В Москву приехали вечером. А утром обеспокоенный Андрей повёз её к врачу, известному светиле в области психиатрии. Договорился о приёме он заранее, ещё когда они с Наташей были в пути, возвращались домой. Позвонил, подробно обсказал проблему, пообещал хорошо заплатить за срочность.

И вот они в здании Научного Центра Психиатрии. В фойе – плазменный телевизор на стене, в креслах расположились пациенты с сопровождающими. Ждать пришлось не долго. Женщина в белом халате быстро провела их за закрытые двери в уютный кабинет. Профессор поднялся им на встречу и улыбнулся. Это был высокий сухощавый пожилой человек с густой серебристой шевелюрой и внимательными серыми глазами.

– Приветствую вас, – сказал он. – Ну, проходите, присаживайтесь. Я Николай Петрович. Наталья, давайте-ка, рассказывайте. В чём ваша проблема?

Она молча пожала плечами. Равнодушно смотрела она прямо перед собой. Безликая, бледная, поникшая.

Профессор обратился к Андрею:

– Скажите, а не было ли у Натальи каких-нибудь травм головы, падений, сильных переживаний?

– Да, Николай Петрович, это было, – подтвердил Андрей, и подробно рассказал всё, что знал.

– Ну что ж, – ответил профессор, – картина ясная. У Натальи нейролепсия.

– А что это такое? – встревожился Андрей. – Что-то серьёзное?

– Да. У Наталии, к сожалению, психическое расстройство. На фоне перенесённых физических и психологических травм. Видимо, они были достаточно сильные.

– И что нам ждать? Как оно проявится?

– Так уже проявилось, – сказал профессор. – Снижение двигательной и психической активности, безразличие ко всему окружающему, отсутствие эмоций. Серьёзный случай.

– Что же делать? – окончательно всполошился Андрей.

– Будем лечить, – сказал профессор. – Нужна госпитализация.

– Доктор, только очень хорошая клиника, самая лучшая! Платная, естественно.

– Такая есть в нашем центре, – сказал профессор. – Санаторное отделение. Свободное посещение, можно гулять с пациентом в парке, у нас тут прекрасный большой больничный парк. Наталья, хотите у нас полечиться в больнице?

Она пожала плечами и отвернулась. Ей было всё равно.

Андрей ответил за неё, подписал необходимые документы, проплатил лечение, и вывел Наташу из здания этого Научного Центра. День был солнечный, но Наташа ничего не замечала. Они перекусили в кафе недалеко от парковки, и поехали. Андрей сказал:

– Тебе ведь надо что-нибудь купить. Одежды-то у тебя нет, весь месяц в одном и том же ходишь, в джинсах и блузке. Давай заедем в магазин, что ли.

– Как хочешь, – равнодушно бросила она.

– Ведь уже осень. Скоро холода.

Припарковались возле большого магазина. Огромные залы, зеркала, множество вешалок с одеждой. Наташа равнодушно скользнула взглядом по всему этому великолепию, и отвернулась. Андрей принялся перебирать платья. Вытащил длинное голубое с красным кожаным поясом. Приложил к Наташе, прикинул на глазок, как будет смотреться на ней. И выбрал. Наташа глянула, что-то шевельнулось в памяти. Да, вот в таком же голубом, но без пояса, в широком и длинном, она беременная стояла в церкви, рядом – Миша в сером костюме, они ждали… А кто же крёстные? Они же были! И тут всё выскользнуло из её памяти.

Они зашли в другой отдел, и Андрей купил ей свитер, куртку, шапку, лосины, сапожки, и многое другое – всё, что ему понравилось и что он счёл необходимым. Потом они заехали в ресторан. Андрей кидал на ней внимательно-встревоженные взгляды.

У неё была палата люкс. Очень комфортное место – с душем, туалетом, холодильником и телевизором. В душевой висели три мягких халата – оранжевый, салатовый и бирюзовый, и три полотенца тех же цветов, были ещё мягкие тапочки, и всё для личной гигиены. Наташа приехала в голубом платье с красным поясом, переодеваться не стала. Она безвольно сидела на постели, когда вошла пожилая женщина в медицинском халате и позвала её в коридор. Там возле стола слонялись пациенты, всем им давали таблетки и запивку. Санитарки внимательно следили, чтобы больные всё проглатывали. Наташе тоже дали три таблетки и чашку с водой. Она проглотила, запила. Отошла, прислонилась к стене, и застыла. Тут к ней приблизилась невысокая брюнетка лет тридцати в красном спортивном костюме.

– А здесь можно ходить в своей одежде, – сказала она. – Я тут уже две недели лежу. А ты как, в люксе? Круто! А здесь санаторное отделение, справа женские палаты, слева мужские, – затараторила она. – Это потому, что женщины всегда правы, а мужчины ходят налево. Меня Эльвира звать, а тебя?

– Наташа.

– Ну какая же ты Наташа, ты Нэта, – сказала Эльвира. – А меня зови просто Эля. Тебе дают антидепрессанты, я знаю. А ты когда-нибудь погребала мухомор?

Наташа пожала плечами.

– Нет, ты всё-таки скажи, погребала или нет? – не отставала Эля.

Тут мимо них медленно прошёл высокий и неестественно прямой мужчина с жёлтым лицом. У него был такой вид, будто в него воткнули кочергу. Эля тут же метнулась к нему:

– Вить, ну правда же, признайся, погребал или нет?

Витя остановился, солидно посмотрел на неё, и произнёс:

– Зачем погребать, если кушать можно. Он же целебный! Главное, правильно приготовить, для гостей блюдо шикарное! Когда ко мне приходит гость, садится со мной за стол, я молчу, и в то же время моё молчание лечит, будто молния, на которой я сижу, завязывает узлы.

Тут раздался смешок. Юная шатенка с короткой стрижкой остановилась подле них. Глаза искрились весельем. Она тихо сказала, но Наташа услышала:

– И что они делают в санаторном отделении? Их надо в острое. Ну, да всё проплачено, конечно.

– А, Нина, вот и ты, – подскочила к ней Эля. – Поэтесса ты наша! Ну, признайся, погребала? А вот Нэта, новенькая, из люкса, – Эля кивнула в сторону Наташи.

Та пожала плечами и сказала:

– Я Наташа. Наталья.

Нина расхохоталась, и тут же выдала экспромт:

– У нашей у Наталии

Красуется на талии

Красный поясок,

Дайте только срок,

Поясок развяжется,

Наталия уляжется

Глубоко в песок,

Дайте только срок.

– Ну, спасибо, обрадовала ты нашу Нэту, – скривила губы Эля. – Ничего более позитивного придумать не смогла, что ли?

Мимо них промаршировал пожилой мужчина, он то и дело выбрасывал вперёд руку и говорил:

– Хе-хе! Хе-хе!

Эля глянула ему в след:

– Вот весёлый человек, – сказала она.

Нина ответила:

– Этот точно не погребал мухоморы, он их ел.

Тут к ним подошла пожилая санитарка.

– Ниночка, деточка, – ласково обратилась она к молоденькой пациентке. – А тебе после твоих лекарств надо полежать! Иди-ка ты в палату, миленькая, иди-иди.

– Сейчас, тёть Зин, только водички попью, – ответила Нина, и сделала движение в сторону кулера. Когда санитарка ушла, она прошипела: – Ну и достала же меня эта святоша! Ты пускаешь человека в свой внутренний ад, а он пытается напоить твоих демонов святой водой, изгнать чертей и выключить обогреватель.

Эля тут же принялась пояснять Наташе:

– Тёть Зина очень верующая, в церковь ходит, молится, и вообще вся такая. Сильно добрая, в общем. Ей уже давно на пенсию пора, а всё работает.

– Но мухомор не погребала, – хохотнула Нина, запустила обе пятерни в свои короткие каштановые волосы, и принялась бешено чесать голову.

На следующий день пришёл Андрей. Он принёс сумку фруктов, соков и конфет. Вошёл в палату, внимательно осмотрел помещение, заглянул в душевую и в туалет, и остался доволен. Чистота, комфорт, тахта, диван, мягкое кресло, всё ему понравилось, не устроило лишь отсутствие растений в горшках. Но это можно было понять, ведь бывают пациенты с аллергией, да и не все любят цветы. Наташа на этот раз с удовольствием пила сок и ела виноград. Она немного оживилась, даже улыбнулась. Андрей был рад. Результат лечения уже начал проявляться.

– Ну что, хочешь погулять? – спросил он.

Наташа кивнула. И они вышли в больничный двор. Широкая каменная лестница вела в парк. Они спустились по ступеням. Андрей бережно поддерживал Наташу под локоть.