– Извините, синьорина Блэк, но это уже слишком, – звенящий неприязнью голос седого мужчины разрядил напряжённую обстановку тотального удивления, словно его негодование выразило общий настрой и от этого всем полегчало. – Мало того, что вы создаете нам крупные проблемы своим поведением, так еще и распоряжаетесь домочадцами так, будто имеете на это право.

– Мне не известно ваше имя и положение, но вам не кажется не вежливым указывать содержанке самого синьора Валлара? Тем более, что приглашала я совсем не вас.

Новая волна недоумения захлестнула собеседников. Им несомненно была не привычна прямолинейность, с которой я называла вещи своими именами. В моем случае, однако, она служила примером оборонительной позиции, способной удерживать домочадцев на почтительном расстоянии, не позволяя издеваться над собой. Всегда предпочитала правду кулуарным хитросплетениям интриг.

– Спасибо за приглашение, Паола, – Джулия несколько раз глубоко вздохнула, будто обретая необходимую решимость. – Я поеду.

Синьорина, не сводя внимательного, чуть испуганного взгляда со старика, невозмутимо отпила свой кофе из красивой, фарфоровой чашки. При этом подняла голову с видом отъявленной бунтарки, что нашла в себе смелость дать отпор всему миру.

Седой мужчина смерил нас взглядом, гласившим: «Да что же, черт возьми, тут происходит-то?» После чего поднялся и, сославшись на занятость, ушел.

– Кто он? – я тихонько обратилась к Лучо, кивком указывая на покидавшего нашу компанию.

– Это консильери отца. Его зовут Рудольфо Весса.

– И чем же я так разозлила почтенного синьора?

– Он не одобряет твоего участия в жизни Анжело, – пояснила Джулия невозмутимо. – Тут никто этого не одобряет.

Я сделала пару глубоких вдохов, чтобы взять обиду и раздражение под контроль, а уж затем, добродушно улыбаясь, произнесла:

– Что ж, тогда вам всем нужно обратиться по данному вопросу к самому синьору Валлара. Ведь к моему мнению, как вы заметили, здесь не прислушиваются.

После завершения террады, я непринужденно поднялась и спокойно отправилась в свою комнату, под предлогом необходимости приготовлений к прогулке. Взволнованный Лучо побежал следом.

– Не обращай внимания, Паола. Они завидуют.

Сдерживать слезы становилось все сложнее. Чему тут завидовать? Строго говоря в этом доме я была пленницей, без права голоса и выбора, но подобное положение вещей несомненно должно было измениться, рано или поздно. Молча покоряться обстоятельствам в мои планы совсем не входило. Ни тогда, ни, тем более, сейчас.

– Не беспокойся, все в порядке. Мне нужно кое-что, сможешь организовать? – спокойный тон размеренного голоса совсем не обнаруживал кипящих в душе эмоций.

– Конечно, говори.

– Для работы и деловой переписки хочу обустроить себе подходящее пространство. Кроме стола, стула, канцелярских товаров, мне понадобится еще стеллаж для книг и настольная лампа дневного света. В общем, нужен свой маленький кабинет, желательно недалеко от спальни, поскольку в переулках коридоров я путаюсь.

Юноша задумался на мгновение, но потом кивнул, соглашаясь.

– Устрою к вечеру в смежной гостевой комнате. Пойдет?

– Прекрасно. И ещё. Подбери для меня репетитора итальянского языка. Лучше женщину, с которой я могла бы проводить много времени вместе, для практики.

– Зачем тебе? – усмехнулся Лучо.

– Хочу понимать вас всех, включая обслуживающий персонал.

– Хорошо, так и сделаем. Что-то ещё?

– Спасибо. И пусть подадут завтрак в комнату.

День начал налаживаться. Обретя вновь душевное равновесие, я собралась на прогулку выбрав удобное платье и обувь на плоской подошве, из расчета, что придется много ходить. Восхитительно прекрасная Джулия, идеальная со всех сторон – куда не глянь, встретила меня пренебрежительным взглядом у капота белого автомобиля.

– Счастливо прогуляться, девочки, не изматывайте охрану, – напутствовал Лучо, закрывая за мной дверцу.

– И для чего был затеян спектакль? – обратилась ко мне спутница, едва медленно сползающиеся, автоматические ворота, сомкнулись за нами тяжелыми створками, оставляя поместье позади.

– Решила, что раз мы ничего не решаем, то девочкам дома Валлара следует попробовать держаться вместе.

Она непонимающе подняла бровь, всем видом выражая недоумение.

– Для чего?

– Как минимум потому, что так проще группироваться при ударах. Да и в общем, если ты сказала правду, и внимание Анжело тебя не интересует, то нам нечего делить, не так ли?

– А тебя интересует? – впервые собеседница добродушно улыбнулась, а ее фигурка расслабилась.

– С точки зрения политической обстановки в доме – несомненно, поскольку это он решает когда меня можно уже отпустить.

– Я не это имела ввиду.

– Понимаю, но не могу ответить на твой вопрос. Человека, которого три года назад удалось спасти, я совсем не знала. Сознание заместило пустоты в понимании его сути теми эмоциями, которые были дороги мне самой. Да, я думала о нем часто, – нервная усмешка коснулась губ, – настолько, что даже стала считать его другом… Вот только реальный Анжело Валлара похож на созданный мной образ лишь лицом, и то не полностью. Кажется, что стоит позволить ему разочароваться во мне так же, как я разочаровалась в нем, и тогда все станет на свои места.

– Поверь, подруга, – Джулия умозрительно усмехнулась. – Он не отпустит тебя. Даже если разочаруется.

– Тогда может удастся остаться добрыми приятелями?

– Или ты влюбишься в него по уши, как все предыдущие.

– Так говоришь, будто их были миллионы, – саркастически усмехнулась я.

Джулия пренебрежительно закатила глаза, чуть скривив в отвращении пухлые губки.

– Я слышала, что на Вилла Эмануэлла синьор Валлара кого попало, не тащит. Для этого в Кальяри у него есть отель, а в Риме – клуб. Но пара-тройка девиц на моей памяти все же появлялась.

– И что ты? – мое недоумение граничило истерикой. Посмел вести девку в дом, где живет невеста?

– Я? – она посмотрела непонимающе. – Принцессам возмущение не положено по статусу.

В тихом голосе Джулии зазвенела грусть, а большие глаза наполнились печалью. Казалось, что собственная судьба тяготит сицилийку, но силы противиться ей девушка все же найти в себе не могла.

– Посмотрим, что мы можем с этим поделать, – улыбнулась я и коснулась ее руки.

Компаньонка вздрогнула, но пальцев не убрала, по-прежнему взирая на меня с изумленным недоумением. Скоро наша компания, состоящая из дам и двоих охранников, прибыла в Кальяри. Прогулки по бутикам вмиг подняли настроение Джулии. В каждом из них она скупала не меньше горы не очень-то нужных вещей, аксессуаров или косметики при этом все подряд мерила по сотне раз и требовала восхищённых отзывов консультантов на любое свое появление.

Я устало потирала лодыжки, сидя на широком, мягком диване напротив примерочной. Ноги грозили в скором времени отвалиться, а в желудке неприятно урчало. К моему огромному сожалению, на летние закусочные с пёстрыми зонтиками моя компаньонка не обращала никакого внимания.

На очередном повороте от ресторана к магазину силы покинули уставшую душу окончательно.

– Давай поедим, дорогая? Пожалуйста! Я не могу так больше!

Джулия смерила меня пренебрежительным взглядом, но позволила увлечь себя к ближайшему столику.

– Ты так глупа, Паолинья! Когда ещё Анжело позволит тратить, сколько вздумается? Надо брать, пока дают.

– Вот поем и возможно стану разделять твой энтузиазм, – я нервно оглядывалась в поисках официанта. – Поможешь заказать? Я не знаю итальянского.

– Это Кальяри, забыла? – снисходительно улыбнулась компаньонка, – Тут говорят по-английски.

После пребывания в доме Анжело Валлара, где понимали меня только хозяева, сложилось полное ощущение отчужденности. Только сейчас, после заявления синьорины Барзинья, начала понемногу отступать полная уверенность в собственном отчуждении. Я быстро освоилась с меню и заказала себе пиццу невероятных размеров и разнообразного содержимого, на что Джулия скептически поморщилась.