— Отойди — не своим голосом приказал мне Славка и, обращаясь к сопернику, нарочито громко произнёс: — Кабы ты из князи в грязи не вернулся, сучий потрох!

Резкий толчок повалил на землю: Сокол Соколович, недобро усмехаясь, поставил ногу на мой живот. Орёл Орлович, тем временем, зайдя за спину купцу, вышиб из рук Мстислава меч.

Иван выпрямился.

Бойня закончилась. Поляна была усеяна мёртвыми телами серых хищников. Кое-кто из людей стонал от боли, у сосны умирал дружинник с порванным горлом.

— Ты беду накликала! — княжич подходил ко мне вразвалочку, красуясь. — С тебя и пошли невзгоды да горести. Жалко, небось, головушку терять? Не боись! С первого удара зарублю!

Я не могла поверить, что вот этот взлетающий вверх кусок отточенного металла может лишить меня жизни, и совсем некстати перед глазами развернулся экран: город, ночь, мужчина выходит из авто...

— О, никак народные мстители? — Славик попытался спрятаться в машину, но Михаил припечатал дверь плечом. — Бить будете, господа? Давайте! Мой адвокат уже зарегистрировал заявления об угрозах жизни и здоровью от мужа и двоюродного брата ответчицы. Думаете, я драки испугаюсь? Не на того напали, мальчики. Ну, давай, бей!

Егор спокойно ответил:

— Таких не бить, убивать надо.

— А вот это статья посерьезнее, господа. Как вам сучка мозги задурила. Это она умеет: ноги раздвигать и мозги…

Сокрушительный удар в челюсть свалил Славика на асфальт. Но он встал, отплевывая кровавую слюну и, странно согнувшись, резко развернулся в сторону Михая. Сверкнуло лезвие, Егор дернулся к захрипевшему другу, и Мстислав быстро побежал прочь.

— Не смей! — пытался кричать Миха, но Егор уже встал в стойку и терпеливо ловил в прицел удаляющуюся спину. — Егор!

Крик смешался с выстрелом.

В последний микромиг Славка прыгнул на меня, и меч Ивана с хрустом разрубил позвоночник купца, на выходе из тела воткнувшись остриём в металлическую бляшку кожаной перевязи, что пересекала грудь спасителя. Сила удара достигла моего солнечного сплетения, и в глазах потемнело от боли.

Пуля чиркнула по фонарному столбу, и Мишка, зажимая одной рукой бок, а другой толкая Егора, с облегчением выдохнул:

— Слава богу, мимо!

Жертва была принесена.

Видение не исчезало, неслось с космической скоростью, а Иван двигался слишком медленно — жизнь давала мне возможность досмотреть кино про кузена и незнакомого парня, сильно напоминавшего Волче, до конца.

— Охренел? — Мишка привалился спиной к машине. — Сам на нары, а Женьке мыкаться?

Подхватив друга Егор расстегнул ему куртку и задрал толстовку, пытаясь рассмотреть рану.

— Шкуру пробил, не страшно, до свадьбы заживёт. Едем ко мне, зашью.

— Болит, зараза!

— Ничего, поболит и перестанет.

Егор сел за руль Мишкиной машины и завел двигатель, помог пассажиру пристегнуться.

— На врача учился? Криво зашьёшь, меня потом девушки любить не будут, — пытался шутить Миха.

— Война научила. Салфетки есть? — Егор рванул дверцу бардачка и принялся шарить там рукой, нащупал и вынул старое полотенце, сунул Мишке в руки. — Зажми изо всех сил. Я за гильзой. Если эта сволочь заявит, без гильзы ничего не докажут.

Михай, а вместе с ним и я, смотрел сквозь лобовое стекло на бегущего к фонарному столбу мужчину и вяло бормотал:

— Ну Женька, ну и мужиков себе находи, один другого …

Хрррсссссьььь — экран погас, и сквозь полусомкнутые ресницы я видела Ивана, стоящего над телом-сосудом Марьи. Княжич только что отрубил ей голову.

— Что, Соколик, морду кривишь? Али не по нраву? Княжий престол займу — всех одарю по заслугам. Помни! — муж Моревны похлопал Соколовича ладонью по груди. — Домой!

Я не дышала, надеясь, что меня сочтут за мертвую, да и почти была мертва от страха, но Иван не был бы собой, если бы не проверил. Мысок мягкого сафьянового сапога с размаху врезался в скулу.

— Сдохла, стервь. Едем! Горе у меня, тризну соберем. Поплачем о Марьюшке! — негодяй засмеялся.

Звук сообщения застал врасплох. Я не спала, наблюдая, как потолку ползёт тень от большого фикуса, стоящего на подоконнике. «Милая, прости, дел было много, засиделся, а телефон не проверил. Люблю» — рал муж. Врал. И это было невыносимо. Может, и вправду мы поторопились, может, отчаяние толкнуло на этот шаг и ненормальное либидо, просыпающееся только рядом с Егором. Сколько раз я уже влюблялась? Сколько раз умирала от любви и желания? А потом гасла. Почему сейчас не может быть так же?

До утра я так и не сомкнула глаз. Тени растворились в проснувшемся солнце, заглянул отец:

— Варю кофе и готовлю омлет.

— Отлично.

— Помочь?

— Справлюсь, па, спасибо!

Что-то рассказывала Эля, взбивающая в блендере очередной здоровый коктейль, отец смеялся, а я смотрела на всё со стороны. Не то, чтобы я сама не обманывала, но вот так, нагло, да еще человек, за которого вышла замуж.

— Василёк, ты встала, но не проснулась, как погляжу! Я на работу, Эля с тобой съездит анализы сдать. Люблю обеих, побежал!

— Эй, — возмущенно крикнула Эльмира и вышла за отцом в коридор.

Она там сейчас обнимала его рукой за шею и крепко целовала. Повезло ей, в папке я была уверена, как в себе. А вот Егор…

— Слав, Славка, миленький! — я смогла поднять руки. Иванова свора скрылась во мраке и вокруг только смерть, вокруг только ужас. — Тяжело, Мстислав Годинович. — слезы от напряжения выбрызгивались из глаз на темную голову, свешивавшуюся с моего плеча. — Как же так, Славка?!

Большое и совсем недавно сильное тело придавливало к земле. Боль в подвздошье при каждом движении разлеталась по каждой косточке, добегала до кончиков пальцев, обжигала олову. Я все пыталась и пыталась освободиться, пока мертвый Славка не сполз влево. Размазывая кровь и холодную грязь, на крови замешанную, я пыталась вытянуть ноги. Пережидала, давая себе отдохнуть, и снова толкала, толкала во влажный мужской бок. Наконец удалось выбраться и даже встать на четвереньки. Застывшие глаза Меченого поблескивали в лунном свете. Доползла до волка, села на колени, наплевав на промокающие юбки. Кровь была везде, от нее всё равно не спастись. Полнолуние. Время видеть нечисть, время видеть…

— Спасибо тебе, дружище! — я провела пальцами по шраму, пересекающему морду. — Кто бы ты ни был, вина твоя искуплена. Беги за радугу, серый волк!

Вставать было трудно, но я поднялась. Иван ошибся, думая, что убил Марью. Что будет, когда обнаружит настоящую? Нужно успеть предупредить, но как найти дорогу? Как опередить убийцу?

Удивительно, но теперь мне совсем не важна была волчья ягода и волшебный отвар из неё. Я не хотела платить жизнями за свое возвращение. Не хотела.

— Привет! — улыбающийся Егор прислонился к косяку. — Ругать будешь?

Невыносимая обида жгла сердце, но ссориться при Эле не хотелось.

— Нет.

Муж в два шага оказался у кровати и уткнулся в шею. Чужой. Нежеланный.

— Я на авторынок и обратно, ребята ждут. Соскучился. — он целовал меня всё жарче, поглаживал грудь, и вчера еще я бы распахнулась навстречу, приняла и разделила бы с ним восторг соединения, но сейчас не чувствовала ничего.

— Болит? — по-своему истолковал Егор мою холодность.

— Очень!

Только не плакать, только не начать обвинять. Не хочу слушать лживых оправданий. Или хочу? Пусть убедит, пусть уговорит. Я глубоко вдохнула и на выдохе выпалила:

— Зачем тебе пистолет?

Луна издевательски смотрела сверху. Что, мол, кликуша, сама дорогу найти не можешь, немощь? А я и правда не знала, куда сворачивать после пенька, мимо которого выходила на поляну с дверью. Друг мой Меченый больше не укажет верный путь. Перешагивая через трупы волков и поскальзываясь в подмерзающей крови, я добралась до пня и остановилась. Куда теперь?