– Недовольных тьма, да боятся его настолько, что лучше сдадут всех и вся с потрохами, чем кто пойдет против него. А своего человека запустить в их среду – ну это долго и ненадежно. – отверг Иван идею.

– Снайпер? – предложил Игорь.

– И отпустить грешника без надежды на искупление? – разгневался Кириан. – Нет уж! Только священный огонь должен завершить земной путь убивца!

– Ну тогда, я вижу лишь один выход: назначить с ним встречу и убедить покаяться, причем разговор должен быть с моим участием и участием отца Кирилла! Его Слово свято и имеет внушительную силу на заблудших, а я его одного к бандюку не отпущу. – предложил Иван, прокручивая в голове все возможные варианты развития событий.

Отец Кирилл чуть подпортил пафосную речь, поперхнувшись вином и ошалело уставившись на своего партнера, ты, мол, совсем сбрендил. Иван лишь успокаивающе улыбнулся Кириллу и продолжил:

– И если даст Господь нам сил справиться с Семеном, надеюсь отец Кириан своей проповедью среди разбойного люда наставит заблудших на путь истинный и спасет их души.

Отец Кириан покивал, обозначая свое согласие.

– Ну на том и порешили, – завершил Иван, – думаю Конклаву можно расходиться, только по подробностям подготовки, Ковань, Рамиль, прошу задержаться.

Когда остались вчетвером, Иван первым обратился к Кованю:

– Как быстро сможешь обеспечить местность своими ловушками?

– Зависит от многих факторов, но учитывая, что сейчас убывающая луна, можно за пару дней управиться – постукивая пальцами по столешнице медленно ответил колдун.

– Рамиль, помнишь мы с тобой шалили на низких частотах? Какой радиус поражения сейчас? – продолжил Иван.

– Нуу, метров тридцать бью нормально, дальше уже эффект сильно ослабевает – рассеивается – ответил акустик.

– Ну тогда все складывается, слушайте план… – и Иван изложил свою идею, которую им предстояло осуществить.

Когда закончили и разошлись, Кирилл воззрился, да именно что воззрился на Ивана и стал грозно сопеть.

– Ну чего ты кипятишься, я разве плохо придумал? – стал успокаивать партнёра программист.

– Придумал то ты может и неплохо, да только что ж ты раньше молчал и меня не спросил??? Хочу ли я участвовать, рискуя башкой один на один с бешеным психом. Лучше бы уж и правда снайпера нанять! – вскипел наконец отец Кирилл.

– Ну не один, я ж с тобой буду, а идея пришла, когда все уже в сборе были, не могли же мы с тобою выйти пошушукаться…

– Тьфу на тебя, пригрел змеюку на груди! – в сердцах выругался Кирилл и уже отошедши от волнения спросил – Как встречу назначать будем?

– Дак маляву с ходоками отошлем, и не встречу назначать, а стрелку забивать – улыбнулся Иван, – ты шо, кина не бачил?

Пельмень стоял в периметре оцепления на пустыре, излюбленном Сеней месте стрелок, здесь он начал поднимать свой авторитет до тех высот, которых достиг.

Близко Коляна к телу князя преступного мира не подпускали, мелкая сошка, что Пельменя искренне радовало – правило держаться подальше от начальства работала и в бандитской кодле.

Нынче стрела была с патлатыми, единственной силой в городе, с которой считался Семен, больно много развелось этих фанатиков. А главным у них проповедник такого виду, что Пельменю боязно бы было встретиться с таким в тесном переулке.

По началу дело было на мази, патлатые пришли вдвоем – идиоты! Сам поп, да с ним щуплый служка. То ли не боятся ничего в этой жизни, то ли козыри у них в рукавах. Карась сразу погнал всех прочесать пустырь на предмет наличия патлатовкой шушеры, да все было чинно, благородно – без закидонов.

Патлатые зашли в просторную палатку, которую заблаговременно установили бойцы Семена. В течении некоторого времени все было тихо. Тут Пельменю стало плохо животом – скрутило ужасно. Боясь лишний раз кашлянуть, он нырнул в ближайшие кусты, дабы опростаться, наткнулся на собрата в таком же виде и с бешено открытыми глазами, когда их обоих вдруг припечатало к земле, будто гирей накрыло стопудовой. Было больно от удара о землю и стыдно от замаранных штанов. А на пустыре стояла гробовая тишина.

Операция по задержанию особо опасного грешника прошла как по нотам. Стоило Ивану с Кириллом зайти в палатку, как Рамиль начал кружить около охранников бандита, стремительно приближаясь по концентрической траектории к палатке, при этом сам оставаясь незамеченным, благо темное время и черная одежда скрывали инквизитора. Мощными акустическими ударами низкочастотных импульсов он заставлял кишечники бандитов скручиваться в жгут и требовать к себе пристального внимания. Бандюки, не обладая железной дисциплиной, да и будь она у них – вряд ли бы помогло – начинали отбегать в кусты, где их поджидали активированные в нужный момент ловушки от Кованя.

В полчаса пустырь обезлюдел, если не считать скрюченных и болезных бандитов, лежащих по кустам и не могущих не то, что встать, а и пошевелиться.

Внутри палатки все тоже прошло на удивление гладко. Кирилл с порога начал увязывать мозги присутствующих Семена и его помощника, а Иван чуть усилил скорость зомбирования, направляя нити.

Дальше уже был суд Святой Инквизиции, который провели на следующее же утро. Отцы новоявленной церкви стояли в стороне в светлых одинаковых балахонах, пока один из адептов зачитывал через мегафон все прегрешения Семена. На привязанного к столбу бандита сыпались обвинения в убийствах младенцев и изнасиловании девиц, продаже души и колдовстве. Тот стоял отупевший и грустный, поникнув головой. После оглашения всех изуверств, коими занимался обвиняемый, милостивые Отцы допустили его к очищению и спасению души. Семен был полит из канистры бензином и подожжен.

Сначала он просто горел, но потом Иван, разглядывающий из-под капюшона это действо, увидел, как лопается клубок, опутывающий бывшего главаря банды. Тот пришел в себя уже поздновато для активных действий, тем не менее успел оторвать от столба связанные руки, покрытые, как и остальное тело жгутами пламени. Огромные пласты земли и куски асфальта были вырваны вкруг от места сожжения и, спустя секунду рухнули назад, вместе с обугленным телом неудавшегося князя преступного мира.

Отец Кириан откинул капюшон и начал молиться за очищение грешной разбойничьей души, которая успела сбросить с себя дарованные преисподней разрушительные силы, и, возможно, огонь под чаном Семена Камнемета будет не таким сильным.

Показательная казнь, засвидетельствованная на сотни телефонных камер и последующая проповедь Инквизитора оказала поистине оглушающее воздействие на мировое сообщество.

Знамя Святой Инквизиции поднялось высоко в небе и стало видно многим и многим, и осветило путь, которому надо следовать.

Ярослав, наблюдавший на видеохостинге казнь колдуна и управляющих этим действом святых отцов инквизиции, сначала просто впал в ступор, не понимая, как такое вообще возможно. Кто-то включил прямую трансляцию и то, что творилось дальше было поистине устрашающе.

Всего в тот день сожгли два десятка «грешников». Толпа впала в религиозный экстаз, менты сделали вид, что они не в курсе творящегося самосуда. В мелькающих кадрах Ярослав узнавал некоторые лица, знакомые по прошлой жизни – вот с этой девчонкой он учился в школе, вот этот парень с завода, а вот его одногруппник, вот на коленях стоит Пельмень и истово молится, крестится, бряцает пустой башкой о булыжную мостовую, кричит в экстазе.

Но вот что привело Ярослава в чувство и заставило начать действовать – это кадры с приближением, на которых он увидел одного из святых отцов – Кириана. Этот дед у них на дачах жил, на соседней аллее!!! Черт его знает, вроде нормальный был дед, людей лечил, а теперь что? Сжигает людей! Может он ничего и не знает, про старшего Литонина, но береженного Бог бережет, тем более что документы готовы.

Не слушая укоров отца в несоблюдении ранее установленных сроков, тем более влево, когда вся прогрессивная страна сроки сдвигает вправо, и матери об оставшихся альбомах с детскими фотографиями и ее обширной коллекции бабочек, Ярослав затолкал упирающихся родителей в автомобиль, вызвонил по дороге Мартина и на том закончил сношения с этим таким родным и таким чужим городом. Перелет был долгим, но успокоительным – первые поселенцы его научного центра летели к своему новому дому.