На этом-то Бажена и поняла, что пора в дело вступать. Навострив хвост, разбежалась она быстро и столкнулась с неведающим ничего Гэхувэ, сбивая его с гнезда вниз. Не ожидавший покровитель скатился со стены, не успевая расправить крылья.
Фух! Только поняла Бажена, что все их действия лишь отсрочили настоящую битву.
— Зря вы ввязались в это, Крепкий Кулак и Невидимая Чешуя! — признался вдруг Нидахасай, опасливо озираясь по сторонам. — Они сражались не в полную силу. Сейчас они очнутся, и нам конец!
— Хей, Нидахасай-кузнец, а ты не думал, что ты очень труслив для предводителя? — клыкасто усмехнулась Бажена. Голубь печально повесил голову, и Бажена все же объяснилась: — Ой, да я шучу! Выстоим, не волнуйся. Мы же князевы избранники! Справимся, и не с такими совладали.
— Бажена! — окликнул ее вдруг Лун. — Пол дрожит!
К счастью, Баженины уши уже знали, что стоит опуститься и переждать бурю. Ибо та последовала тут же.
Сотряс гул все «гнездо». Но он не был похож на прежний, совсем, ведь он был гораздо звонче и… приятнее? Он лился, как река, разве что очень громко. Знакомый голосок заставил Бажену улыбнуться.
Из недр гнезда вдруг перестал сочиться свет, сник гул, и вылетело трое. Сперва Осока, что держала Солнцеславу за руку, и только потом Златоуст, поддерживающий снизу. Приземлились они рядом, и Бажена ощутила, как от Солнцеславы исходили мощные волны.
— О, я смотрю, кто-то сросся с осколком! Поздравляю! — похлопала ту по плечу Бажена.
— Какое неземное вдохновение! Матушка-Природа одарила меня силушкой, что перевернет мир! — восклицала Солнцеслава с горящими глазами. — Поверить не могу, что я удостоилась такой чести.
— Солнышко! — послышался вдруг вскрик, и объятия Луна накрыли слегка опешившую Солнцеславу. — Я так рад, что все обошлось, так испугался за тебя…
— Ну-ну, мой милый Лун, не могла я тебя так скоро покинуть, — тепло улыбнулась она.
Радостная за них, Бажена обернулась к Златоусту и Осоке. Те же опасливо оглядывались, и Бажена и сама вспомнила, что так и не расправились с покровителями.
— Манасу мы отогнали через другой вход, — сообщил Златоуст. — Сначала я ее удерживал взрывами, пока водный щит Осоки защищал их с Солнцеславой. А потом Солнцеслава… запела, и Манасу отнесло наружу. А вы тут, смотрю, управились.
— Ненадолго, — подумав, отозвалась Бажена. — Мне кажется, они собираются с силами, чтобы снова напасть.
— Тогда ничего не остается, кроме как дать им отпор, — сделала вывод Осока. Вокруг нее летали капли-малютки.
— Постойте! Князевы избранники, я бы хотел вам сказать кое-что важное…
Все обернулись к Нидахасаю. Взор его наполнился горечью.
— Вы не обязаны сражаться в нашей войне, князевы избранники… — Бажена было хотела возразить, но не успела. — Предупреждая возражения, скажу так: вас в это втягивать будет слишком несправедливо. Вас здесь, к счастью, теперь ничего не держит, поэтому…
— Как же так? — прервала его Бажена. — Мы готовы сражаться за справедливость!
— Нужно уметь выбирать, Крепкий Кулак, — тяжело вздохнув, спокойно отвечал Голубь. — У вас наверняка были свои цели, прежде чем вы прибыли сюда. Исполните их, и, если ваше сердце так говорит вам, возвращайтесь. Но знайте, что вас здесь не ждут.
Сжала кулаки Бажена. Почему? Они же готовы помочь!
— Он прав, Бажена, — сказал вдруг Златоуст, подходя из-за спины. — Как бы это подло ни звучало, мы и вправду приехали лишь за осколком. И это очевидно.
— Но это вовсе не означает, что я и все, кто присоединился к восстанию, вам не благодарны, — поправил себя Нидахасай. — Наоборот — вы дали мне силу. Вывернули наружу мои раны и позволили взглянуть в глаза страху. Я благодарен вам за то, что вы открыли мне глаза. Но на этом ваше вмешательство должно окончиться. Иначе наша победа не будет нашей заслугой.
Мудрость его Бажену поразила. Недаром он — Голубь, птица свободы. Правда: а ведь не отнимают ли они победу у тех, кто все это время сражался за справедливость? Не становятся «храбрецами из-за моря», которые заберут себе всю славу, весь почет?
Как бы ни хотела Бажена прославиться и стать богатырем, но не ценой воровства чужих трудов и обесценивания страданий. Она кивнула Нидахасаю, и тот печально улыбнулся в ответ.
— Тогда… Что нам делать? — спросил Лун, прижимая за плечи напуганную Солнцеславу.
— Ну… — вклинилась в разговор Осока. — У бабули был один замысел касательно побега. Но они его не осуществили.
— Если я правильно понимаю, о чем вы, тогда мне придется откланяться, — кивнул Нидахасай. — И должен предупредить, что когда вы начнете свою задумку воплощать, к вам соберутся все силы Аракшакайек. Мы с моими крылатыми постараемся отвести от вас внимание, но… В общем, не задерживайтесь.
— Ох… Тогда нам стоит попрощаться, — понял Златоуст. — Прощай, Нидахасай. Удачи тебе вернуть справедливость на Островах Уса.
— Пусть песня свободы заиграет в сердцах тех, кто был для нее рожден! — вдохновенно воскликнула Солнцеслава.
— Острова Уса — чудесное место. Может, вашими силами, оно станет еще чудеснее, — мягко улыбнулся Лун.
— Сил тебе, Нидахасай-кузнец! — вскрикнула Бажена, расчувствовавшись. — Ты справишься! Доведи дело до конца, твой народ заслуживает стать свободным.
Она вслед за всеми обернулась к Осоке. Похоже, та дольше всех раздумывала над словами и, наконец, смогла произнести:
— Тсеритса Болотная Ведьма гордилась бы тобой.
На этом Нидахасай, сохранявший железное спокойствие, вдруг приоткрыл рот. Бажена изумилась, увидев застывшую водицу в его глазах. Слеза скупая, единственная слеза пробежалась по его щеке и исчезла, подхваченная ветром. Улыбнувшись, он тихо вымолвил:
— Я рад, что был знаком с вами. Прощайте и будьте счастливы.
Расправив крылья — белые, точно облака — он вспорхнул в небеса.
Вздохнула Бажена. Вот они, настоящие богатыри! Когда-нибудь Бажена Крепкий Кулак тоже сразится за свободу… Или уже сразилась?
— Пока Аракшакайек, судя по всему, собирают силы, расскажу, что задумывала моя бабушка, — прервала мысли Бажены Осока. — Коротко говоря, ей удалось узнать, что Ахасе — парящие Острова — не всегда находились здесь, над Агнанеи. Издревле они придерживались чудесниками, сохраняя свое место испокон веков. Но если чудес вдруг не станет…
— Ты хочешь сказать, что Острова раньше двигались?! — удивленно воскликнула Солнцеслава. — Как так?
— Ну, все-таки мы живем на круге. Выйдя из одной точки, ты в нее и вернешься, — объяснил Златоуст.
— Спасибо, я не настолько глупая! — возмутилась Солнцеслава. — Какого ты обо мне мнения, сударь Златоуст, сын Растислава?
— Ну… ты же не поняла, вот я и рассказал, — совершенно спокойно объяснился тот.
— Матушка… Моя гордость задета, чтобы ты знал! — вскинула подбородок она.
Чувствовала Бажена, как утекало время, ведь покровители — как сказал Нидахасай — уже у них на хвостах!
— Эй, вы двое! — не выдержала Бажена. — Нас сейчас сцапают, вы чего рычите без повода?
— Солнышко, Златоуст имел в виду, что Ахасе — верхние Острова — без чудес будут двигаться по всей земле, пока не придут сюда вновь, — после тяжелого вздоха произнес Лун. — Потому что земли наши круглые.
— Благодарю тебя, милый Лун! — прижалась к его руке Солнцеслава и заставила бы покраснеть, если бы Лун умел. — А ты, Златоуст, мог бы и понятнее объяснять.
— Предупреждая разногласия, — подняла руку Осока, — продолжу. Нужно расстроить чудеса на острове и заставить его сойти с места. Так мы сможем оказаться на другом конце мира за считанные часы!
— Это… звучит слишком невероятно и очень опасно, — выдавил Златоуст. — Ты уверена, что это должно сработать?
— Бабуля это не пробовала… Но разве у нас есть выбор? — вскинула бровь Осока.
— И как мы «расстроим» эти твои чудеса? — попыталась повторить ее слова Бажена.
— В этом нам понадобится твоя сила, Бажена, — произнесла та, заставив Бажену поперхнуться воздухом. — Чудеса собираются в такие штуки — артефакты, так их бабушка назвала — раскиданные по острову, но не закопанные, так что сбросить их при должном усилии можно. Тебе нужно растрясти землю, чтобы вытряхнуть хотя бы большую их часть, и остров сам понесет нас в нужном направлении.
