Саша мечтала о карьере врача. Совсем скоро нужно приступать к практике, место в центральной детской больнице для нее держали. Ей уже несколько раз звонила Соня и звала в город. Она была однокурсницей Саши, они вместе проучились шесть лет в мединституте, а затем вместе попали на производственную практику в центральную детскую больницу, там и решили остаться.

И Саша твердо решила ехать в город, надо двигаться дальше, нельзя унывать, твердила она себе. Но прежде, хотела съездить в Москву, к Гоше. С Николаем, конечно, одну ее отец не отпустит.

Лето подходило к концу, все чаще шли затяжные дожди. Прогулки не радовали, ничего не хотелось. В редкие часы, когда небо прояснялось, девушка тут же садилась на велосипед и уезжала на берег, чтобы побыть в одиночестве.

Один из дней выдался ясным и безветренным, даже солнце немного пригревало. Саша бродила босиком по берегу, оставив велосипед возле пирса.

– Эй, красотка! – послышался знакомый голос. – Не составишь компанию?

Саша обернулась, к ней бегом бежал Артем. Он был в одних шортах, с волос капала вода. Она мельком кинула взгляд на сильное, загорелое тело и поспешно отвела глаза.

– Привет. Ты что купался? – удивилась она, вода была ледяной, Саша не решилась даже помочить ноги.

– Ага. Хорошо освежает, – засмеялся он и тряхнул волосами.

Она завизжала, уворачиваясь от холодных капель, и побежала по берегу. Он за ней. А когда нагнал, подхватил на руки и закружил.

Потом поставил на теплый песок и наклонился, чтобы поцеловать, но она увернулась:

– Ты чего?

– А что? Прошлым летом ты не возражала. Помню, тебе даже понравилось, – ухмыляясь сказал он и попытался снова обнять.

Она отстранилась:

– Не надо, Тём, пожалуйста.

Он тут же отпустил ее.

Потом они брели вдоль берега и разговаривали.

– А у меня, Тёма, несчастье случилось.

– Да, я слышал, – нахмурился он. – Жалко Гошку. Как он? Поправляется?

– Да, нормально все, лечится. Сейчас в Москве, но скоро приедет.

– Здорово. А ты скоро уезжаешь в город? Может, потусим еще?

– Ну что ты? Какие тусовки? Я жду не дождусь, когда Гоша вернется.

– Понятно. Когда теперь приедешь?

– Не знаю. От Гоши зависит. Ну ладно, пока. Была рада повидаться.

– Пока, я тоже.

Он смотрел ей вслед печальным взглядом, и вздыхал, нет, никогда она не будет с ним. Артем повернулся и пошел к камню, на котором осталась его одежда.

«Гоша, Гоша, – с раздражением подумал Артем. – Один Гоша на уме! Как жаль, что не боевыми стрелял! Сейчас не было бы проблемы… Нет, – вздохнул он, – убить бы не смог. Хотя и так чуть не убил, просто чудом подфартило».

Верников уговорил Александру остаться дома и пообещал в ближайшие дни слетать в Москву сам, чтобы подробно узнать о лечении и перспективах.

– Ну не плачь, Сашенька, – утешал он ее перед отъездом. – Даст Бог, я приеду вместе с Гошей.

– Ты думаешь? – она с надеждой посмотрела на Верникова.

– А почему нет? – Николай вытер ей слезы и обнял. – Он уже две недели в клинике, уверен, тамошние врачи поставят его на ноги.

Саша слегка отстранилась:

– Коля, пожалуйста, передай ему, что я люблю его и очень жду. Спроси, почему он не отвечает на звонки и сообщения? Может, что-то с телефоном?

– Хорошо, все сделаю, – Николай улыбнулся и нежно поцеловал Сашу в лоб. – Все, не скучай, как приеду, сразу тебе позвоню, чтобы ты не беспокоилась.

– Спасибо! – Саша благодарно посмотрела на него. – Спасибо, что делаешь это для меня, для нас с Гошей.

– Перестань, – смутился он, – я просто очень тебя люблю.

Она с испугом вскинула глаза. Он признался ей в любви или это просто дружеское утешение? Она не поняла.

На следующий же день утром он позвонил:

– Саша, у меня плохие новости. Гоше стало хуже.

– Как? Что с ним? – закричала Саша в трубку.

– Врачи опасаются, что он может впасть в кому.

Она зарыдала, так вот почему он ей не звонил? Ему совсем плохо.

– Я приеду! – прошептала она, глотая слезы.

– Не надо, не приезжай. Это ни к чему. Я все выясню и позвоню тебе.

***

– Саша выходит за меня замуж, – спокойно сообщил Верников.

– Как это? – Гоша приподнялся на кровати.

Он еще плохо ходил, подергивалась щека, но в целом все функции организма почти полностью восстановились.

– Вот так, – пожал плечами Николай. – Только ты не осуждай ее. Ты ведь теперь инвалид, что ты можешь ей дать?

Гоша снова лег и уставился в потолок. Верников прав, о карьере адвоката придется забыть, мозговые функции восстанавливались плохо, болела голова, и память здорово подводила.

– Но я люблю ее. Не может быть, чтобы она…

– Она не забыла, поверь. Она часто тебя вспоминает и плачет.

– Плачет? Значит…

– Ничего это не значит, – грубо перебил Верников. – Просто жалеет тебя. Ну ты сам пойми, каково ей? Конечно, ей тяжело, и она чувствует вину, но ты должен ее отпустить.

– Я хочу с ней поговорить, хотя бы по телефону. Ты обещал привезти телефон, – Гоша нахмурился, в Питере его телефон пропал из палаты, и Верников перед отправкой в Москву клялся, что найдет телефон и отправит с курьером.

– Не надо звонить и говорить не надо, – угрюмо ответил Николай.

Но Гоша упрямо твердил:

– Но я хочу услышать все от нее самой.

– Георгий, Саша выходит замуж. Не за тебя, за меня. Пожалей ее, не обрекай на вечную нищету и уход за инвалидом, – пытался зайти с другой стороны Верников.

– Я встану! – возразил Гоша. – Чего бы это мне ни стоило…

– Кстати, об этом. Я оплатил твое лечение здесь и в Питере. Это очень дорого. Как собираешься рассчитываться?

Гоша привстал, оперся на руки и с усилием скинул ноги с кровати.

– Я все отдам, – тихо сказал он, опустив глаза в пол. – Вот встану на ноги, заработаю и отдам.

Верников захохотал:

– Заработаешь? Отдашь? – и тут же сердито добавил. – Ты сначала вылечись, на ноги встань, а потом обещания давай.

Гоша уронил голову, закрыв руками лицо:

– Ты можешь больше ничего не платить. Выстави счет… с процентами, я все оплачу.

– У меня есть другое предложение.

Гоша подозрительно глянул на Верникова. Что еще придумал этот подлец?

– Гоша, послушай… Я могу тебя отправить в Швейцарию. Там есть отличная клиника, за два—три месяца из тебя сделают сильного, здорового человека. Я оплачу твое лечение. Тебя поставят на ноги.

– И что я должен сделать за это? – настороженно спросил Гоша.

– Забыть Сашу.

Гоша отвернулся:

– Я не смогу.

– Сможешь… Ради Саши сможешь. И ради себя.

– Нет, – твердо сказал Гоша. – Лучше я буду всю жизнь отдавать тебе долг.

– Ты хочешь остаться инвалидом на всю жизнь?

Гоша с неприязнью глянул на Николая и отвернулся.

– Хорошо, – Верников встал, – я прямо сейчас пойду к доктору, и тебя выпишут. Больше тебя лечить никто не будет. У тебя самого таких денег нет. И что дальше? Пойдешь в муниципальную больницу? Приползешь к Саше за помощью? Именно приползешь, по-другому ты не сможешь. Жалкий, больной, с дергающимся лицом. Ты этого хочешь? Уверен? Тогда я пошел?

Верников решительно направился к дверям и уже взялся за ручку.

– Подожди, – прошептал Гоша. – Ты правда отправишь меня в Швейцарию?

Верников вернулся и снова сел напротив.

– Обсудим.

***

Саша не находила себе места. Николай не звонил и на звонки не отвечал, пошли вторые сутки, а от него ни слуху, ни духу.

– Папа, тебе не звонил Николай? – спросила она за обедом.

– Нет, не звонил, дочка. Но ты не волнуйся, как только что—то выяснится, он сразу позвонит.

– А ты был у следователя? Как идет расследование? – Саше надо было как—то отвлечься, кроме того, из полиции действительно не было никаких новостей.

– Нет, ничего и никого не нашли, – покачал головой Евгений Степанович и вздохнул тяжко. – Да и дело, скорее всего, уже никакого нет.