* * *
Вернувшись вечером домой, Сергея Павловича встретила лишь внучка.
— Привет, Солнышко, все дома?
— Привет, деда. Да. Мама играет, а меня выгнала из своей комнаты. Сказала, что я мешаю.
— Как твои успехи?
— Ты об игре или так?
— Или так и вообще.
— Завтра последний день второго уровня. С каждым прохождением всё сложнее и сложнее, но мне интересно.
— Это хорошо, когда интерес не пропадает. А не хочешь отложить на время игру и заняться чем-то другим?
Катя с подозрением посмотрела на деда.
— Деда. Ты хитрый. Хочешь больше времени сам поиграть, да? Так я вечером не играю. Утром прохожу то, что мне игра позволяет по времени, и всё. Потом мама мучается. Она на втором этапе первый вариант уже третий день не может пройти. Вы, взрослые, глупые и невнимательные. Там так всё просто. Я хотела подсказать маме как надо, но она меня не слушает. Всё время ошибается там, где самое простое. Я бы не выдержала так.
— Солнышко, ты умница. Ты впитываешь знания как губка.
— Это то, чем посуду моют? И пенится потом? Деда, ты меня не обижай, а не пенюсь.
— Нет, ты не правильно поняла. Губка — это такой пористый материал, который впитывает любую жидкость.
Катя внимательно посмотрела на свои руки, пальцем одной руки нажала на запястье другой, посмотрела на деда.
— Я не впитываю воду и не пористая, а что такое губка и поролон я знаю. Я знаю также, что у нас на коже поры, почему кожа и дышит.
— Ты, Катенька, очень особая девочка. И умная и смешная. С этой игрой ты уже узнала много того, что и мы не знаем, а самых простых вещей не понимаешь. Не обижайся.
— А я и не обижаюсь. Просто взрослые упрямые как… как… как… ослики из мультиков. Его тянешь за собой, а он упирается из вредности. Так и ты с мамой и папой. Советов не слушаете, помощи не хотите, вот сами и мучаетесь. Не буду я вам помогать, если такие упрямые. Вот если попросите, то теперь я уже буду думать — помогать вам или нет. Если только очень-очень попросите…
Катя развернулась и ушла в комнату. Сергей Павлович заметил, что девочка расстроена чем-то, да и детская обида на маму присутствовала.
Раздевшись и проходя по корридору к себе в кабинет, заметил на кухне ещё одного расстроенного — теперь уже зятя. Тот сидел на кухне, пил чай и смотрел грусно в окно.
Оставив вещи и переодевшись, вышел на кухню.
— Привет, Дим. Чего ты взьерошенный?
— Добрый вечер, бать. Хреново мне на душе, да и настроение поганое.
— Чего так? Не поделишься? На работе что-то не ладится?
— Да всё не так. Вроде и завершили основной цикл работ, сделали все продувки, метрические испытания, но, чувствую, что-то не доделали, а что? Третий день с самого начала всё просматриваем, ищем ошибку. Вроде и не находим, но и Костик и я понимаем, что проект на финальной стадии встал.
— А Илья, твой главный «мозг», что думает?
— Сергей Павлович, а Вы что, не знаете?
— Что не знаю?
— Илью задержала служба безопасности. Как оказалось, он дома работал над чертежами, а его подруга, заинтересовавшись, много спрашивала о деталях… У них же, у всех дома, стоят камеры и прослушка. Оповестили же весь отдел, что такой техникой оснастят все квартиры ведущих специалистов. Предупредили, что бы дома не вели лишних разговоров.
— Дима, постой. Какие ЧЕРТЕЖИ ДОМА? Вас ведь всех проверяют на выходе, заставляют полностью переодеваться???
— Сергей Павлович, — Дима посмотрел виноватым взглядом на тестя. — А голову-то мы не меняем. Илюха и решил по вечерам дома доделать то, что на работе не успевает. Он же ведёт самое трудное направление — по гидродинамике. Поэтому дома по памяти и восстановил всё, что помнил.
— ВСЁ???
— Нет, конечно, не всё, но свою тему… почти да, всю.
— П… звездец. Он что, совсем невменяемый? Не понимает, насколько Ваш проект важен для оборонки? И насколько все материалы секретны?
— Да всё он понимает. Мы недавно заметили, что по утрам приходит невыспавшийся, но выдаёт то, словно всю ночь работал над своей частью проекта. Спрашивали, а он улыбается, мол, во сне работает. Кто же знал, что этот дурак и в самом деле ночами не спит, не желая подвести всех оастальных?
— Откуда стало известно об этом?
— Вчера особист сообщили Илье, что его девушка фотографировала на свой телефон чертежи, что были у Ильи дома. Лариса ни отснять, ни переслать ничего не успела, её взяли прямо там же, на квартире.
Ярый, от таких новостей, чуть не промазал мимо табуретки, желая сесть. Генерал был попросту ошарашен такой новостью.
— И что дальше? Кстати, я понял, что ты с этой Ларисой тоже знаком?
— Да, у них всё протекало бурно. Месяца два как познакомились, а уже чуть ли не хотели заявления в ЗАГС подавать. Илья, правда, пока не предложил ей жить вместе, но ключи пару дней назад от своей квартиры подруге дал. Она и до этого иногда оставалась у него на ночь, но не так часто. А познакомил нас Илюха пару недель назад в кафе, когда мы с компанией отмечали день рождения нашего сокурсника.
— Час от часу. Дела… Вы там не наговорили лишнего?
Дима вскинул голову и посмотрел в глаза Ярому.
— Бать, мы что, дураки, говорить о работе при чужих?
— Не обижайся, но, судя по твоему рассказу, именно дураки. Кстати, где сейчас Илья?
— Его вчера поздно вечером задержали и куда-то увезли. Утром сегодня сотрудник первого отдела сообщил, что до окончания разбирательств, Илья к работе не будет допущен, а это означает, что ВСЕ работы встали.
— Подробности я узнаю завтра утром по своим каналам. Как же Вы так…
Дмитрий задумчиво посмотрел в окно и, не оборачиваясь, сказал тестю.
— Меня вот что удивило. Сегодня утром в лабораторию принесли опечатанные чертежи с квартиры Ильи. Мне с Костей разрешили их посмотреть. Так вот что мы заметили. То, чем занимался дома Илья, ОЧЕНЬ отличались от НАШЕГО проекта. Формы, обводы корпуса, расположение стабилизаторов и винтов — было совсем иным. Такое чувство, что наш товарищ или разрабатывал совершенно новый аппарат или…
— … Или дома чертил заведомо искажённые параметры? Ты это хочешь сказать?
— Не знаю, батя, но точно то, что я видел, не соответствует нашему проекту. У нас водоизмещение меньше раза в два, да и расположение внутренних отсеков также отличается. Мы с Костиком решили, что наш друг работал под руководством контрразведки, иначе другое не приходит в голову. Как ещё вариант — создавал совершенно другой проект по чужому заказу, хотя… вряд ли.
— Так ты же сказал, что в последнее время тот с утра приходил с новыми готовыми решениями? Как-то не стыкуется…
— И мы не поняли, почему и как. Даже если он в голове искажал умышленно пропорции, то ЕГО аппарат имел другие обводы. Соответственно и другие обтекаемость и гидродинамику. В лаборатории его домашние чертежи были совершенно непригодны. Извините, Сергей Павлович, голова болит. Пойду, таблетку приму да и лягу пораньше.
Дмитрий встал, что бы уйти с кухни, но Сергей Павлович его придержал за руку.
— Дим. Я тебя задержу ещё буквально на минуту. Извини. Завтра, может ты в курсе, к нам в гости придёт человек, который вылечил Катю.
— Белый? — с внезапно вспыхнувшими глазами, улыбнувшись, спросил Дмитрий.
— Да. Как я понимаю, ты будешь рад с ним познакомиться?
— Конечно. О чём разговор. Я готов ему поклониться в ноги за дочку, да чего там, я ему руки готов целовать за то, что он для нас сделал. А во сколько придёт?
— Время мы не определили, но, как я понял, Белый обещал сводить Катьку в мороженицу. Сам знаешь, что девочка, в своей жизни, давным-давно забыла этот вкус. Ну и, как догадываюсь, Вика к ним тоже присоединится.
Посмотрев на поникшего молодого мужчину, улыбнувшись, добавил.
— Молодой человек, не надо придумывать и накручивать себя. Хотя и я, если честно, подумал о том же, что и ты сейчас. Успокою. Белому уже за шестьдесят лет, хоть и выглядит моложе. К тому же у него есть семья — жена, которую он любит и дочь, правда, уже взрослая. Так что успокойся. Тебе с этой стороны ничего не угрожает.
