И в самом деле. Можем ли мы отрицать не только самое очевидное, но и самое важное, что есть в этом мире, самое важное в жизни каждого из нас? Это не только непродуктивно, это откровенно глупо. Ведь от существования свободы зависит и наше существование как разумных людей, каждый из которых является личностью. Если же мы не понимаем что-то, нам следует скорее усомниться в нашей способности понимать, нежели в нашей способности быть свободными.

Мы не способны понять свободу. К сожалению, это еще не все, ибо отсюда сразу следует наша неспособность быть свободными, поскольку именно познание делает нас таковыми – только зная, понимая закономерности, мы можем их нарушать. Итак, в вопросе свободы наш рассудок, очевидно, бессилен, а значит нам остается только вера. Но даже здесь нас ждет подвох, ибо как разумный человек может верить в существование неизвестно чего?! Со свободой непонятно буквально все. Единственное, что нам понятно – мы обречены быть вечными слепцами без всякой надежды на прозрение. И в это очень не хочется верить. Согласитесь, верить в науку куда приятней! Что же делать? Каждый должен решать сам. Разве не в этом его свобода?

Именно в этом! Необходимость убедиться в собственной свободе, в том что она (и следовательно мы сами!) действительно существует – вот что скрывается за поисками смысла в нашей жизни. Только так можно заставить нас бесконечно искать, преодолевая все новые и новые рубежи. Все, что мы делаем познавая и меняя мир – гонимся за свободой. Ее нельзя познать, и одновременно можно, ведь мы меняем мир, мы делаем его лучше. А значит все то хорошее, что мы вносим в мир – это и есть свобода!

Да, давайте посмотрим на существование свободы с этой стороны. Откуда берется все то новое, что мы создаем? Из нашей головы, из нашей свободы. А разве это не является самым верным доказательством ее существования? Свобода обманывает нас не только в своей непознаваемости, но и в своем существовании, ибо мы создаем ее своими руками! Свобода существует только, если (и до тех пор, пока) мы верим в нее – и трудимся ради нее.

Вера в будущее и лучший мир возможно вдохновляет – когда хочется придумывать захватывающие цели, творить и все такое. Но жизнь, к сожалению, бывает жестока – и тогда мораль не столько увлекает нас в светлое будущее, сколько требует мужества прямо сейчас. Борьба со злом, за право называться человеком, за свое достоинство и свою свободу, как всякая борьба тяжела и опасна. А поскольку наше общество еще очень далеко от свободного, мораль как правило ассоциируется не с радостью творчества, а тяжестью ответственности. Согласитесь, слово «долг» – вовсе не радостное.

А потому у людей, помимо вопроса о смысле жизни, часто возникает другой важный вопрос – «А так ли уж нужна эта мораль?» Вопрос этот не менее трудный. И дело не в том, что человек слаб. Сила духа опирается на веру, но даже вера нуждается хоть в каких-то осмысленных основаниях. Где их взять? В бесконечных парадоксах свободы? Думать – это труд, причем труд в данном случае не просто не гарантирующий облегчения моральной ноши, но, напротив, гарантирующий дополнительные проблемы в случае успеха. Оттого, в условиях постоянной борьбы за выживание, смысл следования нравственному долгу, морали и всему хорошему становится в высшей степени сомнительным.

Вопрос о том, зачем человеку быть человеком, философия осознала как проблему «сущего и должного». Суть ее в том, что нет прямой связи между тем, что существует вокруг, «сущим», и тем, что мы должны делать, «должным». Второе не вытекает из первого. Вы спросите – ну и что? А то, что если одно не вытекает из другого, неясно откуда оно вытекает. Логика подсказывает, что в мире существует только то, что существует, что реально и необходимо, а все остальное – выдумки не заслуживающие внимания. И к этим выдумкам при желании можно легко отнести мораль с ее долгом.

Давайте подумаем об этом. Мы знаем, что вокруг нас есть реальный мир, который прекрасно существует без нас и независимо от нас. Одновременно, в каждом из нас заложены моральные требования, которые ставят под сомнение не только естественное стремление к собственному благополучию, собственную правоту, но и правоту других людей, правоту целых стран и народов. Откуда взялись эти требования? Попали к нам из реального мира? Но никакого морального долга в нем не наблюдается даже под микроскопом. Реальный мир – это факты, о которых мы знаем или нет, и истинность наших знаний зависит не от нашего желания, а только от самих фактов. Моральные же требования переменчивы и субьективны, это наши ценности и идеалы, про которые в лучшем случае можно сказать правильны они или нет, но это мнение рождается внутри нас и обьективной верификации не поддается.

Однако если этих требований нет в реальном мире, откуда берется их правильность и, соответственно, их сила? Неочевидность связи, а точнее очевидная несвязанность сущего с должным, служит совершенно неопровержимым свидетельством того, что моральный долг не имеет никакого отношения к действительности, это просто выдумка. Поэтому без решения проблемы сущего и должного вряд ли можно считать любую этическую систему убедительно обоснованной. Необоснованная же этика едва ли вообще может претендовать на звание «этики», это просто еще одна религия, ибо для религии нет проблемы сущего и должного – существование бога, как источника морального долга, не подлежит сомнению верующими.

Проблему, в принципе, можно и игнорировать, но тогда появляются такие странные идеи, как, например, популярное одно время «естественное право», предтеча нынешних прав человека. Нетрудно видеть, что словосочетание «естественное право» – это оксиморон. «Естественное» – это сущее, а «право» – это должное. Другой пример – популярная ныне эволюционная этика, генетическая мораль и подобная наукообразная чушь. Все попытки обьяснить появление морали эволюцией, как бы они ни казались убедительны, ни на шаг не приближают нас к ее обоснованию. И наконец, что тогда ответить на утверждение писателя Достоевского «если Бога нет, то все позволено»?

Как философы решали эту проблему? Долгое время они поступали просто – полагали, что идеалы не менее реальны, чем сама реальность. Более того, осознавая превосходство морали над бытием, они придавали идеалам черты некой первопричины мира. Например философ Платон поместил идею блага во главе своего царства идей. Философ Аристотель провозгласил принцип ума как действенного начала мира и высшего совершенства. Стоики понимали логос как моральный и одновременно космический первопринцип. Схоластики расценивали наиреальнейшее сущее и совершеннейшее сущее как тождественные.

По мере развития науки и рационального знания идеализм вышел из моды. Однако люди некоторое время не замечали проблемы. Они рассуждали так – раз мы живые существа, нам, естественно, надо жить. Откуда и вытекают моральные требования. Наконец философ Юм усомнился в этой очевидной истине. Нельзя сказать, что людям раньше не приходило в голову кончать жизнь самостоятельно. Просто это казалось и аморально, и неестественно. Юм догадался, что это в высшей степени естественно. Из того что мы живем, вовсе не следует что мы обязаны жить дальше. Сам он правда, своей идее не последовал – однако вопрос поставил.

Должны ли мы жить? Нет. А должны ли мы умереть? Тоже нет! Мы можем жить, а можем умереть – в этом наша свобода. А что ж мы тогда должны? К чему призывает нас моральный долг? Мы не знаем. А если б и знали? К чему бы он нас не призывал, какой бы долг ни казался нам правильным, как его обосновать – неизвестно. Но необоснованный долг не может быть долгом! Тупик. Долг есть и одновременно его нет.