— Но разве не перебороть себя сюда пришла Бажена? — Лун и сам не ожидал, что заставит всех так дернуться. — Я что-то не так сказал?..

— Ну… Замыслы могут меняться, — загадочно отозвалась Осока и строже добавила: — Но это не отменяет необходимости побыть на свежем воздухе, Бажена. Чем больше, тем лучше.

— Ну, ма-а-ам! — отшутилась та, неловко улыбнувшись.

— М-мам? — не поняла Осока, захлопав глазами.

— Ну, такая же заботливая, как мама, — объяснил Златоуст, осторожно прижимая ее руку. — И такая же настойчивая.

Осока отвернулась, надув щеки. То ли обиженно, то ли смущенно.

— Я не хотела настаивать, выбор-то всегда за тобой, — с напускной гордостью отозвалась Осока.

Улыбнулась Бажена. Это хорошо — подумал Лун. Меньше волнуется.

Вдруг послышались тихие шажки. Остальные не обратили внимания, но Лун обернулся и обнаружил знакомый хвостик.

— Солнышко! — тепло и радостно улыбнулся он. — И ты проснулась?

Солнцеслава застыла и, недобро нахмурившись, обернулась в его сторону.

— Можно было и не выдавать меня с головой, милый Лун! — обиженно надулась она.

— А ты умеешь подкрадываться, однако, — отметил Златоуст. — А тебя что вынудило в ночь проснуться?

— Ну-у-у… — протянула Солнцеслава, мечтательно закатывая глаза. — Я вот проснулась и подумала, может, к Луну зайду тихонечко, а его на месте нет. Вот и поняла, что он наверху, он же наверняка захочет прогуляться на ветру. А вы все тут как тут!

Вспыхнул бы Лун от жара, если бы мог. Он сам не знал пока, как относится к тому, что Солнцеслава так его охаживала, но… Он не мог не признать, что ему это нравилось. Хоть в глубине души и копошился червячок сомнения. Еще с того раза. Что за сомнение — он ответа не знал, но и забывать о нем не смел.

— А что же вы тогда здесь столпились, как на звездградском рынке? — обратилась ко всем Солнцеслава, внимательно оглядывая всех и каждого. — О-о-о… Бажена, неужели твои щеки покраснели, как наливные яблочки? О-о-о!

Ох, и быстро же Солнцеслава догадалась! Лун взволнованно завилял хвостом: а что, если она будет слишком громкой? Надо что-то предпринять…

— Солнцеслава, будь паинькой и не распространяйся, пожалуйста, — опередил его Златоуст, улыбаясь не без доли ехидства. — Мы же не хотим, чтобы достопочтенные кесарь с невестой услышали, верно?

— Отчего же? — буркнула та. — А есть в этом какой-то вред?

— А зачем? — задал ответный вопрос Златоуст.

— А как же честность, судари и сударыни? — взмахнула руками Солнцеслава. — Неужели вы забыли…

— Усатая, если тебе все хочется разболтать, я бы тебе не советовала, — твердо произнесла Бажена, сверкнув глазами в сторону Кошечки. — Иначе у нас с тобой другой разговор будет, понятно?

Видно, намерения у нее были вполне серьезные. Лун невольно протянул к Солнцеславе руку, но не осмелился коснуться. Не ему же решать, как ей поступать!

— Но ты ведь… Тебе ведь неприятно видеть, как он милуется со своей возлюбленной, не так ли? — хитро сощурилась Солнцеслава, руки за спиной сцепив.

— Какое тебе до этого дело? — устало спросила Бажена.

— Неужели осведомиться — это уже преступление?

— Нет, но усы за это отрываются так же болезненно, как и за преступление.

— Попрошу без угроз! — важно подняла пальчик Солнцеслава, по-прежнему улыбаясь. — Ибо помыслы мои чисты, как звездные небеса сегодняшней ночью.

— С чего бы мне верить тебе, усатая?

— А я ведь помочь могу. Лишь одно твое слово, Бажена, и тебе станет намного легче!

— И что предложишь? На дудке мне сыграешь и станцуешь? Это так не работает, — язвительно отозвалась она.

— Ох уж эти бессмысленные обиды… Но я покажу, что имею в виду!

На этих словах Солнцеслава развернулась и вприпрыжку направилась к Деменцию и его невесте, стоявшим на возвышении. Совсем не понимая, что она задумала, рванул Лун за ней и настиг, только когда та взметнулась по лестнице. Было хотел он ее прервать, но поздно: слова с ее языка успевают слететь быстрее, чем он мог что-либо придумать.

— Младший кесарь, какая приятная ночь! — нарочито громко поприветствовала Солнцеслава.

— Действительно… — начал было кесарь, придерживая невесту за руку, но не успел продолжить, как Солнцеслава разразилась речью:

— Звезды сегодня светят особенно ярко, не правда ли? А твой невесте нравится? Кстати, я слышала, что вы едва ли знакомы. Но щебечете, как птицы Ирийские, правда!

— Д-да, спасибо…

— А вы похожи, да? Очень похожи! И впрямь птички Ирийские. Не хотите провести свою свадьбу на Островах Уса? Слыхала я такие сладкие речи об этом месте. Красиво там, ни в сказке сказать, ни пером описать…

— Наша свадьба в Грейтбурге будет…

— О, да? А нас пригласите? Всегда хотелось побывать на свадьбе королевских особ!

— Прекрасно, а мы, пожалуй, пойдем, — потянув невесту за руку, Деменций потихоньку отступал к лестнице.

— О, пусть Матушка дарует вам сладкие сны! — помахала им рукой Солнцеслава, пока те спешно скрывались с глаз.

Гордая Солнцеслава выпятила грудь, смотря на Луна. Сам же Лун не мог понять, что он только что увидел. Мысли проносились одна за другой, и ни одну он верной не находил.

— Вот теперь мы с тобой, Баженой, Златоустом и Осокой сможем побыть наедине. И Бажене больше не будет неудобно, — широкая улыбка озарила ее лик.

И — Лун едва ли себе в этом признавался — краше ее улыбки он не видывал.

— Умно, умно! — отозвался вдруг Златоуст, поднимаясь к ним. — Солнцеслава, а ты у нас молодец.

— Стараюсь, да-да, — она изобразила изящный поклон до земли.

— Я, конечно, подозревала, что способности заговаривать зубы у тебя еще те, но чтобы настолько, — поднялась к ним и Бажена, хоть ноги у нее и подрагивали. — Спасибо, усатая, спасла, так спасла.

Улыбалась Солнцеслава, пока Баженина крупная рука растрепала ее пшеничные волосы.

— Можешь не благодарить, — отмахнулась Солнцеслава.

Вдруг услышал Лун тонкий, тихий свист. Обернувшись, он попытался понять, откуда тот доносится, но не видел — больно темно. Но его опередила Осока:

— Пригнитесь!

Хлопанье крыльев донеслось до ушей Луна. Он пригнулся, и над его головой мелькнуло крупное, мощное существо, загородившее собой луну.

Приоткрыл Лун глаза и обратился взором к неизвестному. Теперь его — был то явно он — когти цепкие вцепились в край корабля, а крылья исполинские сложились за спиной. Грудь незнакомца тяжело вздымалась, перья на ней грозно распушились. Лик, подобный зверолюдскому, вперился взором в Солнцеславу, что стояла к нему ближе всех. Промолвили губы тонкие:

— Мы ждали вас, путники.

Глава вторая. О враждебном гостеприимстве

«Мы ждали вас», — провозгласил голос вороний — такой же кряхтящий-хрустящий, подобный карканью над кладбищем. Солнцеслава, подле незнакомца стоявшая, вознесла к нему взор, изнутри наполняясь восхищением вперемешку со страхом.

Она узнала в незнакомце народ небесный, по древним поверьям, прибывший из самого Ирия захватывать Царство Берское. Крылатый народ мудрецов.

— Гамаюн… — произнесла Солнцеслава на выдохе, подбираясь поближе.

Прежде она их видывала только на картинках. И то не похожи они были, нисколько не отражали, как выглядят настоящие гамаюны, ужасные в своем величии.

— Правильно говоришь, Кошка, — заскрежетал голос, подобно скрипучей двери. — Но что бы ты ни знавала о нас, на этот раз мы пришли к вам с миром.

Спутники обернулись к Солнцеславе, ответов ожидая. Пригнулась она, не могла толком объяснить: с гамаюнами и братьями их — алконостами и сиринами — было многое в Берском Царстве связано, как хорошего, так и плохого. Ни дружба, ни вражда не водилась между зверолюдьми и птицелюдами, но нечто более запутанное и сложное.

— Много веков назад вы пытались захватить Крыло Сирина, — припомнила Солнцеслава знаменитый сборник сказаний «Об Оленях доблестных и крылатой братии» (на деле-то он подлинне́е звался, но Солнцеслава запоминать полное название не сочла нужным), — но народ Оленей сумел годами сдерживать натиск и не повелся ни на одну из уловок.