Было прекрасное летнее утро, когда я спустился по ступенькам с платформы «63-й км».

К садоводству, точнее, к повороту на него вела старая финская дорога, по которой предстояло прошагать порядка трех километров, а затем еще около 300 м по боковому ответвлению.

Весь этот путь обычно занимал у меня чуть более получаса.

По обе стороны финской дороги тянулись полосы леса. Слева — мрачноватого, поросшего кустарником, испещренного сетью тропинок, проложенных дачниками-литераторами, членами их семей и гостями, в стремлении сократить путь к садоводству. Справа — светлого, соснового, пронизанного солнцем.

Вот что важно — погода стояла тихая, совершенно безветренная.

Однако не успел я прошагать по старой дороге и двух десятков метров, как вдруг, откуда ни возьмись, налетел вихрь, который вскружил пыль передо мной, и в тот же миг я ощутил, что мне в левый глаз попала соринка.

Я остановился, зажмурил веко, моргнул раз-другой, и неприятное ощущение исчезло.

Еще раньше воздух снова пришел в недвижное состояние.

Я двинулся вперед, и внезапно мною овладело желание свернуть в лесок, что тянулся по правую руку, куда я прежде никогда не заходил.

Сегодня ночью прошел сильный дождь. Наверняка, из-под земли вылезли крепкие грибочки. Отчего бы попутно не насобирать даров леса на грибной суп, готовить который мой Василий просто мастер!

Я достал из своей наплечной сумки полиэтиленовый пакет, перепрыгнул через канавку и, о чудо, прямо перед собой, на пригорке, меж двух сосенок, увидел замечательный масленок.

«С почином!» — поздравил я себя и двинулся вглубь леса.

Лес постепенно становился гуще, то тут, то там встречались заросли кустарника либо поваленные стволы.

А вот грибов что-то не попадалось, если не считать семейств ярко-красных сыроежек, которых я не признавал.

Скудность добычи несколько охладила мой пыл, но, поднявшись на пригорок, сразу же за которым тянулось обширное болотце, я увидел поднимавшуюся изо мха симпатичную пару тонконогих подберезовиков.

Тотчас они отправились в пакет, а мой охотничий азарт получил чувствительный импульс.

Я двинулся вдоль края болотца, внимательно осматривая каждую кочку, и вскоре моя добыча пополнилась двумя свеженькими моховиками.

С удвоенным вниманием я принялся осматривать склон пригорка, обрывавшегося к болоту, и даже раздвигал руками колючие кусты, но, увы. Грибы словно бы попрятались от меня.

Тем не менее, я прошагал немалый участок тропинки вдоль обрыва, когда вдруг поймал себя на мысли, что брожу по лесу уже давненько, и что в азарте «тихой охоты» утратил всякое представление о времени.

Я взглянул на часы, и тут меня ожидал сюрприз: те стояли. Неужели, вопреки обыкновению, я забыл завести их с утра?

Ладно, не беда.

Я достал мобильник, дабы определиться по нему со временем, а заодно сообщить Василию, что я, мол, здесь, рядом, и скоро прибуду в его «фазенду».

Вот-те раз! Аккумулятор оказался разряженным. А ведь я зарядил его, собираясь в дорогу — помню это отчетливо. Зарядить-то зарядил, но, очевидно, в спешке забыл заблокировать клавиши. В электричке одна из них, видимо, случайно включилась, и моя труба потеряла впустую весь запас своей энергии.

Так-то оно так, но то обстоятельство, что и часы, и мобильник прекратили работу практически одновременно, выглядело более чем странным.

Ладно, решил я. Большая грибная охота явно не задалась. Буду выходить на дорогу.

Казалось бы, нет ничего проще, чем покинуть сравнительно небольшой по площади лесной участок, окруженный с трех сторон садоводствами и дачными кооперативами.

Я отчетливо слышал музыку, лай собак и даже громкие человеческие голоса. Автомобили проносились где-то совсем рядом. На весь этот шум накладывался перестук электрички, которая, по первому впечатлению, гудела в полусотне метров впереди.

В качестве ориентира я поначалу выбрал собачий лай и двинулся прямиком на этот источник звука.

Но, обходя обширный завал из поваленных деревьев, переплетенных ярко-зеленым вьюном, я засомневался: собачий лай слышался теперь у меня за спиной!

Я сообразил, что дачных поселков здесь несколько, и лай может слышаться то с одной, то с другой стороны.

Нет, лучше двигаться на гул автомобилей.

Так я и сделал, но, пройдя еще немного, услышал урчание мотора совсем не там, где ожидал.

Я десятки раз менял курс, пытался идти по тропинкам, которые почему-то выводили меня к тому самому болотцу.

Ноги мои гудели от усталости, сердце стучало, но еще досаднее была мысль, что я оказался пленником крохотного клочка леса.

Узнай об этом собратья-писатели — засмеют!

В какой-то момент я пришел в отчаяние, и тут лес неожиданно расступился.

Я увидел белую железнодорожную будку, шлагбаумы, переезд, рельсы, краешек платформы, но решительно не понимал, куда меня занесло.

Неужели в своих блужданиях я каким-то образом вышел к следующей платформе?

Повторяю: погода в тот день была совершенно безветренной.

И тут снова налетел «моментальный» вихрь, и у меня сложилось впечатление, что он словно бы выдул из моего левого глаза затаившуюся там соринку.

В следующее мгновение мое зрение ослепительно прояснилось, и я понял, что нахожусь рядом с платформой «63-й км», на старой финской дороге, по которой проходил десятки раз.

Когда я нагрянул, наконец, к Василию, шел уже пятый час пополудни.

То есть, моя «тихая охота» продолжалась около шести часов.

Василию, разумеется, я ни словом не обмолвился о своих хождениях по лесу, в котором не заблудился бы даже ребенок, а свое опоздание объяснил какой-то другой причиной.

Однако не было ни дня, когда бы я не размышлял об этом случае.

— И вот какая у меня сложилась версия, — резюмировал Александр Владимирович. — Полагаю, я стал невольным участником некоего научного эксперимента, который проводили спецслужбы, а может, даже инопланетяне.

Соринка, с которой всё началось и которой всё закончилось, на самом деле являлась микрочипом, внедренным мне под веко.

Этот микрочип полностью контролировал мое сознание и руководил моими действиями.

Не по собственной воле, а под влиянием манипуляций таинственного оператора я потерялся на шесть часов в лесу, величиной с пригородный парк, а затем не мог узнать хорошо известное мне место. Он же, оператор, остановил мои часы и отключил мобильник.

Только вмешательством в мою психику извне я могу объяснить это невероятное происшествие.

Но какую цель преследовали невидимые экспериментаторы, почему в качестве «подопытного кролика» они выбрали мою скромную персону, для меня по-прежнему остается загадкой, — на такой неопределенной ноте завершил свои откровения Александр Владимирович.

Во второй половине марта 1958 года из Ленинграда на Восточный Памир отправлялась экспедиция, организованная по личной инициативе ректора ЛГУ А.Д.Александрова, видного геометра, являвшегося, кстати говоря, мастером спорта по альпинизму.

В историю альпинизма этот поход вошел именно как “экспедиция ЛГУ”, хотя из девяти ее участников сотрудниками университета были только трое.

Состав команды вызывал уважение.

В нее были включены два чемпиона СССР — Валентин Якушкин и Виктор Потапов, а также Сергей Саввон, который всего через пару лет тоже окажется в ранге чемпиона страны.

Присутствовал в списке и первый чемпион Ленинграда по скалолазанию Владимир Старицкий из Индустриального института, спортсмен, которого уже тогда называли знаковой фигурой в скалолазании.

Немалый опыт восхождений имели председатель альпинистской секции, ассистент филфака ЛГУ Валерий Берков и выпускник Горного института Андрей Тимофеев.

Да и все остальные являлись испытанными покорителями гор — мастерами спорта или перворазрядниками, причем многие уже не раз побывали на Памире.