— Гм, Константин, а вы случаем не шутите с подобными вопросами?! Ведь их реализация потребует вложения огромных средств и затрат труда самых высококвалифицированных учёных.
— Нисколько не шучу, просто в этих предложениях есть некоторая доля благородного безумия. И я понимаю, что одной, даже самой развитой стране мира не решить столь глобальную задачу. Вот и спрашиваю, а не могли бы вы предложить учёным и правительствам западных стран, совместно с учёными социалистического лагеря проводить исследования в сфере мирного использования термоядерной энергии. Все открытия этой международной группы учёных будут принадлежать всему человечеству, а не только какой-либо группе стран. Средств из бюджета у них предостаточно, но будет ли на то добрая воля их правительств, для осуществления мирного международного проекта? В своих «Размышлениях» и статьях вы именно международное сотрудничество и предлагаете для спасения мира, вот и проверим, насколько далеко простирается добрая воля их правительств. Со своей стороны я изложу все свои предложения и идеи, сделав их доступными международному коллективу учёных, и возможно мне удастся продвинуть идею о международном сотрудничестве в данном проекте, среди руководителей нашей страны.
— И вы уверены, что руководители западных стран откажутся, от такой международной программы?
— Это мирный, и ни в малейшей степени не военный проект, а они сейчас все силы бросили на создание «чистой» — нейтронной бомбы. В частности, быть может известный вам учёный Сэмюэль Коэн. При взрыве этой бомбы население атакованной местности гибнет, зато нетронутыми остаются все материальные ценности, без каких-либо пожаров, ударных волн и остаточной радиоактивности, что сильно отличается от взрыва обычных атомных или термоядерных зарядов.
— А откуда у вас такие сведения? Ведь обычно такие работы ведутся с соблюдением высшего уровня секретности.
— А я спрогнозировал их проведение. Имеются в наличии некоторые аналитические и прогностические способности, и опять же следует учесть исчезновение в данной области доступных ранее печатных материалов и результатов исследований. И это далеко не первый мой прогноз, многие другие уже нашли подтверждение.
— Да, но где вы это вычитали? И ведь не во всех журналах встречаются упоминания о подобных работах, а тем более о достигнутых результатах.
— Некоторые мои прогнозы проверялись, и по ним было получено подтверждение. Если вас этот вопрос заинтересовал, то можете запросить материалы по нему в комитете. Возможно, они предоставят их вам для ознакомления. Лично мне, не нравится любое ядерное оружие, как и все прочие виды оружия массового уничтожения. Кстати, в «Размышлениях», при применении ядерного и термоядерного оружия вы не отметили эффекта «ядерной зимы», наступающей после массового его применения. Ближайшим природным феноменом можно считать извержение вулкана Тамбора в 1815 году, и соответственно появления «года без лета» в 1816 году. А это извержение эквивалентно взрыву всего 800 мегатонн в тротиловом эквиваленте. Взрывы термоядерных припасов затрагивают значительно большие площади поверхности и им сопутствует выброс в атмосферу куда больших масс сажи и пепла, что создаёт более высокую их плотность и занимает куда большие объёмы. Данная «ядерная зима» может продолжаться до десятков лет, и привести к полному вымиранию множества видов, да и самого человека. Однако нейтронная бомба лишена такого недостатка, и максимально соответствует их этике — ненужное население устраняется, зато материальные ценности и территория остаются в их полном распоряжении. Не правда ли «чистое оружие»?! Наверно они тоже читали ваши заметки, что «термоядерная война не может рассматриваться, как продолжение политики военными средствами». Не стану далее цитировать автору, но большинство ваших замечаний в данной бомбе устранено. Вы и далее готовы отстаивать тезис о постепенном сближении позиций социалистической и капиталистической систем в эдаком постиндустриальном обществе? Вспомните дедушку Крылова: «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать»[68].
— Вы надо мной издеваетесь?! Я отказываюсь продолжать разговор в таком тоне! Вы надёргали отдельных положений из высказанных мной соображений и раскритиковали их в отрыве от иных высказанных мыслей.
— Уважаемый Андрей Дмитриевич, я нисколько над вами не издеваюсь, конечно дискутирую, так как у нас куда больше совпадения во взглядах, чем расхождений. Однако я не мечтатель, а скорее критик и могу написать несколько статей с некоторыми уточнениями и дополнениями по вопросам экологии, демографии, социологии, истории и множества иных предметов. Уж если я и ёрничаю, то только над розовыми очками множества наших учёных, которые почему-то уверовали в светлые образы их демократии, в противовес некоей «империи зла». Любое государство — есть аппарат принуждения, вот только разным остается вопрос, какая из частей общества осуществляет принуждение над иными. Я не питаю никаких иллюзий, в отношении правящих элит большинства стран мира. Именно аналитические способности тому препятствуют. Я знаю, что российская интеллигенция издревле преклоняется перед светлым образом западной культуры и просвещённости, и эту дурь никакими доводами разума из неё не выбить. Уж извините меня за такую прямоту, Я ещё маленький, и что у меня перед глазами, то и на языке. А на сей момент — применение ядерного оружия против населения, останется монополией властей США, и будет таковой не менее, чем полвека тому вперёд.
И затем, помолчав немного, сделал ещё одно предложение академику.
— Андрей Дмитриевич, а всё же почему бы нам не прогуляться на свежем воздухе, там мы сможем остыть от полемики и умиротворить свой взор красотами природы. Ведь, весна на улице!
— Хорошо, молодой человек. Хоть вы и разговаривали в недопустимо грубом тоне, но это можно списать на вашу крайнюю юность и присущий ей радикализм.
— Юность — это такой недостаток, что легко проходит с прожитыми годами. Но с другой стороны, устами младенца глаголет истина. Не так ли? Кстати, я привез вам газету с интервью для западного издания, там я высказал некоторые свои соображения в некоторых вопросах, совпадающие с вашими. Будет время, прочитайте, они так его и не напечатали в своём издании, что говорит об их дивной свободе печати. Возможно, несколько позднее нам удастся подискутировать над изложенными там мыслями, и мне было бы интересно услышать ваше мнение об этом интервью. Кстати, когда выйдет упомянутая там книга, я обязательно пришлю вам экземпляр с дарственной надписью автора.
После того, как мы выбрались в парк, и немного побродили там по дорожкам, я перешёл к наиболее острой части разговора.
— У меня большое преимущество перед вами, Андрей Дмитриевич. Я тщательно проштудировал всё доступное в самиздате: «Размышления», статьи и изложение ваших взглядов. В результате, мог бы согласиться со многими, а также развить и углубить их, но в сфере современной политики, международного положения и социологии, они, мягко выражаясь, кажутся наивными и несвоевременными. Ни больше, ни меньше. В иное время и в другом обществе они были бы весьма уместны. «Жаль только — жить в эту пору прекрасную уж не придётся — ни мне, ни тебе»[69], как писал поэт. Для описанного общества нужны совсем иные люди, превыше всего дорожащие творческим началом, а не материальными ценностями. И по какой пустыне нам поколениями водить всё человечество, чтобы вырастить полностью выдавившее из себя потребителя и развившее в себе творца? Какие Учители справятся с такой титанической задачей?
— А теперь перейдём, уж извините за прямоту, к вашим футурологическим благоглупостям. Нет, не перебивайте! Дайте высказаться, уважьте интеллектуальную свободу другого человека. Всё что в ваших трудах касаемо научно — технического прогресса заслуживает всестороннего изучения, и с большинством я готов согласиться, с некоторыми уточнениями и изменениями. Это область вашей компетенции, но ваши социологические прогнозы, увы, оставляют лишь крайнее недоумение. Может у меня образуется толика времени для написания антиутопии «Град обречённый», но лучше предоставить данную деятельность настоящим мастерам — писателям-фантастам.
