устал.
– Устал? Ты температуру ему мерила?
– Я и без градусников знаю, какая у сына температура, – резко сказала жена. – Ну, работничек, что скажешь? Есть ли зарплата сегодня? – прищурившись, спросила жена.
«Началось…», – подумал про себя Николай. Виновато опустив голову, он с трудом выдавил:
– Нет…
– Так… И сколько же это будет продолжаться?
Жена перестала стучать по столу ноготками.
– Откуда я знаю? – виновато сказал Николай. – Я же не директор завода…
– Вот и херово, что не директор, – тихо, с неприязнью, произнесла жена. – Ты, вообще, как жить-то думаешь, инженер-оборонщик херов? На что ты жить собираешься? Ты пять месяцев не приносишь домой денег! Может, мне в проститутки податься прикажешь, а сам – в сутенеры? А?
– Хватит нести чушь! – резко сказал Николай. Первый раз за всю свою жизнь он испытал сейчас острое желание ударить женщину… Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. «Нет, нельзя… ни в коем случае. Никогда!», – сказал он себе и открыто посмотрел на женщину.
– Мне можно нести чушь. Я женщина. А вот ты должен приносить в дом деньги, а не оправдания! Тогда я не буду, как ты говоришь, нести чушь. Это ты несешь чушь вместо денег. В доме второй день нет ни копейки. Я сегодня на работу шла пешком. Димке даже на завтрак нечего не было дать.
Она пристально, изучающе, долго смотрела на Николая, потом тихо и спокойно сказала:
– Мне, Таврогин, надоела такая жизнь. Я от тебя ухожу. Сейчас и немедленно. Надеюсь, ты не будешь останавливать меня силой? – Она испытующе стрельнула в него глазами. – Ты же цивилизованный человек, правда?
Николай молчал. Ее слова настолько огорошили его, что он, казалось, мог только слушать…
– Надеюсь, ты все понял? Ты же умный человек.
– А Димка? – растерянно спросил Николай. – Где Димка?
– Я же сказала тебе: Димка спит в своей комнате. Его я заберу позже. Только не возражай. Тебе это не идет, Таврогин.
Николай резко развернулся и почти бегом, в несколько шагов достиг двери в комнату сына. Он осторожно открыл дверь: Димка действительно сладко спал, положив обе ладошки под голову…
Николай повернулся и увидел жену в двух шагах от себя.
– Ну что, убедился? Ничего, Таврогин, все у тебя будет хорошо. Или нехорошо. Но без меня. Да дай же ты мне пройти, – тихо, но с вызовом, сказала она, нервно передернув своими узкими плечами.
Николай посторонился.
– Я тебе не мешаю. Уходи, – спокойно и твердо сказал Николай.
Жена прошла, обдав его густым ароматом незнакомых духов… Он поморщился, но ничего не сказал. Жена, увидев его гримасу, с усмешкой бросила через плечо:
– Это Франция, Таврогин.
Николай промолчал.
Она прошла в коридор и тихо сказала:
– Дверь за мной закрой, пожалуйста.
Николай прошел в коридор. Жена стояла на пороге с большой дорожной сумкой в руках. «Приготовилась уже», – сказал про себя Николай.
– Ну, будь здоров, муженек, – сказала жена и, толкнув оказавшуюся открытой дверь, шагнула на лестничную площадку. Уже за порогом она на секунду замерла и, не обернувшись, сказала:
– Димку береги. Я его скоро заберу.
– Ты теперь за себя беспокойся. За Димку побеспокоюсь я, – твердо сказал Николай.
Она быстро шагнула к лестнице и почти побежала по ней. Николай стоял в дверном проеме и слушал стук ее каблуков по ступенькам – заключительный аккорд, ставящий точку в их совместном проживании…
Он закрыл дверь и, повернувшись, увидел, что перед ним стоит Димка – немного заспанный, но больше озадаченный. Николай растерялся – он знал, о чем его сейчас спросит сын…
– А мама куда пошла? – сонным еще голосом спросил Димка.
Николай нахмурился, строго посмотрел на сына. Ответ на вопрос слетел с языка сам собой.
– У мамы командировка… ну… по работе… Помнишь, я тоже раньше ездил в командировки?
– Помню… Но это ты… Ты мужчина. А мама – она же женщина…
Николай очень внимательно посмотрел на сына и сказал:
– Да… Мама – она, конечно, женщина. Но и у женщин, сын, тоже случаются командировки… Иногда долгие…
– Долгие? А сколько дней?
– По-разному. Иногда бывают и на несколько недель, а то и месяцев…
– Месяцев? А мама надолго поехала?
– Сказала, что на месяц, – отведя глаза от сыновнего взгляда, сказал Николай.
– На месяц? Это долго?
– Нет, всего тридцать дней…
– Нет, папа, тридцать дней это много… А мы без нее управимся?
– А то! Когда это мужики не управлялись там, где раньше управлялась женщина? – бодро сказал Николай. – Вот сейчас пойдем и приготовим ужин! Ты сегодня ел что-нибудь?
– Ел… Суп. Картофельный. Мама давала. А в школе ничего не ел. Потому что мама сказала, что ты ей денег не дал…
«Вот… сука…, – сказал про себя Николай, закрыв глаза. – Могла же ведь по-другому сказать… Нет, обязательно надо было так… Хотя… она, конечно, права… Я сволочь… Так, стоп, Таврогин! Ты еще разрыдайся прямо тут…», – остановил свои размышления Николай. Комок непрошенных слез уже подкатывал к его горлу…
Прищурившись, Николай внимательно посмотрел на сына, словно хотел понять, сможет ли сын понять его, если он скажет ему правду…
Не рискнул…
– Ну да, Димуль, не дал… Потому что как дашь, так она сразу потратит их не на твои завтраки, а на что-нибудь другое…
– На другое? – удивленно спросил Димка.
– Да, на другое, – с уверенностью в голосе подтвердил Николай и подумал: «Господи, зачем же я так о ней?…».
Сын помолчал, пытаясь, очевидно, понять сообщенное отцом и сказанное ранее матерью.
– А раньше она не тратила…, – задумчиво сказал Димка.
– Ладно, ничего, забудь! Теперь, пока мама в командировке, – бодрым голосом сказал Николай, – мы все деньги мы будем тратить сами… Ну что, сын, на что мы будем тратить деньги?
– На все!
– На всё? Да на всё никаких денег не хватит!
– А Витька Седов говорит, что у его отца денег на все хватит…
– Врет твой Витька. Денег даже… даже у Президента на все не хватает. Так что ты ему не верь. Врун он.
– Может и врун. Только деньги у него всегда есть, – вздохнув, сказал Димка.
Николай не смог смотреть сыну в глаза: он часто заморгал, отвернулся и, слегка дрогнувшим голосом сказал:
– Запомни, сын: деньги – это не главное. Главное, что ты здоров, что я тебя люблю, мама тебя любит… Вот это – главное. Понимаешь?
– Понимаю, – вздохнул мальчик и грустно посмотрел на отца.
– Ну, а если понимаешь, то пойдем на кухню, что ли… А ты уже ужинал?
– Нет, не успел. Я уснул… А так все равно же – мама сказала, что ужинать нечем…
– Так и сказала? – удивился Николай.
– Да. Так и сказала. Папа, а почему у нас ужинать нечем?
Николай нахмурился. Он вспомнил, что в субботу он привез от родителей два ведра картошки, две трехлитровых банки соленых помидоров и банку огурцов…
– Она просто не знала, что у нас есть запасы. Мужские запасы. Так, идем на кухню! И сейчас вместе приготовим ужин. Я тоже проголодался!
– Ну, пойдем, – снова вздохнул мальчик.
Николай принес с балкона несколько картофелин, из сетки в прихожей взял две больших луковицы, и, заодно, прихватил банку с солеными домашними помидорами.
– Вот, Димуль, а ты говоришь есть у нас нечего! У нас с тобой, брат, есть очень даже вкусная еда! Ее надо только приготовить! Сейчас мы с тобой этим и займемся!
– А что я буду делать?
– Ты сейчас помоешь картошку, потом, пока я буду ее чистить, найдешь сковороду, помоешь ее и поставишь на газ. Договорились?
