ПРЕДИСЛОВИЕ

Один из великих русских писателей как-то заметил, что обыкновенно читателям дела нет до нравственной цели предлагаемого произведения, и потому они не читают предисловий, а жаль, что это так… Несомненно, он был и остается прав в том, что «а жаль, что это так». К сожалению, почти за двести лет после того, как было сделано это наблюдение, отношение «публики» к предисловиям не изменилось. И тем не менее, я счел необходимым предварить повествование кратким, не обременительным для сознания читателя предисловием.

Предлагаемый вашему вниманию роман «Христианин» – это реалистичное повествование о девяностых годах прошлого столетия. Именно – реалистичное, поскольку основано на житейском опыте и наблюдениях автора, его умозаключениях об окружающей действительности и людей из его окружения и даже людей, случайно встреченных автором в дальних поездках по стране. Современный читатель избалован всевозможными «фэнтези», современным магическим реализмом и прочими не совсем реалистичными жанрами, а поскольку уважаемый читатель считает, что он хорошо знает жизнь и людей, то повествование о реалиях жизни порой уже заранее представляются ему скучными и не заслуживающими его внимания. И это, пожалуй, действительно так, но при одном условии: если в реальном повествовании есть только описание действительности, картины из жизни современной России и нет, по-моему мнению, главного, что должно быть в реалистическом повествовании – авторской характеристики окружающей действительности, ее анализа и приговора ей…

Описывая жизнь главного героя, автору пришлось брать в руки «скальпель» и «препарировать» российскую действительность, чтобы понять, что же принесло России и народу возращение в естественное русло развития цивилизации под лозунгом «вперед в прошлое»…

С девяностых годов прошлого столетия в России начинается эпоха «Возвращения» – эпоха ускоренного, революционного возврата страны к капитализму, преодоленному ранее тем же революционным путем. Этот разворот страны в прошлое, возвращение к утраченным формам взаимодействия людей, к иным ценностям не могли не породить кризиса форм сознания и мучительной адаптации населения к реалиям, определяющим иные жизненные приоритеты и, соответственно, иные отношения между людьми. В такие эпохи, независимо от того, как долго они длятся, в изменяющемся обществе всегда возникают конфликты, в которых заново утверждаются отвергнутые и выброшенные из сознания людей много лет назад представления о должном и возможном, чести и бесчестии, прощении и мести, преступлении и наказании… Главный герой романа – молодой мужчина, квалифицированный и востребованный в «прошлой жизни» инженер, а в этом времени – мелкий предприниматель, оказывается в водовороте событий, порожденных эпохой перемен. Зло, овладевающее во время революционных перемен многими человеческими душами, не поразило его сердце и душу, но не обошло стороной его жизнь. Он, простой парень, желавший зарабатывать деньги для своей молодой и любимой жены, для маленького сына-школьника, не мог не столкнуться с этим злом. Оно, порожденное революционным поворотом в прошлое, ворвалось, вломилось в его жизнь и разрушило ее… Казалось бы, такое естественное желание «простого» человека – выжить в сложное время, не остаться, как большинство советских людей, на обочине жизни, привело к трагедии. И простой советский парень, каких миллионы, воспитанный на христианском представлении о должном, вынужден решать для себя самый сложный вопрос: кто он – жертва, законопослушный гражданин или судья происходящему вокруг него? Имеет ли он право только на прощение и законопослушание или, даже более того, просто обязан быть законопослушным и прощать зло? Или, может, жить следует, подчиняясь велению сердца и законам совести, данным человеку свыше? Он должен решить для себя и такой онтологический вопрос, всегда встающий перед человеком в эпоху перемен: что ведет современного человека по жизни – вера или неверие в высшие силы и высшую справедливость? Что определяет его поступки? Может ли человек в эпоху «Возращения» противостоять стечению обстоятельств, которые мы привычно, не задумываясь, называем судьбой?

Часть первая

Предприниматель

Пролог

В конце рабочего дня по заводоуправлению стремительно пронесся слух, что будто на завод привезли большую сумму денег и что, возможно, уже сегодня, после работы, начальники дадут команду выдать обезденежившим людям хотя бы часть невыплаченной зарплаты. Для обнищавших заводоуправленцев, не получавших деньги уже более пяти месяцев, этот слух был, без сомнения, важнее, чем неожиданная весть раскаявшемуся грешнику об уготованном ему месте в раю… Правда, и до сегодняшнего вечера слух о скорой «получке» уже не раз и не два за последние три-четыре месяца гулял по заводоуправлению словно привидение, оставляя после своего исчезновения дух уныния и безысходности… Но все равно, каждый раз, заполняя кабинеты и коридоры, он никого не оставлял равнодушным, и стоило только ему по-ангельски тихо вновь пролететь по заводоуправлению, как люди тут же принимались выяснять, из какого источника взялся слух, насколько этот источник надежен, и чем достовернее был источник, тем сильнее потом было их разочарование… И в этот раз, несмотря на печальный опыт, кто-то снова утверждал, что кто-то видел, как заводские охранники под присмотром милицейского наряда заносили в кассу инкассаторские мешки…

А ведь еще менее полутора лет назад для этих заводчан, регулярно получавших плату за свой труд, весть о том, что началась выдача зарплаты, означала, что им нужно будет отстоять в длинной и утомительной очереди в кассу, и потому некоторые работники, а порой даже и многие, получали деньги на следующий день, когда очереди в кассу уже не было. Для большинства заводоуправленцев не имело значения, когда получить деньги – сегодня или завтра: хоть большинство и жило тогда от зарплаты до зарплаты, но, пожалуй, у каждого, не сильно пьющего человека, была небольшая сумма, позволявшая ему не рваться к кассе именно в день зарплаты. Но теперь, когда они по полгода не видели заработанные деньги, слух о выдаче зарплаты всем дурманил головы словно аромат цветущего макового поля. И никакая, самая длинная очередь, напугать бы их не смогла… Теперь выдача зарплаты казалась им чудом, и они очень сильно желали, чтобы чудо свершилось, а если уж не свершится, то пусть надежда на него умрет и будет похоронена в оскорбленном сердце как можно позже… Поэтому никто после работы домой не пошел: ждали все, ждали даже записные пессимисты и надеялись, что чудо свершится… В заводоуправлении царило напряженное ожидание.

Надежду давало то, что слух никто не опроверг: ни компетентные проныры, знающие все и обо всем, ни начальство… И чем дольше не было опровержения, чем дольше не поступало никакой информации, тем больше в каждом крепла надежда, что деньги дадут, и росло понимание, что самый большой дурак, живший когда-либо на свете, это тот, кто сказал, что не в деньгах счастье.

Ждали все. Никто не уходил. И дождались… Через час слух был опровергнут вестью из бухгалтерии: денег нет, зарплаты не будет.

В этот вечер еще больше заводчан вдруг поняли, что они – люди второго сорта и что с ними можно обращаться хуже, чем со скотом…

Николай Таврогин работал в отделе печатных плат ведущим инженером. Он тоже не получал зарплату уже пять месяцев. Он, как и все, привык к безденежью, научился жить без денег и выживать «на подножном корму». Но, несмотря на это, известие, пришедшее из бухгалтерии, вогнало его в глухое отчаяние, породившее желание сделать что-то такое, что изменило бы всю его жизнь… Наверное, именно в такие минуты у людей с обостренным чувством собственного достоинства и рождаются мысли о необходимости совершить во имя справедливости какое-либо преступление – и даже не столько ради ее восстановления, поскольку это, чаще всего, невозможно, сколько просто для того, чтобы вернуть самоуважение, либо стать революционером или покончить с собой… Тревога, безнадежность, страх, отчаяние и ком слез в горле от осознания собственного бессилия и ничтожности, – плохие советчики в жизни, но именно они безраздельно овладели Таврогиным…