Что уж говорить, если даже его девушка Юля, с которой они плотно встречались вот уже полгода, с некоторых пор начала «напрягать» Ивана именно в этом ключе. После того, как между ними поутих начальный гормональный пыл, молодой человек обнаружил в их отношениях так называемые «непреодолимые противоречия», которые с каждым днем становились все более непреодолимыми.

Избалованная комфортом и безотказностью с детства, москвичка Юля воспринимала действительность слишком потребительски, нагоняя на творческую натуру юноши невероятную скуку и заставляя его ловить себя на мысли, что они никогда не сумеют притереться друг к другу – слишком велика разница в воспитании и отношении к миру. По крайней мере, Иван категорически не поддерживал любовь девушки к пустому времяпровождению под грохот музыки в каком-нибудь клубном заведении, и не имел ни желания, ни времени заниматься ее перевоспитанием. Паршиво только то, что Юлька, будучи начисто лишенной комплексов и полностью уверенной в себе, абсолютно не подозревала о крепнущем в юноше протесте. Напротив, она все сильнее привязывалась к любимому и строила долгосрочные планы на совместное будущее, против которых, правда, резко отрицательно выступали ее «предки».

Покрутив головой в разные стороны по старой спортивной привычке, Иван размял шею. На фиг Юльку! Сейчас не до нее. Следовало идти к мольберту и, не откладывая в долгий ящик, заняться созданием Шедевра. Он будет продолжением новой серии работ и вольется в Суперсерию, приблизив тем самым час долгожданной Славы…

Однако умиротворяюще тусклая картина за окном не отпускала, заставив юношу присесть на подоконник, а его руку потянуться за следующей сигаретой. Нащупав в пачке последнюю, он походя напомнил себе, что давно собирался завязать с вредной привычкой, которую по-дурости подцепил еще в школе, а позже усугубил в армии. Благая мысль, возникнув, медленно растворилась во влажном воздухе.

Спасаясь от дождя, в комнату залетела муха. Ее внезапное появление нарушило отрешенное состояние молодого человека. Выпустив встречную струю дыма, он попытался развернуть насекомое обратно на улицу, но муха проявила незаурядную настойчивость и осела на стекле закрытой створки, всем своим видом демонстрируя полное нежелание покидать сухое помещение.

«Ничего себе!» – уважительно подумал Иван, наблюдая, как черные лапки-проволочки почесывают радужные крылья, – «Говорят, что капля никотина убивает лошадь, а эта малявка даже не чихнула! Возможно, она на секунду задержала дыхание, чтобы прорваться сквозь дымовую завесу…Вот мне показательный пример, как нужно стоять на своем вопреки всему и добиваться любой поставленной задачи!»

Снаружи ливень поутих, взяв небольшой тайм-аут. Возникло ощущение, что немного посветлело, и непогода осталась позади, но яркие зонтики, спешащие внизу, не торопились закрываться. Выплывший из-за угла дома солидный черный купол явно скрывал под собой делового мужчину – рука с кожаным кейсом, качающимся в такт шагов, выдавала серьезность своего владельца. Его быстро обогнали розовые сапожки, резво мелькающие из-под круга веселенькой расцветки. Провожая взглядом пешеходов, в следующую минуту Иван стал свидетелем крушения зыбкой идиллии наблюдаемой сценки – густой фонтан брызг, живописным веером вылетевший из-под колес проезжавшего мимо автомобиля, щедро окатил зонтики, а слух юноши уловил нечто неблагозвучное, выпущенное хором голосов.

Застывшая в неподвижности на стыке двух вселенных – комнаты и улицы – муха, сканировала молодого человека миллионами ячеек крохотных глаз. Загипнотизированный Иван в свою очередь разглядел в них некое особое знание – мудрость, как у какого-нибудь мушиного Далай-Ламы. Проникшись странным чувством, совершенно неожиданно для себя самого, юноша вдруг осознал, что готов прямо сейчас, не откладывая, принять важное решение, а возможно, и не одно…

Затушив недокуренную сигарету и накрепко завинтив крышку от вместительной пепельницы, Иван легко спрыгнул с подоконника.

– Все, брат, это была последняя! Бросаем! – твердо сообщил он ничуть не удивившемуся пассивному курильщику на стекле и был уверен, что получил в ответ одобрительный кивок.

Шагнув вглубь комнаты, где предметы становились уже плохо различимы, Иван вновь услышал телефонный звонок, доносящийся с дивана.

– Здорово, Гусь! – близкий друг Никитос для краткости преобразил «Густава», легко переведя приятеля из рядов уважаемых художников в ряды ничем не примечательных водоплавающих, – Тут пацаны собираются в кино мужской компанией… Ты как? С нами?

– Нет, бро, вечер уже занят, – привыкший к вариациям вокруг своего псевдонима, ответил Иван, при этом немного сожалея о своем вынужденном отказе. Однако альтернативы не имелось – в данный момент он почти осязал приближение чего-то невидимого, которое укутывает и обволакивает своими объятьями, увлекая в параллельный, нематериальный мир. Обычно так приближалось вдохновение. Чувствуя наступление важного, ни на что не похожего, но уже не раз испытанного, молодой человек понимал, что ни в коем случае не имеет права упустить его приход. Возможно, наступает время для появления на свет настоящего Прорыва, а, следовательно, нужно быть наготове.

– Прости, Гусь, я совсем забыл, что ты у нас «под каблуком», – подколол Никитос в надежде на то, что едкое словцо заставит друга передумать. Однако хитрость не сработала – Иван остался непреклонен.

– Ну, да, типа того, – послушно подтвердил он унизительное предположение Никитоса, не желая вступать в какие бы то ни было объяснения, – сегодня точно не смогу!

Нажав «отбой», он на всякий случай кликнул на строчку в вотсаппе с Юлькиной аватаркой – никаких изменений. Телефон девушки вот уже третий день находился вне зоны доступа. Инстаграм и другие соцсети не пополнялись свежими фотками и историями, что коренным образом противоречило юлькиной натуре, при любых обстоятельствах непрерывно обновлявшей собственную страничку. Эта привычка девушки в обычные дни частенько подбешивала Ивана, но в данный момент странным выглядело как раз отсутствие ее проявлений. На Юльку было совсем не похоже: они всегда созванивались по утрам или с вечера планировали встречи на следующий день, а сейчас полнейшая тишина – девушка как сквозь землю провалилась…

С другой стороны, нечто похожее уже случалось некоторое время назад, когда отец отобрал у Юльки айфон, посадив ее под «домашний арест». Таким способом папаша пытался оградить дочь от общения с неподходящим, по его мнению, бойфрендом.

Тогда девушке удалось каким-то образом вырваться из-под надзора родителей и попросить убежища у Ивана. Те несколько дней запомнились юноше разборками с соседями из-за крутой юлькиной тачки, которую она всякий раз норовила припарковать впритык к дворовой калитке. Но основным неприятным воспоминанием являлся полный хаос, который гостья внесла в упорядоченное существование молодого человека – ей требовалось постоянное внимание к собственной персоне. Забив на учебу на первом курсе из боязни, что возле универа ее подкараулит разгневанный отец, она по пятам сопровождала Ивана, постоянно изводя его приступами ревности, а самое главное – не позволяя юноше спокойно предаваться главному делу его жизни – творчеству. Любой шаг в направлении мольберта вызывал слезные просьбы написать ее портрет. А поскольку Иван не горел таким желанием – оно должно было возникнуть естественным путем, но почему-то не появлялось – Юлька расценивала отказы как проявление равнодушия и холодности, закатывая затяжные истерики и внушая молодому человеку чувство вины, которое хоть и было ложным, но неприятно сверлило мозг.

Сильно потянувшись, юноша размял закосневшие мышцы и позвоночник. А что, если исчезновение Юльки – это своего рода подарок судьбы и тот самый шанс поставить, наконец, точку в их бесперспективных отношениях?!

Но думать об этом именно сейчас не хотелось – Ивана больше занимал свежий сюжет картины, который постепенно оформлялся в голове и вскоре должен был прийти в этот мир.