«Это у самого себя спрашивать надо. Я ведь говорила — «найди себя»!»

«Так ведь нашёл уже, вот он я…»

«Хаа, вроде и совсем ребёнок, а тупой как взрослый», — разочарованно выдохнула Лисса. А картинка опять переменилась.

Издалека раздавался топот копыт, стук каретных колес по брусчатке, гам голосов горожан и все остальные звуки, присущие городской суете. Всё это было так близко и так далеко для совсем маленького мальчика в оборванных одеждах, что лежал на старых досках в темном сыром переулке, свернувшись калачиком. Хоть он и жил в этом самом городе, себя он его частью назвать мог с трудом, и даже дневной свет лишь маленьким лучиком пробивался в его жалкую обитель.

Тогда он не размышлял о доле бедных и богатых, о людях кровей голубых и самых обычных — алых. Его головушка не знавала ни манер, ни этикета, ни чести и достоинства… Разве может идти речь о таких вещах, когда всё твоё существование сводится к одной лишь мысли — «смогу ли я прожить хоть еще один день?».

Он был здесь в грязном проулке, куда горожане не чурались скидывать мусор и сливать отходы, эти люди были от него далеки, а уж высший свет еще дальше. Он знал о нём, слышал байки от таких же доходяг, но всё это было так недосягаемо, что не появлялось даже в его снах и мечтаниях. Тогда он и встретил их впервые.

Ржание лошадей и стук их копыт в этот раз казались другими… возвышенными и благородными. Стук колёс был не так громок, но всё равно перекрывал весь шум города. И через приоткрытые веки он наконец узрел то, о чем слышал лишь по рассказам. Карета из древесины золотого отлива остановилась перед проулком, кучер в простых, но наверняка дорогих одеждах, спустился с сиденья и открыл дверце с небольшим окошком, которое было завешано гладкими синими полотнами ткани, за кусочек которой мальчик готов был отдать даже половину своих конечностей.

Дверца открылась не с его стороны, и мальчик мог видеть лишь часть всего происходящего. Как выходила дама, её худенькое плечико с белоснежной кожей, подол её платья, который, казалось, отгонял всю грязь с дорог, её высокая замысловатая прическа, над созданием которой трудился несколько часов десяток горничных. Ничто не могло скрыть её красоту, благородство и статус, своим присутствием эта дама буквально освещала сей неприметный городок. А мальчика же посетила целая кладезь противоречивых эмоций — он был восхищен и в то же время испытывал стыд и пренебрежение к самому себе за то, что он, лежащий совсем рядом, омрачал это существо, спустившееся с небес. Мальчик прикрыл глаза и забился в самый темный угол, прикрывшись гнилыми досками, лишь бы её взор ненароком не пал на него.

«Ты завидовал ей?», — спросила Лисса.

«…нет, нет вовсе нет. Я лишь… не понимал, как в одном месте могли встретиться такой как я и она»

«Но ведь теперь твоё положение может быть даже выше её»

«Грязь можно смыть, но вычистить её из самого нутра не способен никто…»

«Значит таков ты настоящий? Хмм, как скучно! Мы можем идти, мальчик? Ты примешь ТАКОГО себя?», — ветреность пропала из голоса вечно весёлой Лиссы, предоставив место серьезности и даже какой-то легкой жалости.

«…Давай посмотрим еще…»

— «Правильно»? Нет тут ни хрена правильного или неправильного… Каков твой дар, малец?

— …Лисса.

«Ооо! Я помню его, мальчик! Уммм, как жаль, что я досталась не ему… Ах, какой сладкий аромат эмоций исходит от этого мужчины! А сколько крови мы пролили бы вместе!», — восторгалась богиня безумия.

«Эмоций? Мне показался он довольно холодным в тот момент…»

«Не разбираешься ты в людях, мальчик! Долг и ожидания так давят на него, что он готов сломиться в любую секунду! Горечь, непонимание, злость, жалость, ааххх!!!»

Теперь юноша смотрел на Зета совсем другим взглядом… более осознанным. Он многое узнал и многое понял. И седовласый мужчина, который даже не удосужился привести свой внешний вид в порядок перед посещением самой герцогини Империи Каника, сейчас казался ему совсем другим. Как грустно и парадоксально — мужчина, что скован цепями судьбы и самого мира, был для Зена олицетворением самой свободы, со своими взглядами, своими мыслями. Юноша не мог представить его ни в роли вечно преклоняющейся челяди, ни в роли заносчивого аристократа, что заносил отполированный каблук над сгорбленными спинами тех, кого даже за людей не считал.

Теперь он мог лишь поблагодарить его за совет, ведь он действительно помог, и пусть даже Зену пришлось перенести немалое, он был этому искренне рад.

«…разве не может каждый человек в этом мире быть таким же?»

«Человеком, идущим против самих богов, что в угоду своих принципов готов идти по головам тысяч и тысяч? Аха-ха-ха-ах-ах!! Как было бы прекрасно, будь каждый таким! Ах да, не стоит равнять всех… Ты ведь не был еще ни в Королевстве, ни в Стране Вод, а там живут совсем иначе, мальчик»

«…»

«Что? Не нравится? Можешь и дальше уткнуться в гнилые доски, забившись в угол! Мне понравится и такое, ты же знаешь. Ммм, отчаяние!»

«Нет! Нет… Я просто… Что мне делать, Лисса?»

«Я что мамочка твоя?! От своей ты уже благополучно сбежал, как последний трус, ха-ха-ха-ха! Какой ты ненасытный, мальчик. Я ведь уже дала тебе всё, что нужно!»

«Сила… Как будто она тут поможет! Не всё ведь решается ей…»

«Сила — это власть, мальчик! А власть поможет достичь всего, чего твоей душонке угодно!»

«Делаешь из меня тирана?»

«А кто сказал, что это так плохо? Сдаётся мне Империю сможет излечить только тиран!»

«Как можно?! У меня нет прав на престол, я безродный, по крови даже близко к Императорской семье не подхожу, и…»

«Тсс! Что ты заладил? Совсем глупый? С такими скудными мозгами тебе и впрямь Императором не стать! Думай, мальчик! Чем твоя мать сейчас занята?»

«Мятеж»

«Она родственница Императору? Нет? И что-то я не вижу, чтобы её это останавливало! Хи-хи! А ты, мальчик мой, её прямой наследник!»

«Захват власти — это не так просто! Императорская армия не для красоты существует… Она…»

«Разгромлена? В пух и прах! Уже! И дня не прошло, ха-ха-ха! Кто же это так постарался, хмм, даже не знаю…»

«Ты меня и правда идиотом считаешь?!»

«А кто же ты, если не идиот?» — искренне не понимала Лисса. — «Я всё тебе дала! Даже сохранила воспоминания о них, а ты до сих пор еще ничего не понял?»

Юноша впал в ступор. И как он раньше не замечал?! Вот ведь действительно — идиот, каких еще поискать надо! Он ведь всё помнит, помнит, как объявились Клинки, помнит, как сражавшийся с ними человек, без особого труда убил троих… Троих! В одиночку! А значит Императорская армия, если не разгромлена, так терпит такие трудности, что и пришлось прибегнуть к силе Клинков.

«Чтоб тебя! Я понял, понял…! Значит надо стать Императором? И всё изменится?!»

«Ну да. Так просто! Хи-хи-хи! Глупый-глупый, мальчик… Теперь мы можем возвращаться?»

«Да» — и сознание его стало возвращаться обратно в тело.

Картина, развернувшаяся перед глазами юноши, была далека от его самых смелых предположений. Он представлял и исход, в котором его странствие по воспоминаниям не заняло и секунды реального времени, и исход в котором он опять впал в буйство и либо опять навредил тем, кому точно не хотел, либо же успели остановить, усмирить и хотя бы связать. Фантазий было так много, что хоть одна должна была совпасть с реальностью… так он думал.

И вот теперь он искренне не понимал, что же наблюдал, а если точнее, то видел он лишь темноту, от которой вроде должен был уйти, приняв то немного навязанное Лиссой решение всех проблем. Но не тут-то было… Полнейшая темнота, противно отдающая влажностью по лицу, привкус чего-то мерзкого во рту и запах… земли. А! Зен наконец понял! Всё было так просто — кто-то крепко вдавливал его мордой в грязь, уж простите за выражение. Отсюда и все эти странные ощущения.

— И не надобно на меня шипеть, девушка! Не подобает, хех! Глянь-ка, а пацан-то рыпаться перестал. Ээй, чернявый, в себя пришёл? Сколько пальцев показываю? — донесся вдруг до юноши старческих голос откуда-то сверху. Он хотел тут же повернуться и высказать ему ВСЁ о ЕГО неподобающем поведении, но сделать это было не так-то просто. Хватка старика была крепка как сталь, громадная по ощущениям ручища сжимала его как тиски. Отчего Зен мог лишь беспомощно дрыгать руками.