— С-солнцеслава, так нельзя! — оторвался вдруг Лун. — Что же ты делаеш-ш-шь?! Я же…
— А потому что я хочу, — промурлыкала ему на ушко Солнцеслава, наслаждавшаяся мгновением. — Если ты не хочешь, я уйду.
— Я… Я не знаю…
Солнцеслава, едва борясь с соблазном жгучим наплевать на его растерянность, отстранилась. Посмотрела она на Луна беззлобно, но горькое разочарование смешалось с тем теплым и приятным, что зрело глубоко внутри, родив нечто печально-уродливое — жалость к себе.
— Хорошо, — промолвила Солнцеслава, поднимаясь с земли и захватывая барабан за ремешок. — Я не буду тебя заставлять. Но если захочешь… Я всегда здесь.
Солнцеслава прыгнула в траву и поторопилась вперед шагами тяжелыми, отнюдь не теми летящими, какими сюда шла. Хотелось развернуться, добиться своего, но…
Совесть. Будто камень печной, совесть обложила тот жар, что рвался наружу. Совесть его держала, приказывала утихнуть и служить чему-то хорошему. Например, танцу. Барабан Солнцеславы ведь точно пригодится на празднике, так? А Луну не обязательно там быть. Пусть поступает, как хочет.
Шаг — и Солнцеслава из травы вышла, вздохнула полной грудью. Свежий ветерок раздувал ее косу светлую. Из волос выскальзывали последние колоски. Солнцеслава было хотела дальше пойти, но почувствовала, что не может.
Ее ладонь оплели чьи-то тонкие длинные пальцы. Обернувшись, Солнцеслава охнула. Лун смотрел на нее пристально, молча, почти не дыша.
— Я хочу пойти с тобой.
Глава пятнадцатая. О чести и бесчестии
— Ну, что, Деми, попляшем? — взяв его в охапку, Бажена кивала на толпу. — Наигрыш-то еще слышен!
— Пожалуй, я откажусь, — поворотил Деменций взор. — Не положено…
— Сегодня праздник, Деми! кесарям тоже нужно отдыхать.
С ее хохота громогласного вондерландские вояки положили руки на мечи, но то не было нужно: неужели десятку обученных воинов тяжело будет завалить безоружную зверицу? Хотя Бажена и не считала, что однозначно проиграет в этой битве, но зачем ввязываться? Ее дело — заставить Деменция хотя бы ненадолго забыть о долге.
Но дело ее провалилось, когда заскучавший Деменций, видно, решил из ее сковавших объятий высвободиться и побрести прочь. Куда — он сказал на своем языке. Не похоже, что Бажене дозволено было это услышать. Только вот мало ее это волновало!
— Куда-а-а?! — беззлобно вскрикнула она. — Уже спать, малыш-царевич?
— Хочешь узнать? Пойдем, — загадочно улыбнулся Деменций.
Со временем он все же стал к ней на «ты» обращаться, хоть время от времени его и возвращало к безликому, оттого и раздражающему, «вы». Но другое удивило Бажену: он ее куда-то зовет, а своих верных псов, которых подле себя таскал постоянно, оставил?
— А они не обидятся, что ты выбрал меня вместо них? — ехидно оскалившись в улыбке, ответила она, но следом за Деменцием все же поторопилась.
— Ва… Тебе ведь любопытно. Тогда как они призваны меня защищать. В этом есть разница, — похоже, не сильно подбирая слова, отмахнулся от ее слов Деменций.
Головушку его, видно, занимало совсем другое. И, конечно же, Бажена добьется ответа!.. Даже если он его и не скрывает.
— Ну, и что? Что-то беспокоит? — произнесла Бажена, точно бы Златоуста спрашивала.
Вспомнив его, она злобно фыркнула про себя: пусть этот прохиндей в ее мысли не лезет с его дурацкими подозрениями и назиданиями! Деми не станет ее обманывать… Так ведь?
Вот нужно было это вспомнить, пока они с Деменцием шли куда-то вдвоем?! Бажена едва сдержалась, чтобы не выругаться и не высказать своих тяжких дум вслух, все-таки Деменцию она доверяла. Но не будь они вдвоем и не удаляйся они от шатров…
Оставалось озеро далеко позади. Там народ продолжал веселиться, разве что шаманки куда-то исчезли вместе с птицей. Даже Осока, которая с ними танцевала, пропала. Наверное, Златоуст ее ищет, бедолага…
Бажена помотала головой. Пусть ищет! У самого уши на голове есть. Он-то побольше, чем она, замечает, судя по его пустым подозрениям. Не глупый!
Но окутывавшая тишина убеждала все-таки, что нельзя, ну нельзя забывать об осторожности. Пусть Златоуст и был тысячу раз не прав, но всякое может случиться, верно? Тем более, когда они с загадочно молчавшим Деменцием уходили от шума и гама в поля, где ни одной живой души. Тем более, когда Златоуст разошелся странными предчувствиями.
— Деми… Мы куда идем? Ты мне ответишь или нет?! — сперва напугано, но потом уже гневно отозвалась Бажена, пока ее хвост с тихими хлопками бился о ноги.
— А? Прости, я думал, — к ее удивлению, растерянно отозвался младший кесарь, хлопая большими голубыми глазами. — Я бы хотел попросить… В моих намерениях нет разуменья обозлить на себя воинов из Мафдт-смата, но…
— Не мнись! Отвечай уже! — больше от испуга, чем от злобы, воскликнула Бажена.
— Прошу, тише! — взмолился он и, озираясь по сторонам, точно нашкодивший мальчишка, выпалил: — Я хочу выпустить импундулу!
Остановилась Бажена на месте, хвост опал. Открыла она рот изумленно, опустив руки.
Все в его словах поразило — от замысла до этого огонька надежды в глазах, точно не будущий вондерландский правитель перед ней, а уличный парнишка, намеревавшийся обокрасть пекаря. Какая ребяческая выходка для наследника престола!
Но невозможно ведь отказать этим глазам! Голубые, как озерца чистые, невинные, как у щенка. Хвост Бажены вновь нервно завилял: и что же делать?
— Объясни мне одно, Деми… Зачем? — выдавила она, собираясь с мыслями.
— Но ведь это не по-пурин… Неправильно! — выпалил в запале Деменций, не подымая голоса, сохраняя разгоряченный шепот. — Такие звери не должны быть цирковыми зверушками: либо на воле, либо у любящего хозяина!
— Какие-какие зверушки? — сощурилась Бажена, на что тот удивленно отстранился.
— У вас нет таких… Ну… Когда тигры прыгают через горячее кольцо или собака ходит на двух ногах, чтобы повеселить публику?
— Последнее звучит почти обидно, — оскалилась в ехидной усмешке она.
— Прошу прощения.
— Но у нас это бывает. Зверолюди тоже… Люди? — понимая, что несет бред, Бажена помотала головой. — Ну, эта птица же теперь шаманке принадлежит. Вот ей и хозяйка…
— Я прекрасно представляю, какой хозяйкой может быть дикая женщина!
— Имеешь что-то против? — вновь показала белоснежные клыки Бажена.
— Нет, но в Вондерландии не принято, чтобы женщина держала таких животных…
— О-о-о! Неужели в Вондерландии не держат баранов или быков? Тоже не самые миролюбивые существа.
— Но не магические!
— Какие-какие?
— Чудесные, я имею в виду. Как можно быка или барана сравнить с импундулу? Птицей, которая испускает молнии! Ее нужно приручать, а не укрощать. Тем более, не женщины этим должны заниматься…
— Деми, ты меня расстраиваешь, — покачала головой Бажена. — Неужели ты думаешь, что женщина-зверка всего этого не сможет? Наверное, вас в этом убедили вондерландские девицы… Не завидую их слабости.
— Раз это не так… То почему бы не доказать мне это? — теперь уже пришла очередь Деменция хитро сощуриться.
— А ты хочешь увидеть? — вскинула бровь Бажена. — Хочешь поспорить?
Деменций лишь безмолвно протянул руку. Бажена, даже не задумавшись, пожала эту руку и разорвала жестко, будто их руки кто-то разбил.
— По рукам тогда, Деми! Посмотрим, как ты запоешь, когда мы с тобой эту импундулу вынесем оттуда со всеми ее молниями!
Улыбнувшись гордо и довольно, принялся младший кесарь, не медля ни доли, объяснять свою задумку. Толком самой задумки-то и не было, разве что приманить эту хищную птицу кровушкой Деменция. Бажена предложила свою, она-то пожилистее него будет, но тот отказался: мол, его замысел, ему и жертвовать. Тем более, разве ж он так прост? Бажена знала, что не прост, конечно же.
Подобрались они к шаманкам осторожно, внимательно озираясь по сторонам. Бажена не назвала бы себя незаметной, как тот же Лун-невидимка, но достаточно скрытной, чтобы шаманкам не было до них с Деменцием дела.
