Но что к чему они так стремительно приближались и что Солнцеславу более всего поразило, так это самый большой и самый прекрасный из всех островов. Расположился он посреди остальных и был весь изукрашен-изрисован в цветах, деревьях, листах. Помнила Солнеслава, что именно о таких рисунках и слышала, когда училась: об изображенных на стенах пышных дубах, о красочных цветах, выложенных неувядающими лепестками, и, конечно же, об Уруваккиваяр, чей призрак прокрадывается сквозь все картины, незримо, если приглядеться в мелкие мазки. Все как будто переплеталось, чтобы создать ее.
И именно ее руки, похожие на два распростертых крыла, приветствовали Солнцеславу у входа. Та не могла поверить: неужели такое и вправду существует? В самом деле, наяву? Лишь во снах ей могли привидеться эти места, после долгих полуночных мечтаний.
Но у входа останавливаться они не стали, хотя многие и стремились туда. Похоже, изнутри остров был столь же огромен, как и снаружи. Солнцеславу же потянули вдоль по острову.
Наверху, куда их донес свистящий ветер, венчая расписные парящие земли, раскинулся дворец — самый позолоченный, самый белокаменный и самый светящийся из всех предыдущих. Его крыши покрывали знакомые узоры, а во дворе раскинулись пруды с плещущимися водами.
Обступая сказочный дворец, стояли множество птицелюдей в ореховых нагрудниках, охраняя троих. Их Солнцеслава узнала: трое покровителей-Аракшакайек уже встречали их с распростертыми объятьями.
— Приветствуем вас на настоящих Островах Уса! — воскликнула покровительница воинов, Юддая Раджальяге, когда Солнцеслава со всеми опустилась на землю, а сопровождавшие их отступили. — Мы знаем: в Берском Царстве нас назвали садом Создательницы, Ирием, но мы самые настоящие, как вы могли видеть.
— Кажется, будто мы попали в сон или в сказку, — пролепетала Солнцеслава.
— Всего лишь кажется. Чудеса, они всегда рядом, что бы ни случилось, — с мягкой улыбкой проговорила Манаса Анущасаке, покровительница умов.
Как красиво сказано! Что бы ни говорили, крылатые всегда отличались высоким необычным слогом. Не всегда правильным, но в его неправильности таилась своя, неразличимая искра.
— Так или иначе, чтобы исследовать наши Острова полностью, мы подумали и решили, что всех вас стоит познакомить с нашими обычаями поближе, — произнес Гэхувэ, покровитель-Ворон. — Нашим совместным решением мы подумали, что стоит показать вам ту сторону, которую, на наш взгляд, вы оцените, согласно своим душевным пристрастиям.
Солнцеслава, будучи знатоком витиеватых словесных оборотов, искренне не понимала, что имели в виду покровители, поэтому, как и спутники, бросила удивленный взор на птицелюдей.
— Вы имеете в виду… что хотите нас разделить? — неуверенно произнес Лун.
— О, не думайте об этом в таком ключе, — поспешила с объяснениями Юддая. — Мы вовсе не хотим, чтобы вы думали, что мы…
— Но по сути разделяете? — прервал Златоуст. — Только не говорите, что у нас не будет возможности увидеться.
На этом Солнцеслава его прямоте изумилась. И не в хорошем смысле.
— Ну же, хватит так подозрительно относиться к каждому встречному! — вскинула руки она, а потом поставила их в боки. — Нам предлагают все, что душенька желает. Наконец-то нас приняли с радостью! А вы обидными словами бросаетесь. Дайте же сударям объясниться!
Солнцеслава знала, куда смотреть — тут же поймала недобрый взор Осоки. Но, как ни странно, Осока сумела прикусить язык. Златоуст же сдвинул брови, но тоже смолчал.
— Мы прекрасно понимаем: после всего, что с вами случилось, доверять кому-либо тяжко, — преисполненный сочувствия вздох вырвался из груди Гэхувэ. — Но мы не причиним вам вреда. Издревле наш народ старался приветствовать гостей так, будто те приезжали к себе домой. Старались обходить ножи, вставшие между нами, исключать возможности ссор. Вы знаете историю Крыла Сирина, так вспомните: наше войско рано или поздно отступило, хотя имело все возможности, чтобы захватить Берское Царство. Но мы этого делать не стали.
Солнцеслава нахмурилась. Разве после нескольких лет — а то и века — осады Крыла Сирина, разве был смысл идти дальше? Путано этот Ворон говорит… Хоть и действия крылатых даже в таком ключе имеют некоторое разуменье.
— А откуда ты знаешь, что с нами происходило? — буркнула Бажена. Она обхватила себя руками, точно сердце заперла.
— Моя забота — собирать знания о некрылатых по всему Зеркальному миру, — объяснился Гэхувэ. — Мы не остаемся в неведении, какими отшельниками бы ни казались.
— Постойте, мы так и не пояснили сути дела, — напомнила Сова-Манаса. — Все подробности вы сможете изучить при еще ближнем рассмотрении. Однако если ваша воля против наших задумок — так и скажите, мы придумаем что-нибудь вместе.
— Я бы хотел еще раз спросить по поводу встреч, — настоял Златоуст.
— Ах, точно… Каждый третий восход в Прагана Гасай происходят молитвенные собрания, — пояснила покровительница умов. — Туда стекаются со всех уголков Островов Уса, как с Ахасе, так и с Агнанеи. Думаю, три дня вам хватит, чтобы собрать впечатлений: наш опыт в принятии гостей говорит, что встречи после такой плодотворной разлуки идут на пользу.
Она с широкой, расплывшейся от одного краешка лица до другого улыбкой взглянула на Солнцеславу. Солнцеславу же такая улыбка не впечатлила, а скорее… немного напугала.
— Мы можем это обсудить? — спросил Златоуст напоследок.
— Конечно, конечно, — закивала Юддая. — Мы не оставим вас без права выбора.
— Спасибо, — блекло бросил тот и, махнув рукой, отвел спутников на пару шагов назад, к самому краю.
Солнцеслава не знала, что и думать. Разделиться… Но для чего? К чему им соглашаться? Разве не сила их в том, чтобы быть вместе?
— Чего ты хочешь, Злат? Чтобы мы тут по одному блуждали?! — злобно рявкнула вполголоса Бажена.
— Дай объяснить сначала, — раздраженно отмахнулся Златоуст и заговорил тишайшим шепотом: — Во-первых…
— Нас же слышат, Златоуст… — тихо отметил Лун.
— Хорошо. Мне нужна береста.
С этим он обратился к Солнцеславе. В ее сердце закралось сомнение.
— Только не больше одного листочка! — шикнула она. — Между прочим, у меня их не так много осталось.
Златоуст лишь вздохнул и протянул руку. Выхватив у нее перо, он начал усиленно что-то записывать. Солнцеслава лишь надулась: никакой благодарности!
Спустя долю он протянул им исписанный лист бересты с коряво написанным: «Тут явно творится что-то неладное. Надо исследовать Острова подробнее, но вместе мы навряд ли сможем это сделать. Времени у нас не так много».
— С ума сошел? — тут же выдала Бажена. — Они же этого и хотят!
Оглянувшись, Солнцеслава заметила, как покровители отвлеченно отвернулись, разговаривая о чем-то своем.
— Они нам доверяют, а вы так подло шепчетесь за их спинами, — вздохнула она.
— Значит, будем общаться иными способами, что-нибудь придумаем походу, — предложил Златоуст, видно, совершенно не заметив слов Солнцеславы. Как грубо!
— Вы так рассуждаете, будто у вас есть выбор.
Удивленные взоры обратились к Осоке. Та же стояла, скрестив руки у груди и устремив в землю взгляд, точно она все на свете знает. Солнцеслава бы шикнула, но сдержалась: а что лапы марать, гордость терять!
— Они же его предложили, — напомнил Лун. Вот именно!
— Убедили бы, что нам нужно именно разделение. Предлагали бы что-то менее удобное для сравнения. Беры же любят выбирать меньшее из зол, нежели не выбирать вообще. Да и не выбрали бы — заставили или еще чего… Так уже случалось… В общем, это правда лучший выход. — Неловко потоптавшись, Осока взглянула на Златоуста. — У меня есть разуменье. И я найду способ, как его доставить.
Призадумался Златоуст. Вскинул брови, на Осока взглянул жалостливо и… даже нежно. Та же ответила ему румянцем наливным, словно спелое яблочко. Солнцеслава умиленно улыбнулась и тут же себя одернула: с чего это она? Болотной Ведьме верить нельзя! Даже если она сейчас очень похожа на обычную зверицу.
