Взъерошив темные курчавые волосы, Ремир вздохнул с бесконечной усталостью:

– Опять? Может, хватит?

– Почему это? Ну, скажи? – голос Грея зазвучал с неожиданной злостью.

Коршун смутился:

– Личное подождет – я только про это. Тебе нужно подготовить комиссару Гону отчет.

– Он уже готов, – Грей небрежно кивнул в сторону папки, лежащей на краю, и вернулся к письму.

«…Поймали «Похитителя сердец». Расскажу в следующем письме. Комиссар Гон уже подготовил для нас…» Рука застыла в воздухе. Инспектор отложил ручку и потянулся к отчету. Он не достал листов, а только коснулся ладонями поверхности бумажной папки.

Все следы указывали на Раона, он признался в преступлениях, и не было повода сомневаться в вине. Однако… Мужчина сказал, что отец выбрал не того сына. Если Раон хотел доказать, что тот ошибся, и убивал для этого – чем занимался верно выбранный? Мог ли по улицам Алеонте ходить еще один маньяк, но более хитрый, более умелый, которого Раон лишь пытался затмить?

– Ремир, – протянул Грей. – Помнишь, у тебя было дело о подражателе? Расскажи мне о нем.

– Во имя Эйна, ты же не думаешь…

Коршун коротко кивнул в ответ:

– Думаю.

– Грей, знаешь, почему именно тебе в голову пришла такая мысль?

– Потому что это мое дело?

– Нет, потому что у тебя постное лицо человека, который вынужден разгребать за другими их дерьмо, вот оно и пристает все время к твоим подошвам.

Грей постучал ручкой по столу.

– Ты хочешь сказать, что раз дело закрыто, мне надо просто забыть?

– Нет, конечно. Взялся за работу – сделай ее хорошо. Это я так советую тебе запастись вином и сигаретами.

– Да, без этого никак, – Грей улыбнулся. – Не тяни, рассказывай.

Ремир кинул ему пачку сигарет, затем, убрав ноги со стола, выпрямился и начал. Чем дольше инспектор слушал, тем громче разум в унисон с чутьем твердили, что дело вовсе не закончено.

К полицейской башне примыкало квадратное серое здание, которое в народе прозвали «могильником». Внутри всегда стояла прохлада, даже скорее холод, и оно было настоящим спасением от жары Алеонте. Если не знать, что коридоры ведут в комнаты с безжалостным белым светом, под которым режут трупы и ковыряются в них.

– Коршун Грей, давно ты не залетал к нам, – Истар поприветствовал широкой улыбкой, выйдя из-за стола.

Инспектор был рад, что «врач» оказался в кабинете, а не в одной из комнат, изучая мертвое тело и пытаясь разгадать тайну его смерти. Мужчина практически всегда работал, и часто приходилось говорить с ним, стоя над разворошенными кишками.

– Соседи у тебя не из дружелюбных, не хочется лишний раз заходить.

Грей взял стоящий у пустой стены стул и сел напротив врача.

– Да что ты, они куда дружелюбнее людей, – улыбка сделалась шире. Истар так прижал голову к груди, что сразу стал виден второй, третий и даже четвертый подбородок.

– Ну да, – отозвался Грей, оглядывая комнату с серыми обоями, которые казались еще серее из-за плохого освещения. Свет точно берегли для лабораторий, где проходили исследования. – Я пришел по делу, Истар. Скажи, за последние восемь-двенадцать месяцев ты не замечал чего-то необычного? Странные отметки на телах, нехарактерные признаки? Может быть, увеличилось количество тех, кто умер от удушья или от удара по голове, скажем?

– Что-то необычное, – задумчиво протянул собеседник, скрещивая на массивной груди руки. – Я не занимаюсь всеми, кто умирает в Алеонте. Я говорю только об убитых, а о них ты сам можешь прочесть в отчетах.

– Вопрос в другом, Истар. Я знаю, что без контроля никто из твоих ребят не посмеет отправить в архив ни одну бумажку, ты читаешь все их отчеты. Так не замечал ли ты чего-то общего, чего-то странного? Ты ведь знаешь это чувство, когда настоящих зацепок нет, но что-то не дает покоя. Оно было, скажи?

Истар начал перебирать исписанные листы, лежащие перед ним. Грей молчал, давая ему собраться с мыслями. Утерев с лысой головы проступившую испарину, врач медленно произнес:

– Ну да, было. В последний год увеличилось количество тех, кто умер от сердечных болезней. Не могу говорить за весь город, но среди аристократов – да. Многие были совсем молодыми, не старше тридцати, и прежде не жаловались на здоровье. Из-за этого их родные предполагали отравление, мы вскрывали тела, но никаких следов яда не могли обнаружить. Вот только… Ты знаешь, как устроено сердце?

Грей покачал головой.

– Это мышца, но она нуждается в регулярном притоке крови. Чтобы остановить кровотечение на руке, например, врачи могут наложить жгут сроком до двух часов, однако с сердцем так не получится – даже несколько минут губительны.

Хотелось поторопить мужчину, но Грей не смел сказать ни слова – он начинал понимать, почему тот решил говорить так подробно. Лучше, конечно, оказаться неправым.

– Нет, не о том я, – Истар отвернулся, пожевывая губу. Он помолчал еще с минуту и продолжил: – Чаще всего кровь собирается в этакую бляшку, которая закупоривает сосуды, ведущие к сердцу, и человек умирает. У тех, кого мы вскрывали, этого не было, но их сердца выглядели… – Истар сделал еще одну паузу. – Странно. Как если бы их сжали по краям.

– Разве такое возможно?

– Сердце весит не больше трехсот грамм, человек способен раздавить его даже, но до него не добраться, не убив. Тех людей, мне показалось, коснулось что-то изнутри. Ты же понимаешь..?

Грей покачал головой, но все стало ясным – и еще более запутанным.

Группа магов крови была самой многочисленной в Алеонте. Они называли себя Орденом жизни и даже создали свою религию – церковь Эйна. Большинство служителей владели силой, но не каждый маг был верующим.

В возрасте девяти лет Раон Кавадо поступил в школу Ордена жизни. Доучившись, он мог бы стать одним из лидеров церкви Эйна или начать государственную службу – такой род силы открывал любые двери даже быстрее, чем богатство или знатная фамилия.

Кавадо принадлежал церкви, где все называли друг друга братьями и сестрами, а старших – отцами и матерями. И пусть его учение не было долгим, в голове могла успеть поселиться мысль, которая, подпитавшись годами заточения в больнице, переросла в одержимость верой и желанием очистить город.

Что если нужно воспринимать слова Раона буквально? Где-то среди церковников действительно есть отец, который выбрал несколько сыновей и вложил им в голову ужасную идею. И если один, совершив убийство по неосторожности, не оправдал надежды, но остался другой, более верный, более правильный, что ли?

Достав из кармана часы на серебряной цепочке, Грей начал крутить их в руках. Это всегда помогало направить мысли в нужную сторону, вот и сейчас они выстроились в простую, понятную линию: узнать про школьную жизнь Раона, собрать список лечившихся вместе с ним, снова проверить места, которые полиция считала его убежищем.

– Мне нужны имена, Истар. Почему ты не сказал раньше?

– Да разве было о чем… – мужчина отвел взгляд и так понурил голову, что стал казаться меньше.

Грей крепче сжал часы.

– Да, было, – отчеканил он, поднимаясь со стула.

– Я думал, это болезнь, – попытка прозвучала жалко.

Алеонте был морским городом, он существовал благодаря кораблестроению и торговле, а еще в нем развивали искусство, но не медицину. За одним исключением – вопросы, касающиеся крови и сердца. Короли хотели поставить могущественный Орден жизни на место и искали способ сделать его магию ненужной, заменив ее наукой, поэтому хорошо спонсировали университеты и больницы.

Нет, Истар сразу все понял и испугался Ордена. Как бы то ни было, теперь Грей твердо знал, что где-то ходит еще один «сын», служащий своему богу не только молитвами, но и кровью. И даже если впереди снова восемь месяцев поисков и погонь, ладно. Все-таки это его работа, и ее он выбрал сам.

– До завтра мне нужен список людей с «помятым» сердцем. Сделаешь или направить официальную бумагу?

– Сделаю, – пробурчал Истар.