Вагон пробит пулями и осколками. Железо пробило железо. Сталь поддавалась стали. И только люди сражались так, что врагу казалось — они были бессмертны.
ПЕРВЫЕ СВИДЕТЕЛИ
«…Оборона в тот день была по улице Клары Цеткин. 7 сентября фашисты вошли в наш район. По улице Свободы укрепились моряки. Сильно оборонялись у здания школы № 21.
14 сентября фашисты дошли только до Рыбзавода. Моряки сражались за каждую улицу.
Надолго их остановили пулеметы, стрелявшие из башни на Октябрьской площади…»
(Из воспоминаний жительницы Новороссийска О. А. Молчановой.)
Итак, башня. Старинная башня на Октябрьской площади.
После войны от башни остались полусожженные стены. В шестидесятых годах башни уже не было — снесли. Название площади осталось прежнее.
Если смотреть с того места, где стояла башня, то хорошо видна улица Рубина и Радецкий переулок.
В домах по улице Рубина и по переулку ребята начали разыскивать тех, кто вернулся, кто мог помнить события сентября 1942 года. И кто мог назвать имя героя.
Как-то на встрече ребят с моряками-ветеранами один матрос, чью форменку звенящей броней покрывали медали, припомнил, что на улице Рубина сражался его дружок, тоже моряк. Разыскали. Тот сам ничего сообщить не мог, но дал ребятам адрес своего командира, что жил после войны в Одессе. Ответ его пришел быстро:
«Дорогие ребята!
Товарищи следопыты г. Новороссийска!
Всей душой рад помочь вам в ваших благородных поисках героев. Но больше того, что помню, я ничем не могу вам помочь…
Да, на улице Рубина помещался штаб 14-го батальона морской пехоты. Командир этого батальона Красников Дмитрий Васильевич, комиссар — Пономарев.
Я был у них в штабе числа 6–7 сентября 1942 года. Там мы вели разговор о создании пулеметной точки на этой башне (на Октябрьской площади).
Я, Красников, Пономарев ходили в эту башню, и там была создана пулеметная точка.
Потом, из политдонесения, я узнал, что эта точка сослужила большую пользу и ее защитники проявили героизм. Кто они, эти герои, я уже забыл за давностью лет, а политдонесение сдал в политотдел Новороссийского оборонительного района, который тогда помещался на девятом километре по дороге в Кабардинку.
Корнилов Я. Л.
1 октября 1966 года».
К сожалению, политдонесение ребятам разыскать не удалось.
«…В башне-то погиб мальчик… У нас это все знали. Он с матерью и еще с другими детьми в башне и жил. Мать я знала. Ее звали Марией. Где сейчас и жива ли? Этого я не знаю… Из других людей, кто в войну здесь был, сейчас никого не знаю… Но вроде в башне еще люди жили, и семейные… Кто? Не помню… Давно ведь…»
(Запись на магнитофонной ленте разговора с пожилой женщиной на улице Рубина.)
Женщина назвала имя матери мальчика — Мария. Мать звали Марией, семья жила до войны в этой самой башне.
Может быть, сохранились городские архивы? Домовые книги?
Правда, город сильно горел, дома большей частью были разрушены.
Но нужно было попытаться.
Из справки городского архива ребята узнали, что в доме № 34а на Октябрьской площади проживали Новицкий Михаил Иванович, его жена Новицкая Мария Петровна, их дети — Виктор, Светлана, Вячеслав. Новицкая М. П. выбыла в город Кизляр Дагестанской АССР, относительно других членов семьи Новицких сведений не было.
Кроме Новицких, в доме № 34а жили Вишневские. Но о них сообщить ничего не могли, кроме того, что Вишневский М. С. выбыл в город Норильск.
К тому времени, когда была получена эта небольшая справка, при новороссийском Дворце пионеров начал работать штаб РВС. Что такое РВС? Помните, у Гайдара рассказ «Р.В.С.»? Оттуда и заимствовали следопыты название своего штаба. Только расшифровывались три таинственные буквы иначе — «Разведчики Военной Славы». У Гайдара ребята взяли и звезду с тремя лучами. Гайдар ставил ее в конце своих рукописей, следопыты такой же звездой помечали все новые документы о героическом событии на Октябрьской площади, все письма, все бумаги.
В поисках ребятам уже помогали и горком комсомола и работники городской газеты.
Конечно, справка из городского архива давала скудные сведения, но кое-какие ниточки она протянула: во-первых, в Кизляр, во-вторых, в Норильск.
Правда, адреса были неточные, но в Кизляр ребята послали несколько официальных запросов, а в Красноярском крае у новороссийских пионеров были друзья-комсомольцы в школе поселка Талнах. А Талнах — не так уж далеко от Норильска…
МАЛЬЧИКА ЗВАЛИ ВИТЯ…
«Здравствуйте, пионеры города Новороссийска!
По вашей просьбе сообщаю вам, что могу, о сыночке моем, Вите…
Хотя писать мне обо всем этом очень тяжело…..Витя был рослым мальчиком, волос был беленький, глаза голубые. День рождения отмечали 9 сентября. Витя учился в 1-й школе. С четвертого класса был в пионерах. Плавать он умел хорошо. Ходили с ребятами на косу, где был морской погранотряд. Выходной день он всегда проводил там…
Витя любил петь, читать. Особенно — военные книги и про путешествия.
Никогда с губ его не сходила песня про Чапаева. И сейчас у меня звенит в ушах один куплет… Помню:
Ночки темные, чужие,
А мне снятся Жигули.
Вы не спите, часовые,
Как бы нас не обошли…
…В сорок втором весной Витя ушел из дому на фронт. Был под Керчью у моряков на катере… Только месяца через три он вернулся домой. Был ранен. Ему оторвало осколком большой палец на левой ноге.
Когда осенью немец брал город, мы жили на площади Октября. В нашем доме были установлены пулеметные точки, в каждом окне и в дверях.
Когда начались уличные бои, я с детьми переползла в Ермацкий переулок. Были в подвале.
Но Витя вернулся в свою квартиру…
До свиданья, ребята. Будьте крепки и здоровы.
С приветом Новицкая Мария П.
Жду от вас письма…»
Так мать написала о сыне.
Когда, знакомясь с архивом штаба РВС, я прочитал письмо впервые, я понял, что это был за мальчик и что это вообще были за мальчишки — пионеры сороковых годов. Еще не увидев его фотографий, я словно увидел его — каким он был. Потому что ни в чьей памяти не может так жить сын, как в памяти матери.
Позднее, когда я говорил с Марией Петровной, — узнал я еще многое о Вите.
Витя ведь был сирота, детдомовский мальчишка. Иван Михайлович был ему отчим, усыновил, когда Вите шел второй год, в 1929-м, А Мария Петровна, сколько могла, заменила ему мать.
А мальчишка был отчаянный. Началась война в Испании — наладился бежать туда, помогать республиканцам. Был справедливым. Не терпел, чтобы обижали слабого.
Рассказала Мария Петровна, как в десанте погиб муж, Иван Михайлович, как ее угнали фашисты вместе с оставшимися двумя меньшими, Светой и Славой, в концлагерь.
Показывала мне Мария Петровна и письма следопытов. Письма — поздравления с праздниками. Письма — рассказы о том, что нового узнали они о подвиге Вити. Письма-приглашения: приехать в их город. Она и ездила к ним позднее, когда на площади, на месте гибели Вити, открывали памятный обелиск.
«Здравствуйте, Мария Петровна!
Недавно была статья в нашей газете. Ее Вам выслали — там рассказ о Вите.
Желаем Вам здоровья».
*
«Здравствуйте, Мария Петровна!
Художник Касабов нарисовал Витю таким, каким он себе его представляет в момент боя.
Эта картина сейчас в нашем городском краеведческом музее.
Желаем Вам всего хорошего».
