Алл’Экс при этих словах немного поменял положение, распрямив спину. Ученый отметил, что синтетик стал похож на взведенную пружину, и сам принял более расслабленное положение. Так, возможно, киборг посчитает его меньшей угрозой. Где-то на задворках сознания даже появился пока еще мелкий, но страх — не роет ли он себе могилу тем, что рассказывает это?

— В-третьих, смена цвета волос и глаз. Конечно, есть модели андроидов-компаньонов с модифицируемой внешностью и модулем психологической поддержки, но Компания вряд ли стала бы отправлять дорогую, но все-таки игрушку в такое путешествие. Еще и записав его под корабельного медика. Плюс, осматривая хранилище гибернационных капсул с экипажем первого и второго эшелона, я нашел контейнер с неактивированным медицинским андроидом. Видимо, компьютер посчитал, что у нас записано два андроида, и оба активны, и не стал проводить дополнительную проверку соответствия. В-четвертых, та часть медицинских отчетов, которую писал ты, составлена не как медицинский документ, а больше похожа на военный рапорт. Ну, и последнее…

Виктор набрал воздуха. Если предыдущие его слова еще могли звучать более-менее безобидно, то следующее…

— Штрих-код на твоем запястье. Ты его закрыл силиконовым пластырем, но индивидуальный номер под ним слишком длинный. Я нечасто общался с отцом, но он как-то рассказывал, что его в качестве эксперта приглашали на склад с контрабандой. И среди всего прочего был десяток боевых киборгов. У сервисных моделей номер начинается с пяти букв, обозначающих серию выпуска и модель, а за ними шестизначное число. У боевых это двадцать цифр и две латинские буквы в конце. Ты явно не устаревшая модель, значит, боевой киборг. Твоя внешность может меняться по твоему усмотрению, и у тебя большая свобода воли, ты не представился команде как киборг, значит, ты — боевая разведывательная модель, андроид-шпион. Даже системы корабля иногда воспринимают тебя как человека, по крайней мере, те, которые распознают биосигнатуру, а не обращаются к чипу. В инвентарном списке значатся только два андроида, и шпиона среди них нет. А значит, ты сам пробрался на корабль. Хотя я и не совсем понимаю, как это возможно…

Биолог выдохнул. Он не привык выдавать так много информации за раз. Вернее, сильно отвык от этого. Где-то с полминуты в воздухе висела гнетущая тишина. Глаза синтетика немигающим взглядом буравили человека, словно собираясь прожечь его насквозь. Или прикидывая, где на корабле можно спрятать тело.

‘Ну, все. Теперь он меня убьет…’

— А ты действительно весьма смышленый парень, — киборг усмехнулся, глаза приобрели стальной оттенок. — Твой отец был прав.

— Что…Подожди, откуда…

— А вот и я! — за дверью раздался жизнерадостный голос младшего навигатора, протискивающегося в медленно отъезжающую дверь. — О, наконец-то дверь закрыта, все безопасно, хехе. Я обещал — я пришел на помощь! Привет, Аллекс!

— Привет, Кристофер, — киборг приобрел свой обычный приветливый и дружелюбный вид. От пышущей опасностью минуту назад машины-убийцы не осталось и следа.

— Втроем-то мы быстро управимся, а, Витек? — Крис подмигнул. — Ну, чего у нас тут есть интересненького?

— Для начала, я закончил тестирование образцов, которое начал Виктор, — в пару щелчков киборг вывел изображение из-под микроскопов. На экране появились уже знакомые навигатору белые с черным сердечником бусины. — При повышении давления это вещество переходит в полужидкую неньютоновскую форму. Примерно тот же эффект использовании звуковых волн определенной частоты.

Алл’Экс подсоединил к прозрачному кубу под микроскопом небольшую трубку, открывая маленький краник. С тихим шелестом насос подал в герметичную камеру инертный газ. Бусинка на экране пошла мелкой рябью, словно поверхность воды при слабом ветре. В какой-то момент почти вся белесая субстанция опала, растекаясь по дну небольшой чашечки. Находившаяся внутри черная точка вспенилась, освободившись из оков, увеличилась в объеме, собралась в комки и расползлась по чашке тонкими, похожими на щупальца, следами.

— Круть! — навигатор с опаской и любопытством рассматривал то изображение на экране, то небольшую черно-белую лужицу в прозрачном кубике. — А, это… Оно безопасно?

— Если не пытаться употребить его внутрь, причем внутривенно, — Виктор вывел на экранчики небольшую табличку с результатами вчерашних тестов. — То да, безопасно. С тем же успехом можно попытаться съесть смесь угольной пыли с с пищевыми отходами. В целом, ничего сверхъестественного, но результат непредсказуем.

— И еще интересный момент, — киборг включил на насосе обратную тягу. — Когда разжижающий фактор из среды исчезает, или когда появляется достаточное количество кислорода, белая жидкость снова приобретает твердую консистенцию. При этом наблюдается необычный эффект.

Вторя словам андроида, белая гадость очень быстро начала сжиматься, увлекая за собой черные нити, обволакивая их и блестящие антрацитовые пузыри, пока под окуляром снова не осталась твердая икринка.

— Кремний-содержащая органика кристаллизуется в присутствии кислорода, это ее нормальная реакция, — пояснил биолог. — Но она не должна возвращаться в исходное состояние… Очень странно. Похоже, что это какой-то механизм защиты, — ученый еще раз посмотрел на примерный состав обоих веществ. На ум вдруг пришла фраза, которую произнес Орманн после возвращения. — Только вопрос, защиты субстанции от внешней среды, или среды от субстанции… Хотя это может быть просто совпадение. Нам нужны записи со скафандров.

— Конечно, я как раз занимался переносом записей в компьютер, Алл’Экс с готовностью открыл папку с записями. — Но должен предупредить, что местами на записи остался шум, который не удалось устранить автоматически.

— Да-да, мы знаем, анобтаниум своими магическими лучами херит всю электронику, — Крис тоже пододвинул себе стул. — Врубай давай.

— Хорошо.

Первые несколько часов с полетом было решено пропустить, начав сразу с посадки на поверхность. Крис с гордостью рассказывал, как он лавировал между кремниевыми иглами, ориентируясь больше на свои глаза, чем на показания приборов. Собеседники восхищенно кивали его смелости и мастерству. Хотя с точки зрения обоих это было сущее безрассудство, как и вся экспедиция в целом. Но если бы каждому из них предложили занять место в том челноке, они бы согласились.

— Здесь помедленнее, — Виктор остановил перемотку записи с бортовой камеры, увеличивая кадр с моментом приземления. — Видите, в свете прожекторов субстанции становится меньше.

— Оно что, прячется? — Крис был не на шутку взбудоражен.

— Не совсем, — Виктор нервно пригладил волосы. — Для того, чтобы прятаться, надо обладать хоть каким-то примитивным анализатором. Хотя фототаксис определенно есть…

— Секунду, — синтетик достал из стола непрозрачную коробку и ловко надел ее на пластиковый контейнер, выключая подсветку микроскопа и активируя инфракрасный режим. Оболочка шарика почти сразу потеряла свою форму, вновь освобождая содержимое. Черная жидкость, пользуясь возможностью, совершенно спокойно расплылась равномерным пятном поверх белой, не пузырясь и не образуя комков.

— Ух, ты!

— Поразительно. Похоже, что оно покрывало весь планетоид. Пока звезда не проснулась, — ученый пощелкал пальцами по проекции клавиатуры на столе, выбирая. — Так, вроде бы, это личный номер чипа профессора. Аллекс, можешь перемотать на момент, когда они ушли от челнока?

— Без проблем.

Когда в тусклом свете закрепленных на скафандрах фонариков показался оплавленный купол с огрызками цилиндрических колонн по периметру, все трое замерли перед экранами.

— Это… Это же природное, да? — навигатор заерзал в своём кресле. — Как там по-научному объясняли про пирамиды на Марсе… Оптическая иллюзия или эрозия ландшафта, да? Оно же не рукотворное?!

— Я… не уверен… — биолог, конечно, помнил, что говорил ему безопасник по прилету, но до последнего сомневался.