— Олег, я не против проведения в торжественной обстановке, но пойми и другой аспект. А другие, кто не попал в число двенадцати? Они как всё воспримут?

— Должны воспринять так, как должно. Они не стали первыми, поэтому должны стараться в будущем попасть в число избранных. Если это не стимул, тогда как мы сможем добиться, что бы все не сложили руки, а продолжили своё совершенствование? Скажи мне, я не прав?

Всеволод промолчал и вновь задумался, а Дмитрий Михайлович тронул рукой плечо Белого.

— Сынок. Ты проводил уже не один раз вызов предков. Что необходимо для этого? Времени мало, а приготовить необходимое и доставить сюда…

— Деда. Двенадцать комплектов рубашек и брюк из холста. Ни ремней, ни каких-либо верёвок. Тринадцать толстых красных свечей, а лучше даже четырнадцать. Честно скажу, хочу, что бы Катя присутствовала. Вот что-то крутится во мне, словно подсказывает, что ОНА будет главным действующим лицом и без неё ничего толкового не получится. Да, обуви не нужно. И ещё. На острове в этот момент никого из посторонних быть не должно. Не знаю почему, но так было всегда, хотя….

Олег замолчал и задумался, а потом, словно решив окочательно всё для себя, продолжил.

— Знаешь, давай сделаем всё иначе. По периметру острова — шестьдесят камней-сидений, где ранее располагались помощницы Хранительниц. Давай повторим ритуал в несколько изменённом виде. Отберите шестьдесят наиболее достойных ЗАЩИТНИКОВ и воинов, которые прибыли сюда. Одежда для них та же — белые холщовые рубахи и штаны. Разместим их так, как было в старину. Они, скорее всего, не увидят главное таинство, но будут чувствовать себя причастными. Да, пока не забыл. Каждому выдайте по маленькому ножику. Не бойтесь, убивать никого там не будем, но капля крови на алтарь — это то, что пришло из глубины веков и не нам это менять. Кто против — пусть даже и не приезжает.

Всеволод вздрогнул и спросил.

— Так зачем кровь лить?

— Капля крови — это дань нашим предкам. Это, своего рода, мост между прошлыми поколениями и нынешними. Они должны доказать, что не боятся потерять свою кровь во имя общего дела. И не только это. Извините, но я не имею права сказать обо всём даже Вам, самым близким…

— Хорошо, Белый, твоё предложение принимается. Мы тогда сейчас покинем Вас, а где-то за полчаса до двенадцати, будь добр, встреть людей и размести их так, как тебе покажется правильным. Только вопрос. Мне и Дмитрию Михайловичу ТАМ можно будет находиться? Честно скажу, волнительно это.

Белый опять задумался.

— Знаете. И у меня тогда будет просьба. Со стороны Кати хочу пригласить генерала, хоть он и не состоит в братстве. Но это пока… — и Олег широко улыбнулся, — а посему, если не будет сложностей, то приготовьте и для нас троих комплекты одежды — для Кати и меня с Сергеем. Думаю, если Вы будете не в Круге вокруг алтаря, то на Вас не обидятся предки, тем более что не чужие Вы люди. Согласны?

Мужчины улыбнулись и кивнули.

— Тогда, Дима, — позвал товарища Всеволод, — поехали в город. У нас ещё много нерешённых вопросов, а времени как всегда позарез.

Два старика спустились к катеру и, помахав остающимся на острове, отчалили и направились в город.

Олег, постояв на берегу, почувствовал, что безумно устал за эти дни, но раскисать себе не позволил.

— «Ещё чуть-чуть и смогу отдохнуть, а пока некогда. Вот завтра точно сожру любого живьём, кто меня посмеет разбудить. И пусть только попробуют завтрак мне не приготовить. Обижусь до конца дней своих.»

Уже поздно вечером к берегу пристал очередной катер, с которого спрыгнуло двое незнакомых мужчин.

Олег, сидя у палатки, чертыхнулся про себя и, встав, приветствовал вновь прибывших.

— Добрый вечер, Белый. Я Николай, руководитель внутренней охраны Всеволода, а это, — и мужчина головой показал на спутника, — майор полиции Естафьев Владимир Сергеевич. Не могли бы уделить несколько минут?

— Пойдёмте наверх, на горку. Там поговорим, и нам не будут мешать.

Поднявшись, сели на поваленные деревья.

— Олег, простите, что тревожим Вас, но дело неотлагательное. — Извинился майор и раскрыл папку, которую держал в руках. — К Вам лично у моей службы никаких вопросов не имеется, но сложилась ситуацию, что Вы, как человек, знающего Панкрата Михайловича Серёгина, можете оказать посильную помощь. Дело в том, что сегодня днём Серёгин найден в гостиничном номере без признаков жизни. Вскрытие ещё не проводилось, поэтому результатов не имею. Врачи, которые прибыли в номер и засвидетельствовали смерть, по косвенным данным склоняются к тому, что его отравили быстродействующим ядом. Это так же подтверждается тем, что тело было найдено в гостиной — судя по всему, после того, как покойный выпил чай, упал со стула. Так его и обнаружили работники гостиницы, которые пришли убираться в номере. По данным, тот был в номере на момент смерти не один, так как на столе стояли два стакана и пепельница была полна окурков, причём, как показали свидетели, покойный не курил.

— Да. Могу подтвердить, что Панкрат не курил вообще и даже не употреблял спиртное. Была, правда, тяга у него к различным настойкам, но это лишь в чисто общеукрепляющих целях. Странно, товарищ майор, что кто-то решил убить старика. Он-то был безобидным по сути.

— Белый. А лично Вас что связывало с Панкратом?

Олег посмотрел на второго собеседника, который молчал. Тот, поймав взгяд, кивнул.

Майор перехватил этот мысленный диалог, усмехнулся и объяснил.

— Простите, но я в курсе того, что здесь происходит. Если выразиться более точно, то моя дочь состоит в братстве. Она пока учится и находится на хорошем счету. Поэтому прошу рассказать всё как есть, тем более, как видите, протокола и аудиоозаписей не веду.

— Ну, если так… — Олег ненадолго задумался, а потом, решив ничего не скрывать, рассказал.

— Кондрат был ХРАНИТЕЛЕМ в этом регионе. Мы долгое время сотрудничали, но сказать, что были близки, нельзя. Я дважды его возвращал с того света после болезней, да и здоровым его назвать было нельзя. Как человек — был сложным, но, скорее, правильным, хотя и срывался на самодурство в последнее время. В общем, плохого в нём было намного меньше, чем хорошего. Он, правда, в последние месяцы замкнулся. Стал меньше вести свою работу и занимался чем-то, что я не знаю, но могу точно сказать, что просто так не сидел без дела. А наши отношения испортились резко после того, как я вопреки его слову решил помочь девочке, которая была при смерти. Как Кондрат не оттягивал момент нашей встречи, я не стал ждать и спас ребёнка. Не знаю почему, но кроме внезапно возникшей бешеной злости от того, что я ослушался, и разрыва всяких отношений, ничего большего не было. Я как уехал от него незадолго до встречи с девочкой, так и не видел его до последнего, когда на днях столкнулись в ресторане. Но и тогда мы не обменялись ни единым словом.

— Простите. А откуда Вы узнали о столь изменившемся отношении к Вам, если, говорите, Вы не видели Серёгина после того, как вылечили ребёнка?

— Я звонил его ЗАЩИТНИКУ и правой руке, Андрею. С ним и поговорил. Много выслушал в свой адрес нелицеприятного, но не более. Повторюсь, Кондрата не видел давно.

Второй мужчина, который представился как Николай, достал из внутреннего кармана куртки фотографию и протянул Белому.

— Этого человека Вы знаете или, может, видели когда-нибудь?

Олег посмотрел на фотографию, где была голова убитого. Его всего передёрнуло от увиденного, но, стараясь ничего не показать, вернул фото.

— Это и есть, точнее, был Андрей. Значит, это он стрелял по мне?

Николай убрал фотографию и переглянулся с майором.

— Теперь становится чуть более понятна ситуация. В номере они были два дня вместе, как их и записали при заселении. Только вот вместо Андрея там фигурировала совсем другая запись. И паспорт, который был найден в сумке одного из них, тоже отличается от того имени, которое Вы назвали.