Осока вздрогнула. Вот он, заветный миг… Возможность, которой она так долго ждала. Она наконец-то придет к своей цели!

Осока взметнула руку. Другие в ошеломлении уставились на нее, но та не теряла решимости: она примет участие, даже если потребуется обыграть всю Высшую Школу Чудесных Наук!

– Скажи свое имя, сударыня, – вежливо отозвался Заяц, изящно выхватывая из сумки чернильницу и перо.

– Осока Болотная Ведьма.

Гонец слегка удивленно вскинул брови и выглянул из-за шапочки, из которой торчком стояли длинные заячьи уши.

– Это твое настоящее имя? Не подумай дурного: мы знаем, что та самая уже давно…

– Настоящее. И да, я не ворую детей, не проклинаю богатырей и не летаю в ступе, можешь перевести дух.

Заячий посланец точно так и сделал: раскатисто вдохнул и расслабленно выдохнул.

– Так и передай Царю, а то …

– Попрошу: не Царь, а Великий князь! – в сердцах воскликнул гонец.

– Была бы разница… – пробормотала Осока.

Порой она и впрямь не понимала, почему иногда вещи нельзя называть своими именами. Царь – грозный, жестокий, строгий – он и есть Царь, нет? Пусть и не называли его так уже много веков.

Однако решил Заяц не обращать внимания на чудаковатую ведьму и продолжил:

– Ну, что ж, Осока Болотная Ведьма, Великий князь Драгомир будет рад увидеть тебя в Звездграде. Если кто еще хочет записаться, я некоторое время пробуду здесь…

Осока вскочила с места, не дав ему закончить. Ее неожиданно холодный, убийственно решительный взор отмел всякие сомнения: она будет единственной из присутствующих, кто сразится за главную награду.

Так и началась трудная дорога Осоки Болотной Ведьмы в столицу Единого Берского Царства, Звездный Град.

[1] Зверолюди – народ, населяющий преимущественно южное полушарие Зазеркалья и отличающийся от других приобретенными от рождения животными чертами: хвостами, ушами, клыками и др. Зверолюди в соответствии признаками тех или иных животных делятся на племена: Медведей, Кошек, Росомах и т.п.

[2] Болотница – вила, владеющая стихией болот. Вилы – разумные существа, целиком состоящие из некой природной стихии. Вили способны менять погоду и земли вокруг себя. Вили разделяются на семьи, согласно их силе: водяницы (управляющие водоемами), полудницы (управляющие полями) и т.д. Слово «вилы» в данном значении используется только в Едином Берском Церстве.

Глава вторая. О Золотых Устах, торгаше без семьи и без роду

По разные стороны прилавка спорили торговец-Барсук и молодой Росомаха – высокий, широкоплечий, плотных телес. Его густые темно-коричневые волосы, ухоженные округлые уши с расчесанным хвостом в пол и румяные щеки так и кричали, что зверец в жизни не видывал несчастий.

Но то ли зеленые, то ли голубые лукавые глаза со слегка приопущенными веками сверкали искорками хитрости. По ним можно было судить наверняка: на свой расписной кафтан с длинными полами и белоснежную шелковую рубаху зверец заработал своей смекалкой.

– Два серебряника. Не больше, зверец, даже рта не разевай.

– А рис-то нынче в цене, сударь мой! Искусное кушанье, из самой Империи Лонг…

– Это всего лишь еда, зверец, думаешь, здешние оборванцы дадут мне больше десяти жалких медяков за обычную кучку этого странного белого зерна?

– Здешние оборванцы? Обижаешь, сударь! Мы, Росомахи, первые ценители изысканных блюд. За щепоточку этого белоснежного золотца каждый Росомаха родную дочь продаст.

– Да нужны мне ваши дочери! Мне звонкая монета нужна. И вообще, ты мне доверия не внушаешь, откуда я знаю, что ты мне не перекрашенное просо тут даешь?

– Но я ведь для тебя стараюсь, мой дорогой! – зверец вскинул руки и состроил печальный лик. Увы, получилось не печально, а даже забавно: глаза закатились настолько сильно, а рот исказился в настолько странном вырыжении, что Росомаха, казалось, сам себя смутился.

– Ты что, смеешься надо мной, зверец?! – вскрикнул Барсук, было сметая с полки рисовый мешок, но зверец вовремя остановил руку торговца пушистым хвостом.

– Отнюдь. Прошу простить мою резкость, – спокойный же зверец выглядел невероятно обаятельно. Его скромная улыбка с очаровательными ямочками заставила торговца смягчиться в оценивающем взоре.

– Ну, слушай, если вам, Росомахам, так нравится этот рис, то что ты к своим Росомашьим торгашам и не пошел? – вскинул бровь Барсук, но с его лица не сошла снисходительная улыбка.

– Такое дело, сударь… – повел рукой Росомаха, приглашая того нагнуться к себе, тот послушался и придвинулся ближе. – Я ненароком услышал в лавке, что ты собираешься выдвигаться на север. Не подумай, узнал-то я ненароком…

– И как это касается меня, зверец? – неуверенно забегал глазами торговец.

– А так, сударь, что есть некоторая выгода в нашем сотрудничестве. Ты же знаешь, что в Эллиадии совсем не водится риса?

– Ну да, на севере-то его вообще нет. Думаешь, выгодно им его продавать? А как же пошлины?

– А в том-то дело, друг мой, – зверец приобнял торговца за плечи, чуть ли не вытащив того из-за прилавка. Звер удивленно наблюдал, как Росомаха порылся во внутреннем кармане и вытащил оттуда небольшой сверток, перевязанный лентой со знаком трех монет – золотой, серебряной да медной. – Вот здесь у меня грамота Высшей Школы Торговли. Таможенное отделение. Ты же знаешь, какой силой владеет Школа?

– Т-ты готов мне это отдать? – округлил глаза Барсук. – Спас…

– Постой-постой! – отстранился Росомаха, возвращая торговца на привычное место за прилавком. – Не за бесплатно, сам понимаешь.

– Это поможет мне торговать дорогим товаром без пошлин? – тихо произнес торговец.

Росомаха кивнул одними глазами.

– Ого… Да я разбогатею! Зверец, сколько стоит?! Я готов последние портки отдать за эту… грамоту, да?

– Там все прописано. Печать можешь проверить, недавно поставили, – сказал зверец, однако доставать сверток не стал, просто положил на стол: видел, что ему и так верят. – Десять серебряников за рис. И сотня за грамоту.

– Но… Это же огромные… – хотел было возразить тот, но помотал головой. – Ну ладно, мне еще вернется! Держи, зверец. Спасибо, пусть Матушка-Природа тебя…

– И вам спасибо. Выгодная сделка – дело приятное для обоих участников.

Припрятав деньги в тайный кармашек, обернулся Росомаха на низких каблуках кожаных сапог и с глухим отзвуком направился к выходу.

– Да-да! Спасибо еще раз!.. Постой, а как тебя звать-то?..

Но было поздно. Златоуст, сын Растислава, уже покинул лавочку, по-Росомашьи клыкасто улыбаясь.

Гордо ступая по Белоподножью распашным шагом, слушал Златоуст перезвон монет и мечтал, как однажды эти крошки откроют ему врата в лучшую жизнь. В лучшую жизнь где-то там, далеко, не важно, подальше отсюда. Берское Царство, тем более Дубравное княжество – какая же дыра беспросветная! Страна, где никто не может решить, кто за главного, кто больше стащит из казны, княжество, где живут одни безумцы-разбойники. А ведь раньше, раньше были Великие богатыри да Великие князья! Когда Берское Царство расцвело, выбравшись из племенного болота, возвысилось и показало себя всему миру. А теперь что? Неразбериха, казнокрадство, бессовестное пожирание плодов труда предков.

Глядя то в небеса, то под ноги, Златоуст не видел красоты родного города. Не видел прекрасных округлых башен с красными крышами, не видел витиеватых раскинувшихся улиц, не видел живописных дворов, усыпанных зеленью и цветами. Росомахи, почти целиком занявшие Белоподножье, были народом крайностей: они то угрюмо переглядывались без единого слова, то смеялись во всю и буянили с утра до ночи. Златоуст не принадлежал ни к тем, ни к другим. Порой он завидовал Медведям: хотелось бы родиться среди них, мудрых и зачастую знатных, перед которыми открыт целый мир возможностей.

Но этого не произошло. Смирился Златоуст. Рано или поздно и перед ним откроется путь во все стороны.

– Злат! Злат, постой! Ты куда?! Зла-а-ат!